тонущий в свежей беззаботной зелени молодых деревьев — амьенское посольство, за ним начинается частный квартал и Фруктовая улица, а там она выйдет на проспект Победы, который приведет ее прямо к дворцу. Под одним из фонарей обнаружился щит с картой района и алым крестиком с надписью «Вы здесь»: Несса сверилась с картой и, миновав посольство, побрела по довольно-таки респектабельному кварталу. Света в окнах не было: аальхарнцы рано ложились спать. Впрочем, улица оказалась не так пустынна, как Несса подумала вначале. Под фонарем возле одного из домов стоял, покачиваясь, мужчина с трубкой в руке и что-то бормотал — видимо, был пьян. За время жизни в Гармонии Несса отвыкла от того, что люди могут быть пьяными и не совсем адекватными в этом состоянии, и поэтому шла вполне спокойно.
Пьяница оказался джентльменом благородного происхождения — это было видно и по небрежной роскоши его сюртука и плаща, и по украшениям, и по взгляду: так смотрят хозяева жизни, пусть даже и бывшие хозяева. Выражение мутных голубых глаз Нессе очень не понравилось, и она прибавила шагу. Мужчина некоторое время стоял молча, а потом окликнул ее:
— Эй! Ты… стой.
Несса обернулась.
— Иди сюда, — приказал мужчина. — И не ломайся, хуже будет.
Несса отвернулась и продолжила свой путь, решив, что пьяница не станет ее преследовать. Она ошиблась: тот быстро догнал ее, рывком схватил за плечи и вмял спиной в ажурную решетку сада. От мужчины пахло смесью дорогого одеколона, спиртного и самой настоящей ненависти — и тут Нессе стало по-настоящему страшно. «Скорее всего, меня изнасилуют и убьют, — как-то отстраненно подумала она. — Или просто ограбят. Или просто убьют».
— Будет тут еще всякая дешевка строить из себя, — злобно прошипел нападавший и рванул ворот ее платья. Нессу словно парализовало от ужаса, и сквозь шум в ушах она услышала мелодичный звон — это посыпались на асфальт пуговицы. А потом вечер вдруг озарился грохотом и вспышкой, и Несса рухнула во тьму.
Сознание возвращалось к ней постепенно. Сперва во мраке возник отдаленный шум — словно где-то волновалось невидимое море. Затем пришло ощущение прохлады — будто легкий ветерок налетел, коснулся и отпрянул. А затем шум и ветер сформировались во вполне определенную картину: Несса приоткрыла глаза и увидела, что лежит на изящном полосатом диванчике возле распахнутого балкона, а чуть поодаль, при свете лампы, громким шепотом беседуют двое. Одного из них она вроде бы узнала — это был амьенский посол Кембери, насколько Несса могла судить, видя его без маски.
— Да я клянусь тебе, Вивид, что никто не замышлял ни знакомства, ни вербовки! — шипел тем временем первый секретарь посольства. — Тем более через убийство благородного гражданина Аальхарна! Ну кто знал, что кинется на нее этот отморозень? Что, надо было так все оставить?
— Кит, ты идиот! — посол пребывал в совершенно расстроенных чувствах. — Королевишна попала в лапы маниака, но не успела лишиться невинности, как подоспел спаситель в белом! И спаситель в белом — ну так вот случайно получилось — оказался сотрудником амьенского посольства! Ты что, правда думаешь, Торн купится на такой рояль в кустах? Да тут липой пахнет за милю!
— Вивид, съешь тебя Змеедушец! — первый секретарь постучал себя по лбу. — Я тебе клянусь твоей могилой, что не было тут ничего придумано! Это случайность. Ну а не вмешайся наблюдатель, то что? Принесли бы Торну супругино поруганное тело — вот он был бы счастлив до усрачки! Тогда посольство Амье притянут к делу обязательно, и отставкой без мундира мы с тобой не отделаемся. Так что ты бы не орал, а подумал, как лучше все вывернуть нам на пользу.
— Не повторяй сплетни, Кит. Болтают невесть что, а ты и рад стараться…
Несса глубоко вздохнула и попробовала сесть. Слушать разговор на непонятном языке ей надоело, и она подала голос:
— Господа, кто вы?
