— Быть такого не может! — выкрикивала она сквозь рыдания. — Она недавно диспансеризацию проходила!
— Ну, — обиженно сказала Ящерица, возвращаясь к ноутбуку, — мало ли как ЭТО бывает. Вот у меня был случай…
Она защёлкала клавишами. Но Татьяна затрясла головой. Кьяра глядела-глядела на мать, а потом тоже заплакала.
— Послушайте, — я наконец вспомнила, что умею говорить, — Татьян, а может, вам пока в коридоре немного… успокоиться? Вы Кьярку пугаете.
— Да, — мягко сказала Ящерица, — я понимаю, стресс…
— Скажите, что с моей дочерью! — крикнула Татьяна и тут же сказала: — Ну вот…
У неё потекло из носа, она принялась хлопать себя по карманам в поисках бумажных платков.
— Возьмите салфетку у медсестры на посту, — посоветовала Ящерица и указала на дверь.
— Я сейчас, — буркнула Татьяна, встала и направилась к двери, всё так же закрывая лицо руками. Я посмотрела ей в спину и подумала, не вывести ли Кьяру, но, как только Татьяна вышла, девочка успокоилась и стала играть с бычком.
— Рак кожи лечится довольно успешно, — сказала Ящерица, — вот у меня был случай. Поймали в самом начале. И вылечили. Я называю его успешный раковый случай.
— Рак кожи, — повторила я.
И впервые в жизни ощутила, каким горьким на вкус может быть слово «рак», если оно употребляется в ТАКОМ смысле.
Не вязалось у меня это слово с розовощёкой пухлой Кьяркой, хихикающей каждый раз, когда падал бычок. Хотя, кажется, это нормально. Положено горевать. Положено не верить.
Я ведь не сразу поверила, что папу забрали.
Вот и тут. Как только я это подумала, меня словно кто-то схватил за горло холодной железной рукой.
— Я плакать не буду! — сказала я даже не доктору, не Кьяре, а бычку, который падал с довольным видом, показывая, что и упасть бывает приятно.
Может, бычку и приятно. А если я тут упаду — так кто Кьяру домой-то потащит?
«Хочу к маме», — промелькнуло в голове.
Забиться к маме под крыло, прижаться к плечу, закрыть глаза, всё забыть! Никогда не ходить в гости к Андрюше! Не относить этого дурацкого зайца! Жить, читать, ждать папу и мечтать стать смотрителем на маяке! Не видеть, как плачет девочка, когда ей царапают руку и капают аллерген, не слышать, что у неё может быть рак кожи.
Я затравленно огляделась. Меня как будто окружили. Хотя в кабинете и никого не было, кроме Кьяры, играющей с бычком, да доктора, которая всё щёлкала клавишами, перебирая свои успешные раковые случаи.
Я подумала: а с другой стороны, кто же будет тогда слышать и видеть? Тут, по ходу дела, больше и некому. Бычку только если.
Я проглотила металлического ежа, застрявшего в горле, постучала по дырке в груди, в которую сейчас просто кипятком плеснули, и сказала:
— Ясно. Дайте, пожалуйста, телефон онколога.
— Вам подороже? Или подешевле?
И снова клавишами щёлк-щёлк. А Кьярка бычка — бац! И кинула. Чуть-чуть до окна не долетел.
Я встала, обогнула стол, наклонилась за спиной врача, подняла игрушку, а когда разогнулась, увидела, что смотрит доктор на своём ноуте.
Лучшие рецепты китайской кухни. Фаршированный карп.
И хотя Ящерица протянула аж два телефона (И подороже! И подешевле!), сунула мне баночку с кремом (маленький бонус тяжелобольным деткам!), помогла выбраться из своего логова и ничего не забыть (Телефончик, детка, не забудьте телефончик! Он пригодится вам, звонить онкологу), и хотя мы вышли, придавленные, как чужой тяжёлой шубой, этим словом «рак», в голове у меня плясал и крутился фаршированный карп. Словно намекая: погоди падать в обморок, подруга.
Может, ещё и…
Забери меня отсюда
Татьяна смотрела на Кьяру с ужасом.
— Подождите, — сказала я, — может, это ещё не подтвердится.
Тогда она с ужасом посмотрела на меня. Такой напуганной я никогда не видела её. Как бы ни было страшно мне самой, мне стало жаль Татьяну. Сейчас ей было тяжелее, чем мне. Я переживала за Кьяру, но матерью, на которую падал груз, была Татьяна.
— Лиза, — шептала она, — Лиза…
Я вздохнула. Оставила попытки запихнуть разбаловавшуюся Кьяру в комбинезон, подошла к Татьяне. Протянула руку, приобняла её. Казалось, она только этого и ждала. Обвила меня руками за талию, уткнулась мне в бок.
— Всё должно быть хорошо, — несмело сказала я, — надо надеяться на лучшее.
Я судорожно пыталась вспомнить, что в таких ситуациях говорил мне папа. Как он меня приободрял? Но в голове всё крутилась «прививка добра в детской литературе», и эту фразу сюда было никак не присобачить.
— Лиза, — прошептала Татьяна, — а вдруг она умрёт?
Ну, и тут всё.
Вот просто всё.
Выдернули из меня затычку. И я — бульк!
Добралась до скамейки, достала свой мобильный и позвонила. Нет, не онкологам («Подороже! Подешевле!»).
Маме.
— Мама, это я… Забери меня отсюда!
Часть 18
Мама
Мама выслушала меня и сразу приехала.
Нет. Вру, конечно, ради красного словца. Мама сразу наехала:
— Ты, что, школу из-за них прогуляла? Быстро домой! Не обедала же!
— Мама…
— Слушай, у Кьяры есть мать. Пусть хоть раз в жизни чем-то озаботится.
— Мамочка… пожалуйста, — я чуть не зарыдала.
И мама, видимо, это почувствовала.
— О-ох… Ладно. Попробую отпроситься с работы. Где вы, объясни поподробнее?
— Ты меня заберёшь?
Я понимала, что говорю так, словно мне пять. Но ничего не могла с собой поделать.
— Ну нет, — вздохнула мама, — будем с твоими друзьями разбираться. Вот свалились на нашу