Пёрл-Харбора.
Есть и одна темная история с «фиолетовыми машинами». Дело в том, что как только военное министерство создало работающий прототип, электронная шифровальная машина стала производиться серийно. Несколько устройств были установлены в военно-морском департаменте (станция «ЮС») в армейском СИС, одна машина была отправлена на Коррехидор станции «Каст», несколько было передано союзникам — голландцам и англичанам. Но самое интересное заключается в том, что станция «Каст» обслуживала хоть и находящийся на передовой, но все-таки пигмейский Азиатский флот адмирала Харта, а вот станция «Хайпо», работавшая на весь Тихоокеанский флот, «фиолетовой машины» не получила. Далее вообще начинается мистика: главный радист СРП «Хайпо» сообщает, что ему были направлены инструкции и техническое описание машины, но само оборудование так доставлено и не было. А в американских архивах пропали все документы, касающиеся отправки этих машин[672] .
Но это был не единственный дипломатический код[673] — он был главным и использовался для переписки МИД и посольств в Германии, США и т.д. Но для консульств с их слабой системой соблюдения секретности «фиолетовая машина» была большой роскошью. Небольшие японские представительства за рубежом использовали для связи с Токио другой код, получивший у американских разведчиков обозначение «Джи». Этот код был секретом для кого угодно, но не для криптографического отдела ВМС, так как он представлял модификацию японского дипломатического шифра, решенного американскими шифровальщиками еще в 20-х гг. Несмотря на то что японцы в тщетном стремлении запутать противника периодически меняли этот код, американцы с такой же периодичностью вновь его взламывали. Изменения не носили принципиального характера и легко решались. Новые, модифицированные шифры незамедлительно передавались станциям «Каст» и «Хайпо».
Первое изменение шифра «Джи» произошло в январе, эта модификация, действовавшая по март, получила обозначение «Джи-17». Следующая, апрель — май — «Джи-18», последнее изменение шифра, названное «Джи-19», действовало в течение 6 месяцев, с июня по 3 декабря. И здесь очередной непонятный моменте американской разведкой средств электронной коммуникации. Военно-морская станция СРП «Хайпо», расположенная на Оаху, копию нового дипломатического кода получила, но в соответствии с распоряжениями морского министерства она не перехватывала дипломатическую переписку, не имела права этим заниматься. Команда Рошфора сконцентрировалась исключительно на анализе перемещений и расшифровкой кодов ВМС Японии. А вот то, что совершенно не укладывается в рамки разумного: СРП «Пять» перехватывала японские депеши, зашифрованные кодами «Джи», то была переписка генерального консульства в Гонолулу и МИД Японской империи. Но армейская станция «Пять» не имела «Джи» кодов и соответственно не могла их расшифровать, все японские шифровки уходили в Вашингтон и оттуда уже никогда не возвращались на Оаху. Из этой ситуации получился бы неплохой сюжет для очередной «комедии ошибок», если бы не последствия...
10 сентября 1941 г. армейская станция в Форте Шафтер перехватила каблограмму из Токио, предназначавшуюся консульству в Гонолулу. Депеша была зашифрована в «Джи-19», повторим еще раз, в нескольких сотнях метрах располагался флотский дешифровальный центр, который мог легко прочесть документ, но станция «Пять» направляет его на большую землю. Его перевод так никогда и не попадет обратно на Оаху. Министр иностранных дел Японии Тоеда отдал следующее распоряжение:
«С настоящего момента мы желаем иметь ваши доклады, касающиеся кораблей, идущих вдоль следующих линий, настолько точные, насколько это вообще возможно:
1. Воды (Пёрл-Харбора) должны быть разделены на глаз на пять районов. (Мы не возражаем, если вы будете использовать аббревиатуры в своих донесениях.)
Район А. Акватория между о. Форт-Айленд и Арсеналом.
Район Б. Воды, прилегающие к острову с запада и юга от Форд Айленд. (Этот район находится в противоположной части острова относительно Района А.)
Район В. Ист Лох.
Район Г. Миддл Лох.
Район Д. Вест Лох и фарватеры внутри бухты.
