рассмотрел содержимое пакета, достал банку орешков, отдал девушке, одну — Кострову, другую взял себе. Достал банки содовой. Открыл одну, выпил, сказал по-русски:
— Виски с содовой — кайф!
Ночью Кострову снилось разное. Вдруг появился Миша Сушкин с Марковым в кафе «Молодежном», вспомнилось, как играл в группе «Виражи». Потом появилась Эмили, девушка Габомо, она почему-то танцевала голая, но в чулках и черных сапогах.
Где-то ближе к утру захотелось пить. Встал, нашел содовую, выпил. В соседней комнате вместе с Эмили, которая так и не сняла ни чулок, ни сапог, не раздеваясь, спал Габомо в своих не очень чистых ботинках. Услышав шум, приоткрыл левый глаз, увидел Кострова, перевернулся на другой бок и захрапел.
Где-то в 6 утра он со своими людьми ушел, разбудив Кострова. Только и сказал:
— Пятнадцать процентов, не забудь.
Костров пошел к себе, еще часа полтора поспал, а затем поехал в Лагос. Через день уже был в Лондоне.
Марков в баре «Казино» оставался еще минут пятнадцать. Еще раз посмотрел на стены, оделся, вышел, сел в машину, разбудил задремавшего водителя и поехал домой.
И в машине, и дома его не оставляли воспоминания, в общем, как ни вспоминай, кругом «фальшивые хлопоты», молодые, амбициозные, талантливые, они готовы были что-то изменить на эстраде.
Но и что можно было изменить в стране, в которой слова «буги-вуги», «рок-н-ролл» воспринимались как нечто отрицательное, порицаемое общественным мнением.
Сейчас же, когда вроде бы и прошла волна отечественных вокально-инструментальных ансамблей и им на смену пришли другие, готовые перепевать репертуар коллективов, для которых рок-н-ролл был крамолой, а идеалом была массовая вокально-инструментальная культура, — сейчас это стало все называться «попса», и все на эстраде уверены, что «попса» — это то, что нужно, чтобы заработать деньги, а рок-н-ролл народ не воспринимает.
В радио- и телеэфире царство одинаковой попсы, все слилось в единую попсовую песню, а кто ее поет — это уже, кажется, никого не интересует.
Мальчик или девочка? Да кто ж их разберет? Думаешь, что это девочка, а это мальчик, да еще очередная Верка Тырдючка.
Нью-Йорк. Апрель 2009 года. Книжный развал «Стрэнд»
Захаров Владимир Георгиевич, генерал-майор КГБ в отставке, а ныне генеральный директор крупной консалтинговой компании, бывая в Нью-Йорке, любил побродить по книжному развалу «Стрэнд». Побродить было где — восемнадцать миль букинистической литературы, в том числе, редкие первые издания. Здесь книги продаются не штуками, а пачками, а в пачке — шесть-восемь экземпляров. Захаров уже где-то около двух часов бродил по «Стрэнду». Отобранные книги держал под мышкой. Вдруг кто-то толкнул его, не то чтобы сильно, но книги Захаров уронил. Тот, кто его толкнул, наклонился, пытаясь помочь собрать рассыпавшиеся книги. Захаров остолбенел: перед ним на корточках, собирая книги, сидел Кейс Ричард, постаревший, вески седые, но все-таки Кейс Ричард и все еще гитарист «Роллинг Стоунз». Захарова тоже можно было узнать в свои семьдесят. Он тоже постарел, но был худощав и по-спортивному строен.
— Кто бы мог подумать, — сказал Кейс вставая. — Сколько лет?
— Не ожидал… И где?
— Я здесь часто бываю, — сказал Кейс, осматриваясь: все ли книги подобрал. — А ты как здесь, в Нью-Йорке?
— Бизнес, — ответил Захаров.
— Слушай, — закуривая, сказал Кейс, — давай вечером посидим где-нибудь, Мик тоже здесь, думаю, он сможет подойти. И так, вечером в семь.
