— Девочки в последнем ряду, да-да, вы трое, замолчите, будьте любезны. — Та самая женщина, что построила учениц в колонну в холле и затем проводила в зал, окинула ледяным взглядом Джералдин, но та определенно была не способна понизить голос до сдержанного шепота. — Меня зовут миссис Суитинг, и я буду вашей классной наставницей в этом учебном году. А теперь, прежде чем мы начнем наш вводный урок, представьтесь, пожалуйста. Начнем с передней парты в левом ряду и будем двигаться дальше, ряд за рядом, пока очередь не дойдет до первой парты справа. Большинство девочек пришли к нам из приготовительной школы Бикли и хорошо друг друга знают. Но я еще не знакома с вами, как и с теми, кто пришел сюда из других школ.
— Например, из младших классов в Ротерхите, — заговорщически шепнула Кики на ухо Примми, и та не смогла сдержать улыбки.
— Саманта Уэйд-Бенбридж, — произнес вялый, безжизненный голос с первой парты.
— Лорен Коулфакс, — сказала девочка, сидевшая рядом.
Дальше дело пошло быстрее.
— Мирабель Дево, Софи Мензис, Беатрис Строн.
Неожиданно распахнулась дверь, прервав эту своеобразную литанию.
— Извините, что отнимаю у вас время, миссис Суитинг. — В вошедшей женщине Примми узнала школьного секретаря. — Но одна группа оказалась больше, чем другая, и, чтобы число учениц было равным, мы решили перевести эту юную леди, Артемис Лоудер, из класса мисс Робертс в вашу группу.
Девочка, о которой шла речь, оказалась той самой пухленькой светловолосой малышкой со школьной площадки, и сейчас она казалась еще более расстроенной, чем на общем собрании.
С передних парт послышались смешки, и Примми различила чей-то громкий шепот:
— Это она! Та самая девчонка с отцом-головорезом.
Стоя в нескольких футах позади школьного секретаря, на виду у всего класса, Артемис, к ужасу Примми, густо покраснела от стыда.
Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Еще какой-нибудь час назад Примми и сама безумно боялась, что не сможет завести друзей в Бикли, что ее здесь не примут. Теперь благодаря Джералдин и Кики ей можно не дрожать от страха. А вот Артемис Лоудер переживала сейчас те самые муки, которых так опасалась Примми, и не потому, что говорила на кокни или получала стипендию, дающую право на бесплатное обучение, а из-за того, что отец своим поступком выставил ее на посмешище.
— Спасибо, миссис Бриджес. — Миссис Суитинг понимающе кивнула, и секретарь покинула класс. — А теперь, Артемис, займи, пожалуйста, место в последнем ряду, и мы продолжим знакомство.
Единственная свободная парта в заднем ряду стояла вплотную к парте Кики.
Сгорая от смущения, Артемис Лоудер так и не тронулась с места и лишь затравленно поглядела на Кики. Не желая облегчать задачу новенькой, Кики отчетливо прошипела:
— Ни за что. Скорее адский огонь обратится в лед.
К счастью, ядовитая реплика Кики не достигла ушей миссис Суитинг, поскольку в этот миг наставница как раз поднимала крышку своего стола. Зато все остальные отлично ее слышали. Артемис покраснела еще больше, отовсюду слышалось сдавленное хихиканье, и Примми поспешно обратилась к Кики:
— Да ладно тебе, она же не виновата в том, что ее отец чуть не подрался с твоим. Она такая же, как мы. Она пришла сюда не из приготовительной школы. Ее здесь никто не знает.
— Теперь ее уже все знают, — сухо заметила Джералдин. Миссис Суитинг захлопнула крышку стола.
— Артемис Лоудер, пожалуйста, пройди в конец класса и сядь за свободную парту. И замолчат ли наконец три девочки в заднем ряду слева?
