выполняете приказы, которых не понимаете, но вынуждены подчиниться.
— Не так уж далеко от истинного положения вещей… — вставил Вийер. — По крайней мере до того, как молодой человек с честными глазами силой принудил меня выслушать его… Но как я оказался в этом состоянии? И почему?
— Вы знаете — помните — только одно: во время пожара по соседству к вам в дом ворвался какой-то человек и оглушил вас рукоятью пистолета. Вы потеряли сознание. А когда очнулись — обнаружили, что ваша жена убита, задушена, а на трупе оставлена записка. Именно то, что вы там прочитали, и лишило вас рассудка.
— И что там будет написано? — осторожно спросил генерал.
— Правда, — отозвался Джейсон. — Правда, которую вы никому никогда не позволите узнать. Кем она приходилась Карлосу и кем тот приходился ей. Убийца, оставивший записку, указал телефон, по которому вам смогут подтвердить то, что он написал. Убедившись, вы можете уничтожить записку и сообщить в полицию об убийстве. Но за то, что он открыл вам глаза — и убил потаскуху, которая в значительной мере повинна в смерти вашего сына, — убийца просит вас передать другую записку…
— Карлосу?
— Нет. Он пришлет посыльного.
— Слава Богу. Я не уверен, что выдержал бы, зная, что это он.
— Записка так или иначе попадет к нему.
— Что в ней будет сказано?
— Я напишу и покажу вам. Вы передадите ее человеку, которого он пришлет. В ней будет все точно взвешено: и сказанное и недоговоренное. — Борн перевел взгляд на распухшую шею убитой и спросил: — У вас есть спирт?
— Хотите выпить?
— Нет. Спирт для растирания. Духи тоже сгодятся.
— Спирт наверняка есть в аптечке.
— Принесите, пожалуйста. И еще полотенце.
— Что вы собираетесь делать?
— Оставить свои отпечатки пальцев вместо ваших. На всякий случай — хотя не думаю, чтобы вас заподозрили. Пока я это делаю, позвоните, куда вы хотели, чтобы устроить выезд из страны. Время дорого. Я должен находиться в пути, прежде чем вы свяжетесь с посыльным Карлоса. И уж подавно — прежде чем будете звонить в полицию. Они установят посты во всех аэропортах.
— Думаю, можно дотянуть до рассвета. Шок, как вы выразились. Но не дольше. Куда вы отправитесь?
— В Нью-Йорк. Вы сможете это устроить? У меня есть паспорт на имя Джорджа Уошберна. Комар носа не подточит.
— Тем легче мне. У вас будет статус дипломатической неприкосновенности. Зеленый коридор по обе стороны Атлантики.
— Несмотря на то, что я англичанин? Паспорт британский…
— В качестве представителя НАТО. Советник по своим каналам оформит вас членом англо- американской делегации, участвующей в военных переговорах. Вам предоставлено будет право экстренного выезда в Соединенные Штаты — якобы для получения дальнейших указаний от своего руководства. Обычная практика, этого достаточно, чтобы беспрепятственно и быстро пройти через обе службы паспортного контроля.
— Отлично. Я посмотрел расписание. В семь утра есть рейс «Эр Франс».
— Им и полетите. — Генерал помолчал, шагнул к Джейсону и спросил: — Но почему в Нью-Йорк? Откуда у вас такая уверенность, что Карлос последует за вами туда?
— Два разных вопроса. На каждый свой ответ. Я должен заманить его туда, где он устроил так, что на меня пала тень подозрения в убийстве четверых мужчин и женщины… Один из убитых, видимо, был мне очень близок…
— Не понимаю.
— Я тоже пока не до конца понимаю. Но время не терпит. Я все напишу в самолете. Мне необходимо доказать, что Карлос знал. Знал один дом в Нью-Йорке. Где все и произошло. Они должны убедиться: он знал. Верьте мне…
— Я верю. Тогда второй вопрос: зачем ему следовать туда за вами?
Джейсон снова взглянул на мертвую женщину.
— Инстинкт, быть может. Я убил единственного человека на земле, которого он любил. Если бы на месте ее была та, другая, и Карлос ее убил, — я бы достал его из-под земли.
— Может быть, он человек более практического склада. Вы ведь, кажется, сами мне это внушали?
— Есть и другая причина, — отозвался Борн, отводя взгляд от трупа Анжелики Вийер. — Он ничего не теряет, но может сорвать банк. Никто не знает его в лицо, а он знает меня. Однако ему неизвестно мое душевное состояние. Он отрезал меня от жизни, изолировал, превратил в такого, каким я не должен был быть. Возможно, он в этом даже чересчур преуспел. Не исключено, что я тронулся рассудком. Видит Бог, убить ее было безумием. Угрозы мои безрассудны. Насколько безрассуден я сам? Безрассудный, безумный — значит, охваченный паникой. С таким можно справиться.
— Ваша угроза в самом деле безрассудна? С вами действительно можно справиться?
— Не знаю. Уверен лишь в одном: выбора у меня нет.
Выбора и впрямь не было. В конце пути он вернулся к тому, с чего начал.
Прошло десять минут после разговора с Мари. Он лгал ей и слышал в ее голосе тихое смирение. Это означало, что ей необходимо подумать. Она не поверила ему — но верила в него. У нее тоже не было выбора. И он не мог утишить ее боль: не оставалось времени. Все уже завертелось, Вийер внизу звонил по прямому проводу военному советнику Франции, чтобы человек с фальшивым паспортом мог выехать из страны под прикрытием статуса дипломатической неприкосновенности. Меньше чем через три часа этот человек в воздухе над Атлантикой отметит годовщину собственной казни. В этом крылся и ключ ко всему — и западня. Это был последний безрассудный его поступок, ибо безумие определялось датой.
Борн стоял возле стола и, положив ручку, перечитывал слова, которые написал на бумаге с меткой убитой. Эти слова раздавленный горем, безутешный старик должен был прочесть по телефону неведомому связному, который в ответ потребует передать ему эту бумагу и доставит ее Ильичу Рамиресу Санчесу:
«Я убил твою суку, твою шлюху и вернусь за тобой. В джунглях, где семьдесят одна улица. В джунглях, которые непроходимее Тамкуана, но в которых ты не заметил одну тропинку. Тайник в подвале, о котором ты не знал, — как не знал обо мне в день моей казни одиннадцать лет назад. Об этом знал другой человек, но ты убил его. Неважно. В этом тайнике хранятся документы, которые освободят меня. Или ты думал, что я согласился стать Каином, не позаботившись о прикрытии? Вашингтон не осмелится меня тронуть! Будет справедливо, что в самый день смерти Борна Каин получит бумаги, которые обеспечат ему долгую жизнь. Ты оклеймил Каина. Теперь я мечу тебя. Я вернусь — и ты последуешь за своей шлюхой.
Джейсон опустил листок на стол и подошел к трупу. Спирт уже успел высохнуть, все было готово. Он наклонился и аккуратно установил пальцы там, где раньше отекшее горло сжимали руки другого.
Сумасшествие.
Глава 34
Небо на шпилями церкви в Леваллуа Перре, на северо-западе Парижа, стало светлеть. Начиналось