2. С особым вниманием к линкорам и авианосцам, мы бы хотели иметь ваши доклады о них на якорных стоянках (это не так важно), у причалов, на буях и в доках. Кратко укажите типы и классы. Если возможно, отметьте факт швартовки двух и более кораблей борт к борту у одного причала»[674].
Возможно, гражданский человек и не поймет всей значимости данной телеграммы. Но для военного — она очевидна — это план бомбардировки Пёрл-Харбора. Недаром буквально сразу после перевода и дешифровки получил название «Бомбовый план», кстати, его английская версия появилась 24 сентября 1941 г. Разделение главной базы американского флота на районы и просьба следить за кораблями говорили сами за себя. Вот только ни генерал Шорт, ни адмиралы Киммель и Блох, те люди, которым было просто необходимо познакомиться с этим документом, так и не увидели его до 7 декабря 1941 г. Возможно, ознакомься они с ним в сентябре — ноябре 1941 г., и Пёрл-Харбор так и остался бы главной базой флота, а не символом величайшей национальной трагедии США. А для этого надо-то было всего ничего — нормальная координация действий между станциями «Пять» и «Хайпо».
«Великолепный механизм» покрывал огромным зонтиком весь Тихий океан, американским радиоразведчикам удавалась перехватывать большую часть дипломатической переписки Токио с зарубежными миссиями. Конечно, из всех вышеперечисленных систем дипкодировки наиболее информативной для американцев была «фиолетовая», именно ее использовали японцы для наиболее значимых и секретных посланий. Естественно, в Токио стремились максимально усложнить и этот шифр, так, диски с ключами для переписки Токио—Вашингтон всегда отличались от тех, что использовались для передачи сообщений Токио—Берлин. Тем не менее американцы сумели решить и научиться предсказывать последовательность ключей для всех посольств. Поэтому в Белом доме были в курсе всех самых потаенных движений японской внешней политики.
Как и в 1920-е годы, американские спецслужбы не гнушались ничем для добывания новых японских кодов. В ход шли проникновение в консульства и посольства, подкуп, вскрытие сейфов на кораблях, проходящих таможенный досмотр. (На жаргоне шифровальщиков все это называлось «прямые методы».) Через расшифровку перехваченных сообщений американцы, как правило, знали, когда и каким именно маршрутом в японские посольства и консульства будут прибывать книги с модификациями шифров или их новыми аналогами. И во что бы то ни стало стремились перехватить курьеров. Так, ВМС перехватили следующее сообщение: «Курьер Фукида будет на борту «Явата Мару», прибывающим в Ваш город 24 апреля 1941 г.»[675] Курьер вез новые коды в Сан-Франциско. Офицеры ВМС, представшие в качестве агентов таможенной службы, поднялись на борт «Явата Мару» в день его прибытия. Далее они вскрыли ящики, в которых хранились шифровальные книги, быстренько все сфотографировали и положили на место, как будто ничего и не произошло, и пропустили груз на территорию США. Теперь японским дипломатам «можно» было пользоваться новыми шифрами. Но этого было мало, американцы умудрились заодно подкупить главного радиста «Явата Мару». Т. Харада продался за 40 000 долларов, безумные по тем временам деньги, и передал противникам Японской империи код коммерческого флота «Шин»[676]. Эта система шифрования должна была вступить в действие в случае начала военных действий. Сколько японских судов было перехвачено американскими субмаринами в результате этой удачной сделки, известно только Богу, но можно с уверенностью предположить, что много.
Однако самой темной частью истории «великолепного механизма» в 1941 г. является дешифровка военно-морского кода Японии. Точнее, 29 различных шифров, использовавшихся военно-морскими силами Японии для передачи сообщений. Вся эта система называлась «Кайгун Анго». Японский военно-морской код был решен американскими криптоаналитиками в 1936 г., однако в июне 1939 г. ВМС Японии вновь сменили всю систему шифров. Некоторые из новых кодов принципиально отличались от всех ранее использовавшихся японцами кодов.
Тем не менее к концу 1940 г. пять основных шифров были вновь декодированы военно-морским министерством. Об этом свидетельствует письмо за номером 081420, направленное начальником штаба ВМС командующим Тихоокеанским и Азиатским флотами:
