поступки, — решила Холли, — мне следует кое-что попробовать». Она пожала его ладонь.
Сэм улыбнулся ей в ответ.
— Здесь лучше, чем на поле для гольфа?
Холли утвердительно кивнула.
— И каков у нас первый пункт программы?
— Еда, — твердо промолвил он.
— Еда? Но ведь до ужина далеко.
— Вы всегда сверяетесь в своих желаниях с хронометром?
— Нет, но… перестаньте качать головой. Что плохого, если ты придерживаешься определенного распорядка дня? — возразила Холли.
— Ничего, — ответил Сэм, глуповато улыбнувшись. — Плохого ничего нет, но я не думаю, что мой желудок согласен с вашим распорядком. Пошли.
Он устремился прямо к прилавку под навесом, где во вращающемся гриле поджаривались сосиски. Всякий раз, когда продавец открывал его дверцу, воздух насыщался аппетитным ароматом. В животе у Холли заурчало.
— За мой счет, — заявил Сэм, вынимая деньги из бумажника. — Что вы будете?
Холли колебалась, испуганно и завороженно глядя на продавца, который шлепнул сосиску на разрезанную пополам булочку и принялся накладывать сверху кетчуп, горчицу, острый гарнир из маринованных овощей — в общем, все приправы, что были перед ним. Она никогда не думала, что на одну сосиску можно навалить столько всякой всячины.
— Не знаю, — протянула Холли. — Почему бы вам не заказать первому, пока я решаю?
— Хорошо. — Обернувшись к продавцу, Маккензи заказал две сосиски со всеми приправами и шипучий напиток.
Седой продавец принялся накладывать, но остановился с поднятой ложкой:
— Чили?
— На оба бутерброда, пожалуйста. — Сэм глянул на Холли. — Вам что-нибудь по душе?
Она вновь посмотрела на сосиски.
— Ну… да, но… — Холли взмахом руки привлекла внимание продавца. — Извините, но не могли бы вы сказать, из чего они? — осведомилась она.
Тот уставился на нее, словно Холли заговорила на японском языке.
— То есть они из одной говядины? Или индюшки? Или… из чего?
Девушка замолчала. Теперь и Маккензи тоже смотрел на нее с интересом.
— Это просто сосиски, дамочка, — ответил продавец. — Так вы хотите или нет?
— Гм… — Холли колебалась. Она умирала с голоду, однако ей не хотелось брать в рот то, что не поддавалось определению… или, хуже того, поглощать сплошной жир. Неразумно. Если она растолстеет, ей не удастся вернуть Брэда. Ему не по душе женщины, которые себя распускают.
— У вас аллергия на сосиски? — спросил Сэм. — Если желаете, мы подойдем к другому продавцу.
— Вы всегда едите подобное? — осведомилась у него Холли, гадая, как ему удалось вымахать таким здоровым, питаясь только пиццей, загадочными блюдами китайской кухни, пончиками, кофе и сосисками.
Маккензи пожал плечами:
— Никогда не придавал этому значения.
До осени ей следует научить его готовить что-нибудь приличное, в противном случае к тридцати пяти годам он загнется от холестерина. Ему нужна нянька, надо о нем позаботиться.
Стоп. Пожалуй, он и нуждается в заботе, но не ей же этим заниматься. У Холли Олдридж есть задачи поважнее, чем нянчиться с мужем.
Стоп, стоп, стоп. Муж? Она не понимала, откуда выскочило это слово. Холли вновь обратила свое внимание на сосиски и попробовала поступить непредсказуемо.
— Ну что, дамочка? — нетерпеливо спросил торговец сосисками. Очередь за ее спиной росла.
— Может, пойдем? — осведомился Сэм.
Но девушка наконец приняла решение:
— Нет. Не важно, из чего они. Я возьму одну порцию… со всеми приправами, пожалуйста. А также напиток.
Ей начинало нравиться действовать необдуманно.
«Хватит набивать желудок», — спустя несколько минут решила она, слизывая с кончиков пальцев остатки чили. Завтра придется подольше поработать на тренажере. Холли через соломинку допила пенистую жижу напитка из корнеплодов и посмотрела на Сэма.
Тот не отрывал от нее глаз.
— Вкусно?
— Очень! Не помню, когда я в последний раз ела сосиску. Надо встать и прогуляться, чтобы не набрать веса, — созналась она, — но я так уютно расположилась, что не хочется никуда идти. — Холли похлопала по скамейке, на которой они сидели, и улыбнулась Сэму. — Как славно. Вы знаете, как обходиться с девушкой.
Тот настороженно посмотрел на нее. Холли рассмеялась и махнула рукой.
— Нет, правда! Здесь здорово. Мирно. Как хорошо, что не надо производить на кого-то впечатление.
— Спасибо… я думаю.
Наконец Сэм доел бутерброд с сосиской. Когда он поднял голову, его рот был измазан соусом.
— У вас прилип чили, — Холли постучала ногтем у края губы, — вот тут.
— Здесь? — Маккензи лизнул угол рта языком.
— С другой стороны.
Он вновь попытался слизать соус.
— Нет, ниже. Вот… минутку. — Схватив чистую салфетку из лежавшей на коленях Сэма стопки, она подвинулась ближе и стерла пятно. Под ее пальцем его губы приподнялись в улыбке. — Вот и все, — сказала она, на всякий случай ткнув салфеткой и в другой уголок рта. — По-моему, всякий, кто ест с таким удовольствием, непременно немного испачкается.
— Благодарю.
Холли опустила руку и с трудом отвела взгляд от губ Сэма. Она устремила свой взор куда-то между его плечом и челюстью.
— Вам следует побриться, — сказала она, пытаясь перевести беседу в иное русло.
Напряжение между ними росло. Ей надо придать разговору мирное течение. Однако, прежде чем Холли удалось переменить тему, Сэм обнял ее за талию.
— Знаю, — произнес он. Щетина, по-видимому, его нисколько не тревожила.
Он смотрел на нее, она чувствовала его взгляд. Ее глупый, предательский взор снова устремился прямо на его рот. Они были столь близко, что их дыхание сливалось. Слишком близко.
— Если вы не желаете, чтобы вас поцеловали, — предостерег ее Маккензи, — то вам лучше не смотреть на меня так.
— Как — так?
— Как будто я особенно вкусный кусочек того, что вы давным-давно не пробовали.
Холли протяжно вздохнула.
— Пожалуй, пора перестать себе отказывать. — с расстановкой произнесла она, разглядывая его щетинистый подбородок. Какое чувство она испытает, если прикоснется к нему щекой?
— Пожалуй, — согласился Сэм.
Они помолчали.
— Вы так говорите, будто вам все равно.
Неужели ему уже не хочется целовать ее? Неужто она в прошлый раз вела себя столь отвратительно? Так что ему даже не хочется ее приободрить?
— Не все равно. — Он насмешливо улыбнулся. — Тогда целуйте.
Их глаза встретились. Она не смела дышать, не смела пошевелиться. Ее безрассудная решимость при
