лицо. Она выглядела ребенком, который каким-то странным образом вселился в тело подростка.
Бетти Роджерс - Мартин предупредил Бенни, чтобы тот ни в коем случае не использовал ее старое имя, - обладала всеми талантами, способностями и умом Сюзан Зонненберг. Но кем она станет позднее, никто предсказать не мог. Во всяком случае нелегко определить, что в характере человека передается по наследству и какие его стороны формируются под влиянием окружающей среды. У Бетти и Сюзан были одни гены, но формирующая характер среда не могла быть одинаковой. Вероятно, Бетти будет счастливее Сюзан, но достигнет меньшего в развитии своих талантов. А может, все сложится по-другому…
- Я думал, что увижу ребенка, - сдавленно -произнес Бенни.
Мартин покачал головой.
- Мы могли бы сделать ребенка, но это не нужно и даже не желательно. Мы немного подправили природу. В природных условиях ребенку требуется двадцать лет, чтобы повзрослеть умственно и физически. Мы же обучем их всему за четыре года. К восемнадцати годам она будет знать не меньше, чем ее сверстница, родившаяся и воспитывавшаяся в естественных условиях. Четырех лет вполне достаточно, чтобы дать нашим пациентам образование во всех областях, включая половое воспитание, и при этом избежать эмоциональных стрессов.
Доктор Мартин замолчал и посмотрел на Бенни. Как он и ожидал, вид у старика был совершенно отсутствующий. Создавалось впечатление, что он совсем отключился, и по глуповатой физиономии старика Мартин понял, что напрасно теряет время. Он взял Бенни под локоть и повел обратно.
- Спасибо, что пришли, Бенни, - сказал он. - Вы нам очень помогли. Но мне бы еще хотелось поговорить с, людьми, которые хорошо знали мисс Зонненберг. Может, вы подскажете, к кому мне можно обратиться?
- Наверное, к мистеру Коллини, - Бенни обрадовался, что хоть один человек спросил его совета. - Он-дирижер. Мисс Зонненберг много работала с ним.
- Благодарю вас, Бенни. Я обязательно свяжусь с ним. Чем ближе подходил Бенни к «Музикосмосу», тем
больше ощущал он тяжесть своих лет. Открывая двери офиса, он снова выглядел сутулым и больным.
Да, Сюзан Зонненберг уже нет. Прекрасная девушка была уже не Сюзан и никогда ею не станет. Странно, думал Бенин, почему мне так грустно? В конце концов, Сюзан уже миновала период, когда смерть может наступить в любую минуту. Она была в возрасте, когда смерть просто неизбежна. Бенни вдруг вспомнил, что Сюзан моложе его на пять лет, но не испытал чувства страха. С его точки зрения состояние, в котором сейчас пребывала Сюзан, было ничем не лучше обычной смерти.
Вернувшись вечером в свою однокомнатную квартиру, он вынул из кармана те 250 долларов, которые дала ему Сюзан. «Купите себе что-нибудь на память обо мне», - вспомнил Бенни. Ему уже не хотелось оставлять какую-то память об этой женщине. Для этого он не находил оснований. Здравый смысл подсказывал положить их вместе с другими деньгами и забыть, откуда они взялись. Из ящика старого стола он достал большой конверт и, открыв, заглянул в него. Две тысячи долларов. Сейчас они не были нужны, да и вряд ли в ближайшее время ему понадобятся деньги. Бенни положил конверт на место и задумался, уставившись на лежавшие перед ним доллары Сюзан.
Все, ее больше нет. Нужно побыстрее избавиться от этих денег, а память развеять по ветру, как пепел, чтобы не осталось ничего, кроме какой-нибудь фирменной коробки спичек с названием ночного бара.
Ночной бар… Лет двадцать он туда не заглядывал. Да, наверное, и здоровье легче сохранить, не шатаясь каждый день по злачным местам. Но сегодня это был лучший способ избавиться от денег, если, конечно, не сжигать их в буквальном смысле.
Из платяного шкафа он достал вечерний костюм из дешевой ткани, но великолепного покроя. Никто в мире не догадался бы из какого он материала. В костюме Бенни почувствовал себя моложе. Если человек в семьдесят лет может танцевать джигу, то он выглядит даже юным по сравнению с шестидесятилетним, сидящим в кресле-качалке инвалидом. Бенни понимал, что людей трудно обмануть по поводу своих лет, но он не сомневался, что еще может вписаться в компанию двадцатилетних девчонок.
Довольно правильно насвистывая какую-то мелодию, Бенни оглядывал себя перед зеркалом. О Сюзан он старался не думать. Очень легко стать сентиментальным хлюпиком, когда твои знакомые умирают или отправляются на Возрождение, что, впрочем, одно и то же. За последние двадцать лет никто не стал близким другом Бенни. В этом он отказывал себе и другим. Конечно, можно позволить женщине влюбиться в себя, можно иметь приятельские отношения с мужчиной, но не более. Он пытался не думать сейчас о Сюзан, потому что именно она могла бы стать его Другом.
Чтобы набраться сил перед ночным весельем, Бенни загодя подкрепился в ближайшем ресторане. Выбрав немного блюд, он, тем не менее, проделал это с большим вкусом. Из напитков Бенни предпочел «Югославский Рислинг».
