— Не весь, — возразила она. — Остался третий этап.
Застонав, Кларисса протянула руку и подтащила к себе пакет по полированному дубовому полу.
— Ты ведешь речь об обольщении, — начала она и, помолчав, добавила: — Не думала, что дойдет до такого.
Это утешало. Стало быть, Кларисса считала, что она, не прибегая к подобной крайности, убедит Брэда вернуться обратно.
— Я тоже, — ответила Холли. — Но это моя последняя надежда.
— О Боже. Мне надо подкрепиться, — разволновалась Кларисса.
Она оторвала целлофановый пакетик от упаковки с воздушной кукурузой и, хрустя, помяла его в руке. Холли, провожая ее до микроволновки, говорила:
— По-моему, у меня все получится. То есть совращение.
— Гм…
— Разве не ты всегда твердила, будто мужчины думают своими… — Холли сделала какой-то неопределенный жест и проглотила комок в горле. — Ну ты понимаешь.
Приподняв брови, подруга повторила:
— Своими?..
— Ты-то уж понимаешь. — Качнув бедрами и смутившись еще больше, Холли замолкла.
— Ты даже не смеешь вслух произнести это слово, верно?
— Просто не желаю.
Сжав губы, Холли не спускала глаз с кукурузы: та вертелась и с треском подпрыгивала в микроволновке. Когда она была готова, Холли кончиками пальцев достала горячий пакетик с кукурузой и принялась его разрывать. Пар с солоноватым привкусом устремился вверх.
— Ты не смеешь, — сказала подруга. — Сознайся же.
— Нет, могу.
Холли высыпала кукурузу в зеленую стеклянную чашку и поспешно понесла ее в гостиную с высоко поднятой головой. Кларисса следовала за ней, как послушная собачонка.
— Боже, какая же ты сдержанная, — промолвила она. — Я и представления не имела. Ну же, скажи. Я никому не проболтаюсь. — Холли улыбалась, стараясь сдержать смех. Кларисса ткнула ее в плечо. — Ладно. Ты взрослая женщина, и тебе положено знать о таких вещах. Неужто мама тебе не говорила?
Захрустев кукурузой, она ждала ответа. Прежде чем Холли вымолвила хоть слово, Кларисса подняла вверх обе руки.
— Нет, постой. По-моему, мне не хочется знать, что рассказывала тебе твоя матушка Снежная королева, — проговорила она, содрогнувшись от притворного ужаса.
— Ха-ха. Я вот как полагаю, — с трудом сказала Холли, — большинство мужчин, включая и Брэда, подвержены влечению плоти.
Кларисса, ее подруга, лучшая подруга с девятого класса, прыснула от смеха. Холли бросила в нее кукурузой.
— А как насчет Сэма?
— Он — идеальное подтверждение моей теории, — самоуверенно заявила Холли. — От него исходят позывы плоти…
— У-у-у!
— Ему только кажется, будто он в меня влюблен, — отрезала Холли. — Это безрассудная страсть. Подобное чувство недолговечно.
Посерьезнев. Кларисса отодвинула чашку с воздушной кукурузой и вытерла пальцы о салфетку.
— Возможно. И если так случается, то нет ничего лучше такой любви.
Вздохнув и взяв фильм «Касабланка», девушка вынула кассету из футляра.
— Такая любовь существует только в кино, — произвела она, вставляя кассету в видеомагнитофон. — Лишь в кино.
Глава 7
Яркое солнечное утро настало слишком рано для Холли, которая ночью почти не сомкнула глаз. Она ворочалась в постели, приглушала звук радио, натягивала на лицо подушку. Зачем только она в воскресенье поставила будильник на полвосьмого?
Да потому, что пригласила свою матушку, Клариссу и ее супруга Дэвида к обеду. Однако после неудачного ужина с Брэдом ей меньше всего на свете хотелось разыгрывать из себя радушную хозяйку. Надев старые шорты и тенниску из хлопка. Холли отправилась на кухню.
За сорок пять минут до приезда гостей туда забрел босой и пьяно ухмыляющийся Сэм в клетчатых трусах.
— Доброе утро. Вы готовите, — заметил он, наливая себе черный кофе.
— Похоже, вы только что встали, — ответила девушка, глядя на взъерошенные волосы и небритый подбородок. Остальное, хоть и с трудом, она старалась не замечать. Улыбающийся мужчина был почти гол. — Уже одиннадцатый.
— Знаю. Вчера я несколько припозднился. — Маккензи подул на кофе и сделал небольшой глоток. — А-а-а… пробирает до нутра.
Девушка ничуть в этом не сомневалась. Шел второй час ночи, когда Холли услышала, как вошел Сэм. Она вовсе его не ждала. Простое совпадение: проснувшись, она доедала мороженое, и тут в дверях повернулся его ключ.
— Здорово повеселились? — «Где же вас черт носил?»
— Неплохо. — Он отвел глаза, и больше ни слова в ответ. Бедняга утром туго соображал. Кофеин, вероятно, еще не прочистил ему мозги. Холли не понимала, как ему удается каждый день так рано вставать и отправляться на работу.
Поморгав, Сэм допил кофе и оглядел кухню:
— Ну и наготовили! Ожидаете гостей, или вы просто сегодня по-людоедски проголодались?
— Разве я вам не сказала? — Обойдя его, девушка взяла корзинку с клубникой, купленной для французских тостов, которые она собиралась приготовить. — Я пригласила Клариссу с Дэвидом и мою матушку… к обеду.
— Я не в числе приглашенных?
— Конечно, да… если пожелаете присоединиться к нам. — Холли скорчила рожицу. — Мне лишь хотелось уберечь вас от встречи с матушкой.
Сэм молчал. Холли осторожно, не глядя на него, срезала зеленый черешок с крупной клубнички. Могла бы догадаться, что его не проведешь.
— Моя мать иногда бывает несдержанна, — пояснила она. «Ах ты, трусиха», — кольнула ее совесть, но было уже слишком поздно. — Кларисса с Дэвидом привыкли к ней, а…
— А я нет.
— Верно. — Холли принялась быстрее срезать черенки.
Она вздохнула свободнее и малодушно обрадовалась, когда Маккензи пошел налить себе еще кофе. Вернувшись, он обнял ее и выхватил у нее нож для резки.
— Будете продолжать в том же духе и останетесь без пальцев, — промолвил он, легко отстраняя ее в сторону от зеленой пластиковой корзинки с ягодами. — Я с ней разделаюсь. У вас и без того хлопот полон рот.
Дела обстояли хуже, чем она думала. Маккензи был очень любезен, несмотря на то что его не пригласили к обеду и на ее жалкие оправдания. Матушка действительно невыносима, но ничего не поделаешь. Хотя было бы лучше, если б Сэм разозлился.
Достав из шкафа чистый стеклянный кувшин, Холли налила туда апельсиновый сок, незадолго до того вынутый из холодильника.
— Каждое воскресенье гости приезжают к обеду, — объяснила она. — Последние две недели мамы не
