Зашитый взял себе в помощь двух человек — Волдыря и Обуха, как наиболее опытных и бесшабашных подельников, большую группу подчинил Челноку. Расчет его был прост. Чтобы не рисковать сундуком, а действовать наверняка, он решил поджечь «Камни» и всё то, что там могло гореть, вообще произвести как можно больше шума, своего рода отвлекающий маневр, чтобы Стысь бросил своих людей, выставленных в кордоне на дорогах, спасать особняк. Пока его ребята «шумят», Зашитый захватывает катер, подбирает своих, и все с сундуком сваливают в сторону Верхних Ужей.
— Когда начнём? — осведомился Волдырь, рвавшийся на «дело».
— На рассвете, — ответил Зашитый.
Когда Зашитый с подельниками скрылись за выступом гряды, четверо кладоискателей, перебрались левее и вышли к берегу озера, чтобы видеть, что будут делать бандиты. Те выгрузили сундук и стали его поднимать наверх.
— Тащат в пещеру, — удовлетворённо проговорил Афанасий. — Там и спрячут. Так что у нас есть время поразмыслить, как лучше завладеть им. Зашитый не должен рисковать сундуком. Он будет ждать рассвета, а сейчас наступает ночь. По озеру плыть они не рискнут — лодка их мала, сундук тяжел, и бандиты вряд ли захотят отпустить с сундуком только двоих-троих — жадность не даст им этого сделать, да и на озере лодка ночью может перевернуться. Она слишком утлая.
Действительно, свежий ветер поднимал хорошую волну.
Все согласились с Афанасием, что бандиты ночью вряд ли будут переправлять сундук в новое место.
На озеро и окрестности опустились сумерки. Погас блеск воды у берегов, в разрывы облаков сначала светили звезды, но и они потом померкли, скрытые плотной облачностью.
На горизонте, где стоял особняк, виднелись огоньки. Искатели приключений незаметно для себя задремали.
Через час Афанасий растолкал Сергея и Владимира Константиновича.
— Что? В чём дело? — сначала не могли сообразить они. — Бандиты?
— Николай исчез.
— Как исчез? — Сон вмиг покинул Сергея.
— Нет его.
— Сейчас придёт. Не мог он исчезнуть.
— Я его сорок минут жду.
— Что ж его похитили что ли?
— Вряд ли.
— Тогда что же случилось?
— Я думаю, что он отправился к особняку.
— Один. Зачем?
— А вы не догадываетесь? Ольгу выручать.
— Верно, — почесал затылок Владимир Константинович. — Я сразу обратил внимание, что он к ней не ровно дышит.
— Пошёл в самое логово, — пробормотал Сергей. — Мог бы и нам сказать…
— Решил один действовать, — сказал Афанасий.
— И что ж теперь делать? — спросил Владимир Константинович.
— Вам оставаться с Сергеем здесь, — ответил Афанасий. — Николай может влипнуть. Он с голыми руками пошёл. Вот чудак! Я иду на помощь.
— А мы?
— Вы будете следить за бандитами.
— Мы с тобой.
— Опасное дело, ребята. Да и лишнего шума нам не надо, а когда много людей, много шума.
— А как ты поможешь Николаю один.
— Пока и сам не знаю. Обстановка покажет.
— Нет, мы пойдём, — упёрся Сергей.
— Никуда вы не пойдёте, — резко оборвал его Афанасий. — Я постараюсь быстро вернуться. Может, Николая где-нибудь на полпути перехвачу.
Он взял автомат, нож, моток верёвки и револьвер.
— Вы следите, что будет предпринимать Зашитый. Ответные ваши действия по обстановке.
Сказав это, Афанасий приложил палец к губам и бесшумно исчез.
Он догадывался, что по берегу Стысем расставлены посты, поэтому шёл к особняку очень осторожно, кошачьим шагом. Ночь опустилась тёмная, в кронах деревьев шелестел ветер. Это было на руку Афанасию. Он ничуть не сомневался, что Николай пошёл выручать Ольгу. За время их трехдневного путешествия, он заметил, что Николай с Ольгой сдружились, нашли общий язык. Ольга разбиралась, а если и не разбиралась, то, во всяком случае, любила искусство. Она расспрашивала Николая о живописи, о художниках, проявляла интерес к его картинам, которые не видела, и это льстило Николаю.
Когда Ольгу Джабраил втолкнул в вертолёт, Афанасий по напряжённому лицу Воронина понял, что тот, дабы выручить женщину из рук Пола, мог пойти на безрассудные поступки. Пробираясь к особняку, он размышлял над действиями Николая и понимал его. Любовь — это хорошо, но безрассудство — плохо.
Два раза он чуть было не напоролся на людей Стыся.
Один раз услышал тихий разговор и, поняв, что это чужие, обошёл засаду стороной. Второй раз под ногой хрустнул сучок и совсем рядом голос спросил:
— Кто идёт?
Афанасий замер, боясь пошевелиться.
И кто спросил, тоже не шевелился. Сколько времени мог Афанасий простоять, не шелохнувшись, он не знал. Это могло быть бесконечно долго. Он поднял с земли обломок сучка и, что было сил, зашвырнул его далеко в сторону. Раздалась автоматная очередь. Афанасий понял, что часовой был испуган и палил со страха. Пользуясь произведённым шумом, он шмыгнул в другую сторону, решив держаться ближе к озеру.
Глава двадцать пятая
На выручку
То, что происходило в доме, никак не укладывалось в сознание Стефана — его ни во что не считают, к его мнению не прислушиваются, его игнорируют. Все очумели от этого сундука. Несколько раз он пытался дозвониться до Пауля в Москву, но ни в номере гостиницы, ни в офисе никто трубку не брал. Он собрал чемодан и решил рано утром покинуть «Камни» и никогда сюда не возвращаться.
Он продолжал сидеть у потухшего камина, обуреваемый горькими мыслями, которые разъедали сердце. Глубокая пропасть пролегла между дедом и внуком, а с приездом в «Камни» она стала шире и глубже. Этот нехристь Джек вообще отбился от рук. Раньше он был тише воды, ниже травы, безропотно исполнял приказания Стефана. А сегодня? Он и ухом не повёл, когда Стефан хотел забрать Ольгу. Обошёлся с ним, как с личным врагом. Возможно, такой приказ Пауля? Этот волкодав Джабраил будет в точности выполнять распоряжения шефа. Стысь тоже не хочет помочь Стефану.
В конце-то концов, Стефан, хоть он и родной дед Пауля, здесь не хозяин, он гость, поэтому с ним никто не считается.
За что они держат Ольгу взаперти? За то, что помогла бежать троим пленникам? Она совершила благородный и честный поступок, считая действия Пауля, когда он поместил их в погреб, совершенным бандитизмом. И за помощь в побеге обращаться так подло с женщиной? Слава Богу, с ней ничего не случилось. У него не удалась первая попытка помочь Ольге, но тогда он пошёл слишком в лоб, напрямую, надеясь на свое влияние, а теперь надо действовать хитростью.
Ещё не рассветало. Он поднялся, откинул с колен плед, зажёг ночную лампу, открыл ящик стола и
