нравился Сюзан.
- Сегодня я здесь последний раз, Бенни, - тихо сказала она. В голосе Сюзан отсутствовал обычный для ее речи сарказм. - Сегодня у меня последняя запись, а потом меня ждет операция. Мне предстоит заново родиться.
В глазах старика вспыхнул огонек, который несколько насторожил ее. Бенни только вымолвил:
- Да, мисс Зонненберг.
- Когда-то я тебя очень обидела, предложив чаевые. Я не собираюсь снова повторять ошибку. Я знаю, ты делаешь все абсолютно бескорыстно. Но знаешь ли ты, что такое гонорар?
- Г-г-онорар?
- Иногда, когда кто-нибудь Делает что-то сверх того, что он обязан делать по службе, ему хотят каким-то образом выразить свою признательность. И это вовсе не чаевые. Любой человек может получить гонорар.
- А как он выглядит? - все еще сомневаясь, спросил Бенни.
- Я могу дать тебе только деньги. Но ты можешь на них купить себе все, что захочешь, и эта покупка будет тебе напоминать обо мне. Спасибо тебе за все, милый Бенни. До свидания.
И она вошла в седьмую студию, оставив Бенни с тремя мятыми банкнотами в руке. Он с неприязнью разгладил их. «Сверхслужебная» доброта Бенни была оценена в 250 долларов.
Оказалось, что к приходу Сюзан в седьмой студии не успели как следует подготовиться. Дирижер Коллини, итальянец, не закончил запись оркестровой партитуры. Вообще, любая запись - это сплошная нервотрепка. Что-нибудь постоянно не устраивает звукорежиссера. И хотя многие старомодные дирижеры и исполнители до сих пор предпочитали на записи идти методом проб и ошибок, был разработан способ, при котором предварительно создавалась звуковая матрица, оркестровая партитура идеального качества. Если механически соединить все матрицы, то таким образом еще не создать настоящей музыки. Музыка получится неживой, безликой.
Когда создана механическая матрица, начинается запись оркестра. Затем происходит сопоставление оркестрового исполнения и матрицы. Анализирующая машина не обращает никакого внимания на тонкости индивидуального исполнения, но обязательно отметит фактические ошибки, например, если вместо ми трубы начинают играть ми бемоль, вторые скрипки заглушают первые или деревянные духовые инструменты вдруг вступают не вовремя. В таких случаях звукоинженеры, дирижер и солисты переигрывают заново эти места, звукорежиссер объясняет, что не в порядке и что необходимо доработать. Разумеется, таким образом не создавалась выдающаяся музыка, но записывалось все очень быстро и исключительно качественно.
Коллини не успел дописать оркестровую матрицу, так что Сюзан пришлось ждать в комнате отдыха, пока он закончит работу. К ее огорчению к ней присоединился мистер Вейгенд.
- Итак, сегодня последняя запись Сюзан Зонненберг в этом сезоне, - сентиментально вздохнул Вейгенд
- Когда вы так говорите, мистер Вейгенд, с вами трудно не согласиться, - заметила Сюзан.
Мистер Вейгенд был маленьким суетливым человеком, который соглашался со всем, что ему говорили. Он работал одним из директоров «Музикосмоса» и, если говорить о его вкусах, ему нравилось все, что было модно и все, чем восторгались другие.
- Моцарт. Соль мажор, сочинение 453, - пропел Вейгенд. - Жаль, конечно, вам было бы лучше записать какое-то крупное торжественное произведение, например, «Император» Бетховена. Правда, у нас уже есть ваша запись Бетховена, сделанная четырнадцать лет назад.
- Вам виднее…
- Вы немного огорчены? Да, после операции вы, скорее всего, уже не будете пианисткой. А может, и вообще забудете музыку, да и вас, возможно, забудут, - посочувствовал Вейгенд.
Сюзан очень захотелось прогнать этого зануду.
- Но, с другой стороны, я, по крайней мере, не буду спать одна в кровати.
- Да, через несколько лет. Если точнее, то через четыре года, - согласился дотошный Вейгенд.
К неудовольствию Сюзан разговор затягивался. Она была честна с собой и поэтому, поразмыслив, признала, что единственной причиной, из-за которой она не любила Вейгенда, было обычное отвращение музыканта-практика к музыканту-теоретику. А если принять во внимание то обстоятельство, что Сюзан всегда знала наперед что ей скажет Вейгенд, неприязнь только усиливалась.
- Я сыграла в музыке все, о чем только может мечтать настоящий музыкант. Мне не хочется переигрывать все заново.
- Неужели? - деланно грустным тоном спросил Вейгенд.
- Может, в этот раз я окажусь трубачом в джазе или певицей блюзов.
Вейгенд вздохнул.
- Это будет несправедливо. Вы великая пианистка, мисс Зонненберг.
- У меня есть наклонности к естественным наукам. Может, на этот раз я стану физиком или врачом…
- Ученым! - в ужасе вскричал Вейгенд.