— А где? — спросил Захаров.
— Есть один ресторан, «Пер-Се», это в Тайм-Уорннер-центре. Записывай адрес: Коламбус-Сёркл, 10. Это между 58-й и 59-й улицами. Там очень уютно, не очень много столов, тихо, никто не побеспокоит. Это, кстати, любимый ресторан Мика Джаггера.
— Ну, давай увидимся в семь, мне еще кое с кем надо встретиться.
Кейс ушел, быстро затерявшись в толпе. Захарову осталось дождаться семи часов и встретиться с героями тех 60-х, когда он и они были молоды, полны надежд.
Ресторан «Пер-Се» действительно был уютным и, как выяснил Захаров, очень популярным у знаменитостей кино и шоу-бизнеса. За заказанным столиком пока еще никого не было. Захаров попросил минеральной воды и черный чай.
С первого личного знакомства с «Роллинг Стоунз» в 1964 году прошло много времени. Мик Джаггер, например, оказался большим специалистом и по женской части. У него семь детей и три внука. И не успокоился! На сегодняшний день он встречается с сорока однолетней бывшей моделью Лорейн Скотт. Почему вдруг Захаров вспомнил о любовных похождениях Джаггера? Но вспомнил, увидя Джаггера, входящего в зал ресторана. Официанты указали на столик, где сидел Захаров. Джаггер, подходя к столу Захарова, внимательно его рассматривал. Подошел, протянул руку, улыбнулся:
— Ну, здравствуй. Да, постарели мы все… — Увидел подходящего Кейса Ричарда, сказал: — А вот и Кейс, тоже не мальчик.
Все трое рассмеялись.
Официанты принесли меню, каждому свое. Джаггер заказал для всех: каждому по хорошо прожаренному стейку, картошку в фольге с сырным соусом. Захаров попросил минеральную воду. Кейс закурил, закурил и Джаггер. Все трое разглядывали друг друга, как бы знакомясь заново. Кейс первым спросил Захарова:
— Ты когда уехал из Англии?
— В январе 1969-го, — сказал Захаров.
— И куда? — спросил Кейс.
— Сначала два года в Москве, а потом четыре года в Индии, в посольстве. В Индии продают английские газеты, все сплетни я о вас читал, даже, помню, порадовался, что к вам пришел Ронн Вуд в качестве соло-гитариста. Я еще помню его по группе Джеффа Бэка в 60-х.
— Ну, его Джеффер Бэк вместе с Родом Стюартом выгнал из группы, как он сказал, за профнепригодность, — рассмеялся Мик Джаггер.
— Кстати, как тебе, ни в чем себя особенно не ограничивая, удается оставаться в такой хорошей форме? — поинтересовался Захаров.
— Спасибо за комплимент, но вообще-то все просто. Когда тебе за тридцать, ты должен делать что-то, чтобы не расплыться. Я хожу в спортзал, однако никогда не умираю на тренажерах. Если будешь слишком выкладываться, на следующий день от тебя будет мало толку.
— И все же, ты выглядишь необыкновенно бодро и подтянуто для джентльмена в годах.
— Наверное, это из-за немецких бомбардировщиков, которые утюжили Англию, когда я был маленьким. Говорят, лучшая диета — умеренная. Мое детство не было сытым. Нынешние детки жрут фаст- фуд, а я не знал, что это такое. Я даже слабо представлял себе, как выглядит сахар. Стейк я впервые в жизни увидел в четырнадцать лет.
— Ты не боишься, что однажды наступит день, когда ты больше не сможешь выйти на сцену?
— Конечно, боюсь. Но зачем думать о завтрашней грозе, если сегодня такой солнечный день?
— Чем ты занимаешься, когда не поешь?
— Другой работой. Ронни Вуд рисует, а я планирую, наконец, засесть за тексты песен. Сто лет этим не занимался — на мне висит куча администраторской работы, и я уже успел почувствовать себя клерком!