С раздраженным вздохом Кики подняла руки вверх в знак примирения, давая понять Артемис, что не станет устраивать сцен, если та займет место за соседней партой. Примми послала Артемис свою самую широкую и благожелательную улыбку, а Джералдин, отмахнувшись с небрежным презрением от осуждающего взгляда миссис Суитинг, многозначительно заметила:
— Похоже, наши ряды пополняются, Примми. К добру или к худу, теперь нас уже не трое, а четверо.
Глава 5
Кики открыла глаза, взглянула на будильник и с облегчением убедилась, что у нее есть еще полчаса до подъема. С соседней кровати раздавалось ровное дыхание Примми. Кики заложила руки за голову и задумалась о предстоящем дне. Слава Богу, сегодня пятница. Вечером по телевидению покажут «На старт, внимание, марш!». Этого события она с нетерпением ждала всю неделю. Кики обладала гораздо более ярким голосом, чем большинство тех, кто участвовал в передаче, и нисколько не сомневалась, что ее ждет карьера поп-звезды, стоит только показаться на экране.
— Ты уже проснулась, Примми? — Кики жаждала поделиться с подругой хорошим настроением.
В ответ послышалось тихое похрапывание.
Кики недоверчиво взглянула на подругу. Как Примми может так крепко спать? Это просто непостижимо. «Она спит сном праведницы», — с добродушной улыбкой говорил о Примми отец Кики.
Кики спустила ноги с кровати и уже не в первый раз с удивлением подумала о том, насколько приятнее стало у них дома с тех пор, как Примми начала ночевать в Петтс-Вуде с понедельника по пятницу.
«Конечно, она может жить у нас всю неделю», — сказал отец, когда Кики объяснила ему, в чем заключаются затруднения Примми. Дело было не только в том, что Ротерхит и Бикли разделяет слишком большое расстояние. Просто, отправляясь в школу и возвращаясь домой в такой приметной и непростительно чужеродной школьной форме Бикли, Примми каждый день встречала в Ротерхите бывших подруг. Это и вызывало наибольшие сложности.
Так что последние четыре года девочки жили почти как сестры.
Кики босиком прошла к окну, бесшумно ступая по толстому ковру. Отец был готов на все, чтобы сделать ее счастливой. Недавно Кики решила звать его по имени, объяснив это тем, что ей исполнилось пятнадцать и «папуля» звучит для нее слишком по-детски, «папа» — чересчур обыденно, а «отец» — скучно и грубо. Она ожидала встретить ожесточенное сопротивление и, честно говоря, с удовольствием предвкушала предстоящее сражение, но отец вместо этого весело рассмеялся и заявил, что если ей больше нравится называть его Саймоном, то он ничего не имеет против.
Откинув шторы, Кики распахнула открытое окно еще шире, легла животом на подоконник и высунулась на улицу.
Стояло чудесное утро, и одуряющий запах роз «альбертин», вившихся гирляндами по стене слева от окна, мешался с пьянящим ароматом жимолости, покрывавшей правую часть стены. Вдалеке, за безупречно ухоженным вытянутым газоном и садовыми деревьями, в туманной дымке виднелись леса Уилда. Для Кики пейзаж был слишком привычным, чтобы открыто восторгаться им, как это неизменно делала Примми. Сказать по правде, будущую поп-звезду по-настоящему привлекал лишь район «Тин-Пан-Алли» и центральный Лондон с его клубами и кафе. Но даже она была вынуждена признать, что вид из окна их дома в Петтс-Вуде открывался действительно потрясающий.
Отцу Кики, конечно же, нравилось наивное восхищение Примми. «А где Примми? В саду? Как приятно встретить истинного ценителя красоты», — обычно говорил он, вернувшись вечером домой после приема больных в хирургическом отделении и бросив в холле свою докторскую сумку. Пять минут спустя, выяснив, в каком состоянии мать Кики — слегка навеселе, уже изрядно набравшаяся или пьяная вдрызг, — он менял костюм на старый свитер и поношенные вельветовые брюки и посвящал час занятиям садоводством. Это была его спасительная терапия.
— А когда твоя мама бывает пьяной, тебя временами не смущает присутствие Примми? — как-то