- О, все будет нормально, - оживилась Сюзан. - Исходя из моего умственного рейтинга, я не стану Очень уж хорошим ученым. Вас это хоть немного успокаивает?
Вейгенд потерял дар речи. Раньше Сюзан только мечтала об этом. Сейчас же она наслаждалась наступившей тишиной. Ей вдруг пришла мысль использовать Вейгенда.
- Мистер Вейгенд, - спросила она, - вы знаете старика Бенни?
- Администратора? Конечно!
- Тогда, может быть, сделаете мне одно одолжение? Обследуйте его, пожалуйста. Мне бы хотелось, чтобы Бенни прошел через Возрождение.
- Через что?!
- Через Возрождение, - с трудом выговорила Сюзан. Идея казалась слишком фантастичной. Разрешение на
операцию Возрождения было прерогативой Совета Десяти. По шкале ЦДО (ценность для общества) на такую операцию могла рассчитывать только десятая часть населения.
Десять процентов - это не такое уж малое количество людей, Сюзан, конечно, находилась в их числе. Все ее знакомые и друзья входили в заветные десять процентов. Любой инженер, управляющий, художник, писатель, музыкант, конструктор, врач и даже медсестра, добившись большого успеха в своем деле, с большой долей гарантии могли рассчитывать на Возрождение.
Да, все знакомые Сюзан имели счастливый билет, все, кроме Бенни. Конечно, Сюзан не могла объяснить Вейгенду, почему она проявляет такую заботу об администраторе. Интуиция подсказывала ей, что Бенни способен на большее, ей это открылось с первого взгляда. Она прекрасно понимала, что ее отношение к Возрождению Бенни субъективно - просто он ей нравился. Он ведь может умереть в любой момент, хотя для своего преклонного возраста выглядит достаточно сильным и здоровым. Да, он хороший человек, этот Бенни, и естественно, что Сюзан захотела предложить ему Возрождение.
Но все же, кроме этих причин, Сюзан находила еще что-то. В шкалу ЦДО входили интеллект, различные навыки и умения. Но среди многих достоинств выделялся и уровень сострадания к чужой беде. Значит, у несчастного Бенни есть гораздо больше шансов на Возрождение, чем, скажем, у человека, отрывающего мухам крылья, при равенстве всех других показателей. У Бенни будет очень высокий рейтинг по уровню сочувствия другим.
- Тест на музыкальные способности?
- Да, это подойдет, - сказала Сюзан.
Проверка музыкальных способностей вообще-то преследовала совершенно другие цели, но в нее входило краткое исследование интеллектуальных способностей и еще более поверхностное тестирование характера человека. Если у Бенни обнаружится какой-нибудь талант или способности, высокий интеллект или потенциальные возможности развития личности, исследование покажет это, а дальше можно будет направить его данные на получение рейтинга по шкале ЦДО.
- Я постараюсь сделать все, о чем вы просите, мисс Зонненберг, - пообещал Вейгенд - Вы думаете, Бенни обладает какими-то способностями?
Сюзан не ответила на этот вопрос.
- Значит, вы выполните мою просьбу?
- Конечно.
Один из звукоинженеров постучал в дверь и, зайдя в комнату, сказал:
- Все готово, мисс Зонненберг.
Это была необычная запись. Всем было известно, что как только она закончится, Сюзан прямиком направится в
Институт Возрождения. Эта операция не была равносильна смерти, скорее наоборот, и только женщины и близкие родственники зачем-то оплакивали своих родных, отправляющихся за новой молодостью. Очень многие мечтали попасть в Институт, но было в Возрождении что-то пугающее, неподвластное человеческому разуму.
Великая пианистка Сюзан Зонненберг умрет в тот момент, когда ее руки, сыграв последние аккорды, оторвутся от клавишей рояля. Она никогда не узнает, кем была когда-то, если, конечно, психологи не разрешат. Это должно делаться при условии, что память не нанесет ее сознанию никакой травмы, и психологи, как правило, никогда не давали такого разрешения.
Звукорежиссер был очень внимателен, тщательно и точно записывал музыку, понимая, что дублей больше не будет, по крайней мере, в партии, исполняемой Сюзан. Все приготовились к длительной и трудной работе, но к удивлению музыкантов все как-то сразу сложилось в одно целое, и им осталось переписать заново лишь очень короткие эпизоды.
Как только Сюзан удостоверилась, что ее солирующая партия записана, она встала из-за рояля и, пройдя через комнату отдыха, вышла к лифту. Она настолько спокойно и привычно это проделала, что Коллини, Вейгенд и другие музыканты подумали, что она идет в ванную комнату. Спустившись вниз, Сюзан вышла из здания, стараясь не встречаться со знакомыми, даже не попрощавшись с Бенни. Ее утомляли долгие проводы.
Шофер непринужденно сказал ей по пути в Институт:
- Конечно, вы - пианистка. Наверное, лучше везти вас помедленнее, с максимальной осторожностью. Не хочется, чтобы вы попали в катастрофу по пути в Институт Возрождения.
- Вы правы, - согласилась с ним Сюзан.
