расставлять.
— «Гапеп»? – не поняла Лесницкая.
— ГОПЭП, — пояснил Поволоцкий. — Головной полевой эвакуационный пункт армии.
— Это так сложно?
— Это не «сложно», это такой хитрый пасьянс — долгое, нудное, однообразное занятие. Эвакуационный пункт представляет собой целый набор госпиталей, которые должны пропустить через себя всех раненых. Раньше их размещали просто — у головной станции, «кустом». Теперь так нельзя, их нужно располагать как можно ближе друг к другу, чтобы упростить логистику, но подальше друг от друга, чтобы, случись что, не накрыло все разом. Около дорог, но так, чтобы не мешали транспорту. Тщательно маскировать от врага, но чтобы были характерные ориентиры для воздушной эвакуации раненых. И вода должна быть под боком. И как?то ещё нужно будет перенаправлять потоки раненых — видимо, распорядительные посты, для этого следует организовать бесперебойную телефонную связь. Будь у меня хороший функциометр с хорошим программатором, было бы попроще, а так — придется обойтись блокнотиком и вдумчивым чесанием затылка.
Словно иллюстрируя последние слова, он провел ладонью по бритой голове.
— «Сперва административно, а потом медицински»? – спросила Анна. – Или «Не столько медикаментами, сколько честностью и порядком»?
— Вы знаете наши профессиональные цитаты, — удивился Александр. – Хотя да… с медиками поведешься… Первая фраза принадлежит Пирогову, вторая Гоголю, но в каждой есть своя доля правды, хотя Гоголь ехидствовал. Пирогов?то застал первые годы Великой войны, когда на одном перевязочном пункте на четыре стола двадцать хирургов, а раненых везут в другой, где на те же четыре стола один фельдшер. Оперируют, много оперируют, а послеперационным уходом не занимаются. Вот он и написал, что первенствующее значение в военно–санитарном деле имеет правильно организованная администрация, а главная цель хирургической и административной деятельности на театре войны — не спешные операции, а правильно организованный уход за ранеными. Вы же сами понимаете — управление не заменяет полевых агентов, но и обратное тоже верно. Хирурги все гордые, заниматься организацией — выше их достоинства, незаточеные скальпели — повод для обиды на весь мир. Без шуток, одна из самых распространенных жалоб – «работать не можем, инструмент тупой». [В реальности случалось и такое]. Спрашиваешь – «а почему не точите?$1 — смотрят телячьим взглядом и удивляются. Ну, ещё бы, раньше в каждой клинике была своя служба поставки и правки инструментария. Вот и получается, что без организации и управления наилучшие хирурги бессильны. А война — это сперва логистика и психология, а потом уж тактика и стратегия. Вы не поверите, приказ о запрете первичного шва игнорировали, пока…
— Пока расстреливать не начали?
— Да бесполезно расстреливать! На экскурсии в тыл возить пришлось. По одному хирургу от дивизии. Показывать, что получается в тылу. Подействовало. [Реалии Финской войны 1940 года].
Поволоцкий вцепился в бороду, он явно говорил о наболевшем.
— Ладно, хоть переизбыток начальства преодолели, а то — эвакуацией в войсковом районе ведал отдел штаба, эвакуацией в армейском и глубже – служба тыла, лечением — медицинские отделы частей, снабжением — отдел ставки. Есть ещё Главное Медицинское управление, чем оно занималось — я так и не понял. Теоретически, должно было координировать лебедя, рака и щуку. Сейчас?то они делом занимаются, организацией обучения, конференциями, литературой, а вот год назад… Врачи, при этом, везде были подчинены офицерам, а офицеры — либо те, которые рады избавиться от строя, либо те, от которых строй рад избавиться [Реалии Первой Мировой]. В аэробатах?то с этим проще было, а вот в дивизиях…
Он замолчал и продолжил после короткой паузы.
— Извините, что?то я разжаловался… В общем, хирург–консультант — это что?то вроде генерального инспектора, в пределах своих полномочий. Приехал, посмотрел, поучил, животворящих пинков кому надо раздал — и дальше. По возможности ещё показательные операции. И ладно бы только это, а теперь ещё и атом.
Медик резким движением разворошил стопку брошюр.
— А что вы будете делать после?
