— Ну что, Владислав Юрьевич, еще на один звоночек ответим?
— Давайте, — великодушно разрешил милиционер за № 1.
— Машенька! Давайте!
Цыганкова вернула трубку на исходную, и телефон сразу затрезвонил. Маша включила кнопку громкой связи, заученно оттарабанила:
— Добрый день. Вы дозвонились до нашей «горячей линии». Представьтесь, пожалуйста?
— Меня зовут Анна Николаевна, я пенсионерка, — разнесся по кабинету надтреснутый старческий голос.
— Очень приятно. Слушаем вас, Анна Николаевна.
— Восемь месяцев назад у меня пропал муж — Смирнов Павел Павлович. Ушел в сберкассу за пенсией и пропал. Мы обратились с заявлением в милицию.
— У вас его приняли?
— Приняли с грехом пополам. Но мужа никто не ищет. Мы обращались во все инстанции. Нам приходят всевозможные отписки, а результата, как не было, так и нет. Я хочу спросить: как долго его будут искать?
— Уважаемая, Анна Николаевна. Во-первых, искреннее мое вам сочувствие, — устало-снисходительно взялся объяснять начальник ГУВД. — К сожалению, случаи, подобные вашему, достаточно распространены. Поверьте, мои подчиненные приложат все усилия. Что же касается конкретно вашего вопроса: по российским законам пропавшего человека должны искать пятнадцать лет. Так что времени у нас с вами предостаточно. Мужайтесь.
— И что, все эти пятнадцать лет я должна платить за него квартплату? — Судя по интонации, старуху такой поворот никак не устроил. — У меня очень маленькая пенсия, четыре тысячи. А квартплата на сегодняшний день составляет…
Далее пошли сложные математические выкладки, выслушивать которые начальнику ГУВД было бесконечно неинтересно. Но ему ничего не оставалось, как одними лишь жестами и мимикой выразить всю свою крайнюю степень презрения к происходящему. И тогда на правах модератора в затянувшийся монолог встряла Цыганкова:
— Владислав Юрьевич! — игриво напомнила она в прямом эфире. — Насколько мне известно, зарегистрировать человека как без вести пропавшего можно уже через год и, таким образом, перестать платить за него квартплату? Не правда ли?
— Вы абсолютно правы, Мария. А после того как человек пребудет в статусе «пропавший без вести» пять лет, по просьбе родственников и через суд его возможно признать умершим и даже выписать из квартиры.
Милиционер за № 1 отчаянным жестом попросил Цыганкову вывести назойливую бабку из эфира, и Маша, со словами «спасибо за звонок, всего вам доброго», положила трубку.
Владислав Юрьевич вздохнул с облегчением:
— Вот вам, Андрей Викторович, наглядный пример того, о чем мы с вами только что говорили. То есть мы должны бросить все остальные дела, расшибиться в лепешку и найти хладный труп старика, дабы его старуха могла меньше платить за квартиру. А теперь представьте себе: только за прошлый год в целом по стране было зарегистрировано 130 тысяч пропавших без вести!
— С ума сойти! — картинно натянул на лицо потрясение Обнорский. — Население средней руки областного центра!
— Вот именно! А теперь попробуйте расставить приоритеты: кого и где в первую очередь мы должны искать?
— Владислав Юрьевич, у нас очередной звонок! — вклинилась в мужской разговор Цыганкова.
— Давайте. Что ж теперь делать?
— Добрый день. Вы дозвонились до «горячей линии» с начальником ГУВД. Представьтесь, пожалуйста. Назовите род занятий.
— Я Людмила Петровна Калугина. Учительница начальных классов.
— Слушаем вас, Людмила Петровна.
— Три года назад я проходила свидетельницей по уголовному делу, заведенному в отношении…
— Возбужденному, — перебила звонящую Цыганкова, демонстрируя эрудицию.
— Что? — не поняла та.
— В милиции дела не заводят, а возбуждают.
— Да-да. Хорошо. Конечно… Так вот: я проходила свидетельницей по уголовному делу, возбужденному в отношении нашего соседа по коммунальной квартире Маркелова Анатолия Эдуардовича. Тогда его осудили к семи годам за развратные действия в отношении несовершеннолетних. Фактически за педофилию. Поскольку девушке, в данном случае конкретно моей дочери, на тот момент было только шестнадцать.
— К сожалению, в наши дни это очень серьезная проблема, — со знанием дела вставил в эфир свои пять копеек начальник ГУВД.
— Да. И вот теперь, мало того что соседа выпускают намного раньше срока, так он еще и прислал в наш адрес письмо с угрозами. А у меня… я… — В голосе Калугиной отчетливо послышались истерические нотки. — Мы одни с дочерью живем… Мне… нам… нам страшно…
— Людмила Петровна, главное — успокойтесь! — Владислав Юрьевич выдержал многозначительную паузу, после чего добавил любезно, но несколько отстраненно: — В этой ситуации вам следует обратиться к вашему участковому. И он обязан принять соответствующие…
— Да я уже ходила к участковому! Вчера ходила! — громко всхлипнула Калугина.
— И что же участковый?
— Он сказал, что, вот когда от словесной угрозы Маркелов перейдет к действиям, тогда и приходите.
Калугина, не выдержав, разрыдалась в голос. И тем самым немного растопила сердце «железного Владислава».
— Хорошо, я возьму эту ситуацию под личный контроль.
Начальник ГУВД махнул Цыганковой, чтобы та записала все координаты женщины, куда подальше посланной нечутким участковым. Пока Маша общалась с клиенткой, Владислав Юрьевич поднялся с кресла, потянулся до хруста и обратился к главному редактору с нетерпящим возражений предложением:
— Вот на этой оптимистической ноте, Андрей Викторович, я и предлагаю закруглиться.
— Да, но мы анонсировали нашим читателям продолжительность линии до 13:00. - попытался возразить Обнорский. — Еще целых пятнадцать минут!
— А меня сегодня утром неожиданно анонсировала Валентина Ивановна! Так что, прошу извинить, форс-мажор, — развел руками милиционер за №<N>1. — Благодарю, Машенька, вы прекрасно справились. Впрочем, как всегда. Не сочтите за труд, когда материал будет подготовлен, заслать его на вычитку к нам в пресс-службу… Ну, творческих вам успехов. Спасибо за чаек. — Владислав Юрьевич степенно направился к выходу.
— Я провожу! — подорвался за ним Обнорский.
Мужчины покинули кабинет, а Маша дурашливо показала язык закрывшейся за ними двери и схватила с подноса представительскую шоколадную конфетку.
— А вот фиг вам! Без сопливых, без вашей пресс-службы обойдемся!..
Парголово,
13 августа 2009 года,
четверг, 13:45 мск
Особой активности, не говоря об энтузиазме, возле храма-погорельца не наблюдалось. Несколькими группками, по два-три человека в каждой, кое-где копошились работяги: одни нехотя разгребали строительный мусор, другие разбирали и сортировали остатки условно пригодных для дальнейшей эксплуатации лесов. Работа продвигалась медленно, по причине отсутствия на площадке какой-либо спецтехники. Со стороны казалось, что на этот объект погорельцы-реставраторы махнули рукой. То ли временно, то ли навсегда. Будучи здесь впервые, Мешечко первым делом осмотрелся и, оценив издали обстановку, провел краткий инструктаж для своих:
