до дела…
— Мною занято.
Джамалов посмотрел на Андрея понимающе-уважительно, одобрительно цокнул языком и клятвенно сложил руки на груди:
— Всё понял, гражданин начальник. Базара нет!..
— …И всё-таки я не понимаю: какие могут быть длительные командировки, если ты работаешь без году неделя?
Ирина Владимировна попыталась принять грозную позу «руки-в-боки», но получилось скорее комично, нежели устрашающе. Матери Ольги месяц назад стукнуло пятьдесят семь, но именно эта её постоянная стремительность, вечно чуть приподнятый подбородок и не всегда уловимый насмешливый взгляд удивительным образом нивелировали возраст. К тому же, черты лица — лица не красавицы, но в котором, тем не менее, присутствовало «нечто», цепляющее взгляд, — выдавали в ней женщину, которая в юности если и не ходила по штабелям мужиков, то наверняка имела успех у не самых плохоньких представителей противоположного пола. А если вдобавок случались дни, когда Ирина Владимировна и сама не замечала подлого наступления «осени», то о её подлинном возрасте несведущие окружающие нипочем не догадывались.
— Ну, мамочка, я ведь тебе уже говорила! — в очередной раз запустила заезженную пластинку Ольга, отодвигая пустую тарелку. По причине временного отсутствия в доме единственного мужика Дениски, с ужином две холостячки в эти дни особо не заморачивались. — Просто формальная служебная поездка в область. Для галочки. Считай, просто две недели ничегонеделания. Все равно что в дом отдыха съездить. К тому же Денисыч рядом, буду чаще навещать. Солнце, воздух и вода — да я уже забыла, когда так отдыхала!
— Всё равно мне это не нравится, — досадливо отмахнулась от дочери Ирина Владимировна. — Мне кажется, ты явно что-то недоговариваешь. Впрочем, с тех пор как ты ушла работать в эту свою милицию, подобное чувство не покидает меня всегда.
— Ма, перестань! Твоя дочь — сама открытость и искренность. А мать у нее — сама женственность и добросердечие.
— Ну, и лиса! Ох, и лиса! Не подлизывайся, я на такие удочки давно не ловлюсь.
— И все-таки, можно я еще капелечку подлижусь, и попрошу тебя вне очереди помыть посуду? А то у меня уроки не сделаны.
— Ладно, иди уж. А что за уроки?
— Да так, задали немного на дом. В качестве самоподготовки.
Довольная тем, что ей так легко удалось сегодня закосить от кухонных дел, Ольга прошла в прихожую, прихватила стоящий там «дом-книжный» пакет и направилась к себе. Вернее, в комнату, которую они с Дениской делили на двоих с тех самых пор, когда переехали на ПМЖ из квартиры «папы Володи» в родительский дом, к «бабушке Ире».
Здесь Ольга первым делом включила музыкальный центр и, порывшись в стопке дисков, остановила свой выбор на альбоме Vangelis. «Под него усвояемость обязательно должна повыситься», — решила она, выкладывая на стол, одну за одной: «Экологию», «Руководство к лабораторным занятиям по биологии и экологии», «Современные проблемы гидрологии»… Из колонок приглушенно полилась заглавная тема саундтрека к фильму «1492. Завоевание рая», а Ольга, вздохнув, уселась за стол. Открыла первую лежащую сверху методичку и, собравшись с мыслями, начала сеанс теоретического перевоплощения из оперуполномоченного криминальной милиции в ассистента кафедры природопользования Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого»:
«…Рекой называется естественный водный поток, текущий по одному и тому же месту (руслу) постоянно или с перерывами на сухой сезон (пересыхающие реки). Место, с которого появляется постоянное течение воды в русле, — исток, в большинстве случаев можно определить только условно. Истоком реки часто являются родник, болото, озеро или ледник, если река образуется путем слияния двух меньших рек, то место их слияния является началом этой реки, однако за исток следует принимать исток более длинной из слившихся рек… Уф-ф! Тоска зелёная! Вернее, голубая и мокрая».
Ленинградская обл.,
пос. Сиверский
4 июля 2009 года,
суббота, 13:35
Этот выходной для подавляющего большинства населения день глава МО «Сиверское городское поселение» Александр Александрович Чугайнов проводил на своём рабочем месте. Так сказать, бдил не покладая рук. И сей трудовой порыв можно было только приветствовать, если бы в данный момент шаловливые ручонки Сан Саныча не водили компьютерной мышкой по страничкам весьма фривольного сайта для взрослых. Этим занятием он занимался уже третий час и теперь явственно ощущал, что на смену голоду сексуальному постепенно приходит голод классический.
«А что если при таких раскладах взять, да и завалиться к Анжелке? — посетила Чугайнова не лишенная оригинальности мысль. — Который день названивает, зазывает. Конечно, с утра опять вся спина будет исцарапана… И что за манеры такие — всякий раз во время оргазма вонзать свой маникюр в мужское мясо?… Но зато холодильник у нее всегда под завязку. Администратор ресторана «Карэ», расположенного не где-нибудь, а в здании Гатчинского дворца-музея — это вам не кот начихал!.. Блин, и чего это я сегодня такой сексуально-озабоченный? Работать надо, а тут одни бабы на ум лезут… Еще и Гронского черти где-то носят. Предупреждал ведь, чтобы без опозданий! Вот вышибу под зад коленом из газеты! Ей-богу, вышибу!»
В дверь деликатно поскреблись, и Чугайнов заученным движением свернул окошко на мониторе — теперь экран радостно светился обоями рабочего стола, на которым желтели березы. Условно символизирующие родную муниципальную сторонку.
— Кто? — пробасил Глава, и в кабинет просунулся тот самый, носимый чертями редактор газеты «Оредежские зори» Константин Павлович Гронский.
— Сан Саныч, можно?
— Нужно! Я тебе на сколько назначал?
— Извините, у меня машина сломалась.
— А мне насрать, что там у тебя сломалось. Ясно?
— Ясно, — покорно согласился редактор.
— Присаживайся. Читал? — Чугайнов ткнул пальцем в лежащую на столе газету. Гронский вгляделся и профессиональным взглядом распознал вёрстку «Тайного советника».
— Нет. Я бульварную прессу не читаю.
— Между прочим, зря. Иногда занимательные сюжетцы попадаются. Но хотя бы про то, что в наших краях маньяк завёлся, слыхал?
— Какой еще маньяк? — чуть напрягся газетчик.
Пухлые губы Александра Александровича скривились в досадливой ухмылке:
— Акула, блин, пера. Теперь я понимаю, чего тебя из Питера к нам занесло. В столицах такие тормоза исторически не приживаются… На, прочти. На третьей полосе.
Гронский послушно взял газету и принялся по диагонали изучать разрекламированный главой текст. Пока газетчик вникал, Чугайнов исподволь наблюдал за тем, как тот сосредоточенно шевелит своими тонкими, почти девичьими губами, и в какой-то момент поймал себя на мысли, что в облике журналиста есть нечто неприятно-педерастическое. При том что именно такие вот красавчики отчего-то пользуются неизменным успехом у дамочек бальзаковского возраста. К числу последних принадлежала и его Анжела. Из ресторана «Карэ».
— Любопытно, — прокомментировал Гронский, откладывая газету. — Надо
