— Не понял? — озадаченно произнес я. — Ты и так одеваешься, словно… в общем, тебе грех жаловаться.
— Я хочу танцевать стриптиз, — супруга капризно указала пальчиком на сцену.
Что же, в чем-то она права. Я дома появляюсь еще реже, если это вообще возможно, денег — кот наплакал, а из всех развлечений у супруги были только деньги. Несправедливо лишать ее столь малого удовольствия. Тем паче, я был уверен, что ничего у Александровой не получится.
— Пес с тобой, — кивнул я. — Иди, танцуй.
Таня забралась на сцену, Кирилл махнул рукой в окошечко аппаратной, полилась мелодия 'Dark Night'. Поглаживая себя, девушка начала раздеваться в танце. Покачивая своими прелестями, супруга потерлась спиной о столб, скинула с себя топик, сжала ладонями груди. Вскоре, все больше заводясь, она осталась в одних крошечных трусиках.
Если предыдущий танец был слегка пошловатым, то этот был до такой степени извращенным, пошлым до бесконечности, возведенной в степень, что слов просто не было. Татьяна выписывала в экстазе танца такие пируэты, словно намеривалась довести до оргазма не только себя, но и всех присутствующих.
— А у нее отлично получается, — заметил тезка, завистливо покосившись на меня.
— Да, неплохо, — поддакнул хореограф.
— Так, хватит, — я грохнул по столу с такой силой, что стакан с пивом подпрыгнул и приземлился на пол, разлетевшись вдребезги. — Кир, пусть он вырубит свою шарманку.
Мешков, повинуясь приказу, махнул рукой. Музыка прервалась, Таня замерла. Когда ее затуманенный взор приобрел ясность, девушка звонко рассмеялась, собрала со сцены свои немногочисленный пожитки и, не потрудившись одеться, как была, в одних трусиках, подбежала к столу.
— Ужасно, — резюмировал я.
— А, по-моему… — начал Саша, но, получив пинок под столом, изменил свою точку зрения. — Полный отстой.
— Присоединяюсь к большинству, — шутливо поднял руки, словно сдаваясь, Кирилл.
— Да что вы такое говорите? — ехидно произнесла супруга. — Да я выступала в таких местах… мужики зубы друг другу выбивали, чтобы бумажку мне за резинку засунуть…
— Чего-чего? — поднялся я. — Где ты там выступала? Какую там тебе бумажку засунуть пытались? Туалетную?
— Ах ты… — взъярилась Таня.
Но последующие ее слова потонули в оглушительном грохоте взрыва. Замерев на секунду, мы бросились туда, откуда прозвучал гром. Быстрее всех несся Пчелкин, видимо душа его чувствовала что-то неладное.
Чутье не подвело расера, на заасфальтированной площадке перед клубом догорал Сашин троллейбус. Вокруг валялись куски обшивки, несколько деталей от двигателя, чуть поодаль тлело колесо, рядом стояли двое охранников, почесывая затылки.
— Вот… твою мать! Козлы, уроды, — чуть не плакал тезка, упав на колени. — Найду — урою! Кто это сделал?
— Да, не везет тебе с джипами, — успокаивающе похлопал я по плечу друга.
— Ты! — он схватил за грудки одного из охранников и ощутимо встряхнул парня. — Хватит репу чесать! Кто это сделал?
— Я…я…я… — начал испуганно заикаться охранник.
— Что ты…ты…ты?.. ты это сделал?
— Я не знаю, — выдавил он.
— А кто знать должен? Я, что ли? — продолжал орать Пчелкин. — Я охранник, или ты?
— Здесь те двое терлись, — заметил второй. — Может, это они?
— Да, может это они, — ехидно повторил тезка. — Все, вы оба — уволены.
— Подожди, — задумчиво произнес я.
Если честно, я был рад, что кто-то наказал Сашу. Можно считать, Бог покарал за его поведение. Подумать только! Человек, которому я доверял почти как себе, который всегда прикрывал мою спину, двадцать минут назад поступил совершенно по-свински.
— О чем задумался? — осведомился тезка.
— Да так. Похоже, нас начали убеждать изменить свое решение.
— Что, серьезно? — делано удивился Пчелкин. — Это они зря. Я клуб не продам.
— Да, — согласно кивнул я. — Возможно, одного взорванного джипа мало, но, сдается мне, это всего лишь первый шаг.
— Что делать будем? — наморщил лоб Саша. — У тебя, вроде, мент знакомый был? Этот, как его? Дима, кажется?
Вот уж к кому, а к Собакину обращаться за помощью совершенно не хотелось. Человеку, один раз подложившего кусок собачьего дерьма, не было совершенно никакого доверия. Если подумать, верить можно, вообще, только врагам. Лишь они никогда не врут, говоря 'худо будет' и претворяя свою угрозу в жизнь всеми правдами и неправдами.
Да, опер, возможно, мог решить эту проблему в два счета, но у меня на примете был еще один человек, достаточно серьезный, как я успел убедиться. Кто? Слепой байкер — Евгений.
— Нет, Саша, — покачал я головой. — Мы пойдем другим путем.
Оставив тезку на попечение Аллы, я отправился домой. Таня всю дорогу сидела молча, обиженно надув губы. Лично я не видел ничего неправильного в своих действиях, но она своим убитым видом заставила почувствовать себя виноватым. По прибытию в родную крепость, девушка заперлась в спальне и врубила музыкальный центр на полную катушку.
Крепко обиделась. Возможно, и я был не совсем прав, ограничивая ее. Выпив чашку кофе, выкурив сигарету, я постучал в дверь спальни.
— Таня, открой.
— Я тебя не слышу! — прокричала в ответ супруга.
— Ну же, открой, пожалуйста.
Музыка стихла, раздался топот ног девушки, щелчок замка. Смешно ступая на пятки, Таня вернулась на кровать. На тумбочке стояла бутылочка с лаком, три ногтя на ноге супруги выделялись красным цветом. Осталось еще семь. Любимая встряхнула пузырек, извлекла кисточку и продолжила свое занятие.
— Красиво, — оценил я.
— Хочешь попробовать? — она протянула мне кисточку.
Я осторожно провел кроваво-красную линию на ноготке девушки. Получилось немного неровно, мазок чуть-чуть залез на кожу. Ну, не Пикассо. С лакокрасочными работами у меня всегда были проблемы.
— Какой же ты, Саша, стал сволочью… — вздохнула Таня, рассматривая кляксу на своей ноге. — Каким ты был раньше…
— Сумасшедшим? — подсказал я.
— Да, сумасшедшим.
— Я и сейчас такой. Доказать?
— Да, — улыбнулась девушка. — Докажи.
— Обязательно, — пообещал я. — Только потом. Сейчас у меня дела.
Выскакивать из комнаты пришлось быстро, так как в голову летела бутылочка с лаком, грохнувшаяся в вовремя закрытую дверь. Сегодня надо еще успеть переговорить с Евгением. На ходу схватив куртку, я затопал по лестнице.
