Яна умыли и переодели. Встреча с кандидатом закончилась, погасли прожекторы, лишь шум, создаваемый тысячами людей, следовавших к выходу, напоминал о том, какое важное событие только что завершилось. Ян с Помяновичем тоже стали собираться, как вдруг услышали приятный голос Мончинского:
— Приглашаю вас в мой автобус.
Ян так долго мечтал об этом. Вместе со Здисем и его свитой они подошли к овеянному легендами автобусу с затемненными стеклами. Двери беззвучно открылись, все неспешно вошли в салон, уселись в удобных креслах, из колонок полилась приятная музыка. Яна посадили рядом со Здисем. Кто-то подал им поблескивающие в полумраке рюмки, наполненные коньяком.
— Натерпелся ты, дружище, — сказал кандидат и обнял Яна. — Но мы это компенсируем, обязательно компенсируем. Поверьте.
— Верю.
— Давайте-ка выпьем за будущее.
— За будущее, — повторил Ян, и в то же мгновение автобус плавно тронулся.
Путешествие от концертного зала до гостиницы оказалось коротким, но Ян был доволен. Он чувствовал себя безмерно счастливым. Коньяк затуманил его сознание, он поудобнее устроился в кресле и, улыбаясь, смотрел по сторонам. Когда они подъехали к гостинице, Ян вышел из автобуса и поплелся в свой номер. Он лег на кровать и сложил руки в молитве.
— Спасибо тебе, Господи, за то, что на меня напали, — прошептал он, глядя в темное окно. — Спасибо, Господи, за все.
На следующий день во время завтрака у Яна состоялся очень любопытный разговор с Помяновичем на тему вчерашнего нападения. Тому хотелось знать, что это были за парни и что им было нужно.
— Вот, к примеру, их головные уборы… — спросил он. — Почему на них были остроконечные шапки с красными звездами?
— Такие шапки носили в Красной Армии, иначе говоря, коммунисты.
— Значит, это были коммунисты.
— Нет, наоборот, пан Ян. Это антикоммунисты, самые злые враги коммунистов.
— Ясно. Антикоммунисты переоделись Коммунистами.
— Вот именно.
— А зачем?
— Таким образом они хотели напомнить нам, что в прошлом мы были коммунистами.
— Понятно, — обрадовался Ян. — На меня напали люди с красными звездами, потому что мы коммунисты?
— Примерно так, но не совсем точно. Мы не коммунисты.
— Тогда почему же они напали?
— Они считают, что когда-то мы ими были.
— Я все понял. Когда-то вы, пан Юрек, были коммунистом, но теперь им не являетесь, только антикоммунисты этого не знают, правильно?
— Не совсем. По правде говоря, я никогда не был коммунистом.
— И пан Здись тоже?
— И Здись.
— Тогда в чем же дело?
— Это трудно объяснить человеку, страдающему амнезией. Дело было так: давным-давно Польшей руководили некие люди.
— Ясно.
— Чтобы руководить страной, они должны были притворяться коммунистами.
— Ага. А остальные считали их настоящими коммунистами?
— Совершенно верно. Потом к власти пришли антикоммунисты. Они свергли прежнее руководство, и коммунисты перестали быть коммунистами, которыми, впрочем, никогда и не являлись.
— И кем же они стали?
— Как бы это сказать… В некотором роде тоже антикоммунистами.
— Это довольно сложно, — признал Ян. — Зачем же на меня напали?
— Пан Ян, дорогой, на вас напали истинные антикоммунисты, переодетые настоящими коммунистами, охотящиеся за фальшивыми коммунистами, которые, по сути, тоже являются антикоммунистами.
— Настоящими или фальшивыми?
Этот вопрос окончательно сбил Помяновича с панталыку. Редактор тяжело вздохнул:
— Это, дорогой пан Ян, не имеет ровно никакого значения.
Как раз в тот момент ко входу в гостиничный ресторан подъехал микроавтобус. Помянович встал и энергично направился к выходу.
Глава восьмая
НЕНАСТЬЕ
Предвыборное турне закончилось так же неожиданно, как и началось. В один прекрасный день они прибыли в последний по списку город, Ян в последний раз передал свое будущее в руки Здися, духовой оркестр как никогда воодушевленно исполнил марш «Alte Kameraden» и покинул сцену.
На следующий день микроавтобус доставил Яна на улицу Кручей и сразу уехал. Сидевшие в салоне за элегантными шторками коллеги на прощание махали ему руками.
Ян почувствовал себя смертельно уставшим. Он с трудом поднялся по лестнице на свой этаж, принял душ, забрался в кровать и проспал восемнадцать часов.
Предвыборная кампания переместилась на телевидение. Шишка и Мончинский бились не на жизнь, а на смерть. Оба прошли во второй тур выборов, и вся страна с нетерпением ждала результатов.
Для Яна работы не нашлось. Он слонялся по городу или сидел у телевизора и болел за Здися. Наконец за два дня до проведения второго тура появился Помянович.
— Извините, что не звонил. Я был очень занят, — объяснил он. — Послезавтра в восемь вечера состоится специальная программа, посвященная выборам, на которой будут присутствовать Шишка и Здись. На встречу также приглашены предвыборные штабы кандидатов. Вы придете?
— Конечно!
— Микроавтобус заедет за вами в шесть вечера. До встречи.
Вновь, как несколько недель назад, Ян стоял на тротуаре и ждал. Он заметил, как мимо промчался стильный автобус с затемненными стеклами, а может, ему просто показалось. Вскоре подъехал знакомый микроавтобус. Водитель пожал Яну руку и триумфально поднял руку.
— Мы победим, — сказал Ян.
Автобус резко тронулся и, доказывая свое первенство, на скорости помчался в телестудию.
Там с нетерпением ждали дорогих гостей. Зал был прекрасно оформлен, кругом бегали журналисты, то и дело передававшие последние новости, гримерши рвались на части, технический персонал деловито цеплял важным гостям маленькие микрофоны, так называемые микропорты. В студии царила суматоха. Лишь операторы были невозмутимы — они и не такое видели в свои объективы.
Яна втолкнули в студию. Он не знал, что делать, как вдруг справа увидел Помяновича, беседовавшего с Юрчаком, и направился в их сторону.
— А вот и наш пан Ян! — увидев его, воскликнул Помянович. — Ну, где же ваша неповторимая улыбка? Вы не верите в нашу победу?
— Конечно, верю. — Ян покраснел. — Как ни во что другое на свете!
— Правильно, — сказал редактор. — Надо верить. Юрчак внимательно наблюдал за Яном.