— После? – хирург вытянул шею, всматриваясь в окно, и сказал, скорее себе, чем спутнице. – Почти приехали…
Автобус свернул на проселочную дорогу, которая неожиданно оказалась куда ровнее и глаже, так, что тряска почти прекратилась.
— После. Когда всех расставите и раздадите животворящих пинков… в ассортименте.
— А… — Поволоцкий явно задумался о чем?то своем. Поэтому ответил рассеянно, но без особых раздумий, как будто уже не раз задавался этим вопросом и нашёл на него ответ. – Когда начнётся сражение, поищу подходящее соединение, что поближе, там, где «жарко». И отправлюсь в их медсанбат. Говорят, тут бригада Зимникова неподалёку, значит, скучно не будет.
— А как же — «сперва административно, а потом медицински»? – удивилась Анна.
— Когда начнётся настоящая битва, все перемешается, даже если не будет атомных ударов, а с ними — тем более, — просто и без изысков объяснил хирург. – Никакое осмысленное управление тыловыми средствами окажется невозможно. Поэтому лучшее, что можно будет сделать — осознать, что «потом» наступило, надеть белый халат, взять скальпель и встать к операционному столу. В случае прорыва нашего фронта шанс погибнуть в любом месте войскового или даже армейского района примерно одинаков. Так что, как в старом анекдоте, я хочу умереть во сне, как мой дед, а не визжа от страха, как его пассажиры.
Лесницкая очень внимательно взглянула на Александра, словно астроном, который изучает загадочную, но очень интересную звезду, меняя оптические инструменты по ходу исследования.
— Я не понимаю, — сказала она. – Совсем недавно вы просто… — она на мгновение запнулась, но не стала смягчать изначальную формулировку. – Бежали от раненых. А сейчас говорите, что сами станете искать рядовой хирургической работы.
— Наверное, плохо объяснил. Я не бежал. Там, где работает Юдин и его группа, мои хирургические умения ничего не усилят. У него любой ассистент талантливее меня. А для обычного медсанбатовского уровня я очень хорош, и пользы там от меня будет гораздо больше. Так… Мы подъезжаем. Берите ваш чемоданчик, сейчас будем решать вопрос.
Вадима Козинова, среднего сына владельца медицинской мануфактуры «Козинов и партнеры», удалось застать почти на пороге офицерской гостиницы. Там он провел короткую ночь, собираясь в дальнейший путь вдоль линии фронта, по полевым госпиталям. Несмотря на старательно культивируемую Козиновыми консервативную русскость во всем, от названия до имён, Вадим больше походил на немца или француза – с узким лицом, бритый, в щегольском костюме–тройке и с тщательным – волосок к волоску – пробором.
— Пожалуйста, скорее, — вежливо, но нетерпеливо попросил фабрикант. – Машина ждёт, а мой график и так сорван. Батюшка будет весьма недоволен.
Троица в составе государственного контролёра, хирурга–консультанта и промышленника устроилась прямо в столовой, за угловым столиком. Им никто не мешал, помещение было почти пусто, лишь в дальнем углу торопливо хлебал суп пехотный поручик, время от времени косясь на новенький орден Святого Петра на груди. Анна изящным движением разложила веер бумаг с печатями и размашистыми начальственными подписями. Козинов поджал губы, мгновенно уйдя в глухую оборону.
Суть проблемы Поволоцкий уяснил ещё по пути, благо, особых заморочек там не оказалось. Современная медицина, в том числе и военная, требовала обширного набора сложных и дорогих инструментов. В числе прочего – аппаратов для наркотизации, а так же искусственной вентиляции. Агрегаты были разными по конструкции, но все так или иначе вели происхождение от индивидуальных дыхательных аппаратов подводников и изготавливались на соответствующих предприятиях, входящих в единый «промышленный куст» Козиновых. Механизмы «от Козинова» работали выше всяких похвал, маска мирного времени при гарантии в пять лет служила десять–пятнадцать, после с ней ещё лет десять тренировались студенты, а затем она списывалась в ветеринарию. Но после начала войны производство пришлось увеличивать в разы, отвыкая от идеологии «мало, дорого, идеального качества» в пользу «много, дёшево, приемлемо». Ведь в военное время аппарат, который не брошен или разбит в течение года, можно отправлять в музей.