Посол Кембери что-то пробормотал своему визави и, приблизившись, осторожно присел на край дивана.
— Я Вивид Кембери, моя госпожа, — произнес он, коротко поклонившись. — Посол Амье при дворе его величества Торна. На вас напал какой-то негодяй, но сейчас вы в полной безопасности и под защитой и охраной посольства. Как вы себя чувствуете?
— Я в порядке, господин Кембери, и искренне благодарю вас за помощь, — промолвила Несса. — А что произошло?
— На вас напал мерзавец из благородных. Залил глаза и решил, что ему все дозволено. А мой сотрудник как раз возвращался в посольство и не мог пройти мимо столь вопиющего факта. К сожалению, подлеца пришлось застрелить, — Несса ахнула, а Кембери опустил глаза и поджал губы, — но перед честью и самой жизнью дамы это ничто. Я лично готов понести любое наказание за совершенное преступление.
Несса вздохнула и благодарно сжала его руку.
— Спасибо вам. Я очень признательна.
— Вам что-нибудь нужно? — осведомился посол. — Я выполню все, что в моих силах.
— Я бы хотела отправиться домой, — призналась Несса. Кембери кивнул.
— Понимаю и провожу вас лично. Вы действительно хорошо себя чувствуете?
— Вполне, — сказала Несса, вставая с диванчика и прислушиваясь к себе: вроде бы все в порядке, но теперь надо постоянно быть готовой к худшему. Отвыкла, отвыкла от всего! А беда, оказывается, может появиться совершенно неожиданно и из ниоткуда — здесь это возможно. Интересно, как же тут живут люди, ожидая удара в любой момент? Или просто привыкли, не замечают, верят, что лично с ними плохого не случится?
Родной дом хранил чудовищ в темных углах.
— Не гневайтесь, моя госпожа, — сказал Кембери, когда они покинули посольство, и легкая коляска покатилась к проспекту Победы, — однако я снова спрошу вас об имени.
— Меня зовут Инна, — представилась Несса. На Земле ее периодически звали то Инессой, то Инной, то Нессой; называть же свое настоящее имя ей не хотелось.
— Необычное имя, моя госпожа, — промолвил Кембери. — Разве есть такая святая?
В Аальхарне и Амье имена традиционно давались по именам святых и мучеников. Очень-очень редко встречались языческие нарекания, да и те были подправлены на новый лад. Несса улыбнулась.
— Да, есть. Местночтимая святая, известная праведной жизнью.
— Это имя вам очень подходит, моя госпожа, — улыбнулся Кембери. — Теперь я знаю, как помянуть в молитвах ту, что коснулась моего сердца.
Комплимент был простенький и допустимый в любых ситуациях, поскольку не означал ничего компрометирующего и не содержал никаких намеков. Как говорят в Амье, и для девочек, и для бабушек. Однако спутница Кембери опустила глаза, и на ее щеках появился легкий румянец, словно она действительно стушевалась.
— Не надо громких слов, господин Кембери, — промолвила Инна. — Они сотрясают воздух, но не собеседника.
Нет, она и в самом деле смущена! Если слухи о ней являются правдивыми, то император, похоже, держал ее в сундуке вдали от белого света и людей. Ну, с него, допустим, станется, но как вести себя дальше?
— Простите, моя госпожа, — совершенно искренне произнес Кембери. — Я не слишком искусен в общении с благородными дамами, поэтому иногда забываю, что истинно достойную женщину мои слова могут смутить.
— Я помню, — улыбнулась Инна. — Вы корсар, и иногда прошлое дает о себе знать.
— В самом деле, — кивнул Кембери. Коляска остановилась, давая дорогу медицинской карете: врач мчался куда-то по срочному вызову. Вместо привычного Нессе земного маячка на крыше красовался бело- голубой флажок с алым кругом Заступника. — Хорошее было время, даже иногда скучаю.
— Вам нравится сражаться? — недоверчиво осведомилась Инна.
— Мир я люблю гораздо больше, — ответил Кембери. — Наверное, просто тоскую порой по ушедшей юности. Это знаете, как у Эделина — «Все в прошлом, боль моя, моя любовь, и я в минувшем тоже затерялся…» Приятно вспомнить, что когда-то ты был молод, лих, любил, тебя любили. Но я бы вовсе не