После ужина он направился в «Голубую ночь». Войдя в бар, он на несколько минут задержался у эстрады. На сцене какой-то фокусник проделывал разные электронные штуч»-ки, но не привлекал большого внимания зрителей. Все его волшебные атрибуты контролировались радиосигналами. Когда этому чародею завязывали глаза, он явно пользовался встроенный радаром. Все его дрессированные животные были прекрасно сконструированными роботами. Наверное, кто- то посоветовал ему включить в свое шоу пару девочек для привлечения публики, но их присутствие как-то не вязалось со всем остальным.
В баре сидели две девушки. Фигуру одной из них Бенни не смог разглядеть сквозь свободное розовое платье. Вторая была сложёна прекрасно. Всей своей фигурой она как будто показывала идеал, к которому нужно стремиться.
- Привет, - сказала ему девушка в розовом.
Бенни улыбнулся гораздо шире й искренней именно девушке в розовом, чем той, что была в красное. Это был лучший способ безболезненно показать девушке в розовом, что она его абсолютно не интересует: Девушка философски вздохнула.
- Это - Марита, - кивнув на подружку, сказала она. - Купи мне что-нибудь выпить, и я тут же испарюсь.
Марита не была похожа на проститутку, как, впрочем, и другие наиболее высокооплачиваемые представительницы этой профессий. На ней было красивое платье, и выглядела она довольно интеллигентно. Может, только немного переусердствовала в загаре.
Когда на следующий день он пришел в «Музикосмос», от денег Сюзан не осталось и следа. Голова побаливала с похмелья и чувствовалось общее недомогание.
Дженингс положил тонкую папку на стол Вейгенда.
- Я протестировал Бенин Раиса, как вы и просили. Хотите узнать результаты?
- Ну, если там есть что-нибудь интересное…
- Смотря что подразумевать под интересным! Дженингс, высокий, неряшливо одетый мужчина всегда
выглядел смертельно усталым. Он мало чем интересовался, движения его были медленными, словно он работал на малых оборотах. Если же что-нибудь вдруг привлекало его интерес, он мгновенно преображался: энергия начинала бить из него, как шампанское из бутылки.
Дженингса огорчало безразличное, а иногда и насмешливое отношение коллег к делу, которым он занимался.
Половину своей жизни Дженингс потратил на выявление потенциала личности. Если кто-нибудь обладал огромным музыкальным потенциалом (МП), например, в сто восемьдесят пять единиц, это, конечно, еще не означало, что он обязательно станет гениальным композитором, известным исполнителем или выдающимся дирижером. Это. просто означало, что МП человека - сто восемьдесят пять единиц. Но при правильном воспитании и образовании, если заниматься музыкой с раннего возраста, можно значительно развить свои данные. Если же таких условий нет, из человека может получиться или хороший водитель автобуса, или просто заурядный служащий.
- Он что, - полный профан в музыке? - спросил Вейгенд.
- Не совсем так. У полного профана МП - семьдесят-восемьдесят единиц, а у Бенни - сорок две единицы. Это означает, что в музыке он просто полный идиот.
Вейгенд вздохнул:
- Спасибо, Дженингс.
- А все-таки, что вы хотели узнать, дав указание на тестирование?
- Сюзан Зонненберг этого хотела. Какая-то женская логика, я думаю.
Выражение усталости и безразличия моментально слетело с лица Дженингса, и он с энтузиазмом заговорил:
- Если этого хотела Сюзан Зонненберг, то я, кажется, подозреваю, что она имела в виду. Возрождение!.. Она чувствовала, что Бенни не такой уж болван, как может показаться на первый взгляд. И вы знаете, она права!
- Вы хотите сказать, что он кандидат на Возрождение? С таким-то МП?
Выражение усталости снова появилось на лице Дженингса.
- У президента Фуллера МП составляет шестьдесят одну единицу. И это ему ничуть не мешает пребывать в числе десяти процентов кандидатов на Возрождение по шкале ЦДО.
Лицо Вейгенда выразило легкое недоумение:
- Между прочим, мой МП соответствует моему месту по шкале ЦДО.
- Вы же занимаетесь администраторской работой в музыкальном заведении!
- Ну и что из этого?
Дженингс болезненно поморщился. Этот зануда Вейгенд уже действовал ему на нервы.
- Нужно ли проводить тестирование Бенни по шкале ЦДО?
- Если бы у него был высокий рейтинг, это бы уже выяснилось, не так ли?
- Да, но…
- Тогда забудем все, о чем мы тут с вами говорили. Просьбу Сюзан я выполнил.
Но Дженингс не мог так просто забыть этот разговор. По пути в свой отдел он прокручивал в уме данные тестирования Бенин. Кто-то посчитал, что МП администратора Райса должен быть высоким. Оказалось, что ото, мягко говоря, не так,
Дженингс хорошо знал Сюзан Зонненберг. С одной стороны, он знал ее даже лучше всех остальных, так как МП пианистки составлял 141 единицу. Как-то Вейгенд, узнав ее рейтинг, сказал: «Всего лишь 141. Это показатель стоимости ваших тестов. Вы так низко оценили величайшую пианистку мира». Дженингс тогда попытался объяснить, что это две абсолютно независимые величины. Музыкального потенциала в 141 единицу, а, может, даже и меньше, вполне достаточно для развития интеллекта и способности человека. Но, чтобы добиться успеха в какой-то области, необходимо что-то еще. Он вспомнил другие показатели Сюзан: интеллектуальный уровень (ИУ) 155, физическое развитие (ФР) - 13 9, ЦДО - 198. Черт возьми, в тестах все было логично, если, конечно, использовать их правильно. Все три показателя Сюзан создавали правильное представление о ней. Было очевидно, что у Сюзан сильно развита интуиция. Еще
