вышла, сопровождаемая насмешливым взглядом Неждановой, с удовлетворением признавшей свое явное превосходство над бабой-ментом в части «выглядеть и одеваться».
— День добрый. Присаживайтесь, Юлия… э-э…
— Валентиновна, — подсказал Холин.
— Можно просто Юля, — предложила Нежданова.
Она грациозно протянула руку для поцелуя и разочарованно вздохнула, когда Мешок ограничился всего лишь дежурным рукопожатием.
— Ну хорошо, просто Юля. А меня зовут Андрей Иванович.
— А можно просто Андрей?
— Пока нет. Возможно, когда-нибудь потом, в будущем.
— Хорошо. Я буду с нетерпением ждать. Будущего.
Нежданова одарила Мешка томным взором оленьих глаз, и тот, немного смутившись, пряча глаза, уткнулся в папку с материалами дела, которую ему передал Холин.
— Юля, с сегодняшнего дня вы находитесь в статусе лица, подлежащего государственной защите. Я так понимаю, с соответствующими документами, включая права и обязанности защищаемого лица, вы уже ознакомлены?
— Точно так, — отрапортовал Холин. — Все необходимые бумаги подписаны и подшиты к делу.
— Как? Вы завели на меня дело?
— Не завели, а оформили. Так положено.
— Ну, раз положено…
— Я ознакомился с вашими пожеланиями касательно условий вашего проживания.
— Это очень мило с вашей стороны…
— К сожалению, в нашей ситуации они трудновыполнимы. Посему мною принято следующее решение: завтра мы сопроводим вас в Мурманск и поселим на базе отдыха местного Управления внутренних дел.
— А если я не хочу? — капризно сказала Юля. — Если я не желаю туда ехать? Мурманск! А почему не на Майами? Там же холодно!
— В рамках поставленной перед нами задачи ваши желания принимаются к сведению, но необязательны к исполнению, — безразлично парировал Мешечко и продолжил: — На базе под Мурманском вы пробудете вплоть до начала судебных слушаний по делу гражданина Литвина, после чего вернетесь в Петербург. Все это время вашу безопасность будет обеспечивать наш сотрудник, который поедет с вами. Да, кстати, в Мурманске сейчас достаточно тепло, плюс десять-двенадцать. Я специально справлялся в интернете.
— А разве милиционеры умеют пользоваться интернетом?
— Представьте себе.
— Бедные! — сочувственно вздохнула Нежданова.
— Это еще почему?
— Там такие гадости про вас пишут. Вот, к примеру, недавно один сыктывкарский блоггер… А блоггер — это…
— Я знаю, кто такие блоггеры.
— Ну надо же! Так вот, он написал, что неплохо было бы публично сжигать на площади по парочке неверных ментов.
— Ну, эта песня всяко посвящается не нам, — ухмыльнувшись, встрял в разговор Холин. — В нашем подразделении все менты самые что ни на есть верные.
— В наши дни верность — это такое редкое качество среди мужчин, — Нежданова кокетливо склонила свою хорошенькую головку. — Да, Андрей Иванович, вы сказали, что в поездке меня будет сопровождать кто-то из ваших сотрудников. Надеюсь, этим сотрудником будет Григорий? Или Тарасик?… А может быть, мы прокатимся в это романтическое путешествие вместе с вами? — Юля в упор посмотрела на Мешка и соблазнительно облизала кончиком языка пухлые губки.
— Этим сотрудником будет Иоланта Николаевна Прилепина, с которой вы только что столкнулись в дверях.
Улыбка Неждановой тут же увяла:
— Не люблю баб в погонах. Почему-то сразу приходит на ум та фашистская подлюка, которая пытала холодом малютку радистки Кэт. Помните?
— Помню. Но ваши ассоциации в данном случае далеки от реальности. Еще вопросы?
— Конечно. Вот вы сказали: «завтра». А где я проведу остаток сегодняшнего и утро завтрашнего? Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофе.
— Вы проведете их здесь. В нашей комнате отдыха. Григорий Степанович, покажите Юле помещение и обеспечьте ее всем необходимым. В пределах разумного, конечно.
— Пойдемте, Юля, — кивнул барышне Холин.
— Как скажете… Гриша. Андрей Иванович, но мы ведь еще увидимся с вами до моего отъезда?
— Несомненно.
Холин и Нежданова покинули кабинет, а Мешечко, прошипев в сердцах: «С- с-стерва!» — щелкнул кнопкой селектора:
— Ильдар! Попроси Ольгу Николаевну зайдти ко мне!..
Этим вечером сын никак не мог угомониться, а потому процесс укладывания, обычно проходивший у них без сучка и задоринки («Денис! Ты уже взрослый мальчик! Тебе целых девять лет!»), затянулся часа на полтора.
Только в начале двенадцатого Ольга погасила наконец ночник и с немалым облегчением на цыпочках покинула детскую. Она прошла к себе, выкатила из-под кровати чемодан на колесиках и принялась собирать вещи к завтрашнему путешествию. Лететь в Мурманск, да еще и в компании с нахальной, самоуверенной и самовлюбленной госпожой Неждановой ей совершенно не климатило. Однако Мешок был из той породы людей, которые и мертвого уболтают. К тому же, помимо нее, отправить в эту поездку и в самом деле было некого. Единственный альтернативный вариант — Наташа. Но Северова и Нежданова в одном флаконе — это была бы слишком гремучая смесь, которая, несомненно, взорвалась бы еще раньше, чем самолет приземлился бы в Мурманске.
— Ну, как он? Уснул? — с озабоченным видом заглянула в комнату мать.
— Еле-еле усыпила. Просто кошмар! Сама едва не вырубилась.
Ирина Владимировна внимательно осмотрела стопку приготовленных к путешествию вещей:
— Свитер возьми.
— Ма, там сейчас почти такое же лето, как у нас.
— Такое, да не такое. Север! Ветра! В общем, бери обязательно!
— Ладно, возьму. Если место останется.
— Неужели никого другого найти не могли? — заворчала мать. — Слыханное ли дело! Мать-одиночку отправлять в командировку на целую неделю! Да еще на край света!
— Скажешь тоже — край света! Туда всего и лету — два часа. И потом, какая ж я мать-одиночка? — Прилепина ласково приобняла мать. — У меня ты есть!
— Не подлизывайся, лиса!
— А я и не подлизываюсь — это чистая правда!
— Правда свята, а мы — люди грешные, — вздохнула Ирина Владимировна. — Слушай, а что там за выставка с динозаврами открылась? Денис мне все уши прожужжал:
