Поздравляю, «Касатка», вы на Земле.
Денис момента посадки даже не ощутил — настолько ювелирно все было исполнено. Челнок, плавно тормозясь, промчался по ВПП и с просчитанной точностью остановился возле пяти сбившихся в кучку автомобилей: трех пожарных и двух скорых.
— Ну что, гении? — торопливо защелкал тумблерами Егор Антонович, обесточивая рабочие системы. — Пошли на воздух. А то как бы спасатели двери высадить не вздумали.
Он первым дошел до овальной входной двери, разблокировал замки, сдвинул внутрь створку и выбросил наружу легкую веревочную лесенку с перекладинами. До земли тут было всего метра два, так что ее вполне хватило. Местные пожарные, крепко сжимающие брандспойты и с подозрением наблюдающие за потрескивающим плитками челноком, на их появление никак не отреагировали. Пилоты спрыгнули на бетонку, отошли к густой стриженой траве.
— Пахнет-то как, мужики! — восхитился Сизарь. — Как от стаканчика с фруктовым мороженым. Чегой-то амбре в нашей птичке было совсем другое. Нужно как-то разбираться с этой проблемой… И кузнечики трещат, как заведенные!
Денис с наслаждением вдохнул свежий воздух, радуясь кратким минутам отдыха. От похожего на огромный пластиковый ангар здания аэропорта к «Касатке» и вернувшимся испытателям неслась изрядная толпа с цветами, камерами, плакатами и микрофонами.
Встречающие налетели, закружили, зажужжали, заговорили сразу на нескольких языках, стали совать цветы и открытки, но Денис не обращал ни на что внимания, выискивая среди всех самого главного человека. Увидел, протолкался навстречу, и Аривжа схватила его, несколько раз поцеловала и крепко обняла, шепча в мокрую от слез шею:
— Я тебя больше никогда не отпущу… Никуда… Ни на минуту… Не отпущу…
Глава одиннадцатая
За и против
Денис Тумарин пытался привыкнуть к славе. Раздевшись донага, он валялся на широкой мягкой постели под освежающей струйкой воздуха из потолочного кондиционера, смотрел телевизор, панель которого висела на стене напротив, и привыкал. Получалось плохо. По всем каналам шли репортажи о фантастическом возвращении русских из глубокого космоса, раз за разом прокручивалась их вчерашняя посадка в сизом облаке горящих покрышек, три фигурки на фоне пожарных машин, толчея встречающих, его и Сизаря улыбки, суровое лицо пилота.
В общем, теперь их знал весь мир. Вот она, слава!
Денис прислушивался к себе — но никаких изменений отчего-то не ощущал. Ни гордости, ни радости, ни восторга. Когда он поднимался в кабину «Касатки», с трудом веря в то, что смог осуществить свою величайшую мечту, воплотил в реальность лучший проект середины двадцатого века, вот тогда — да, он гордился, радовался, был безмерно доволен успехом. А сейчас… Сейчас собственное лицо на каналах «Би- Би-Си», «Си-Эн-Эн», «Раша Тудэй», «Аль-Джазиры», «Евроньюс», «Франс двадцать четыре» воспринималось лишь как интересный зигзаг судьбы.
Показали и показали — ничто на фоне самого полета!
— Все валяешься? — зашелестев бамбуковой занавеской, скользнула в спальню Аривжа. Ее непостижимо антрацитовые волосы были как-то хитро свернуты и заколоты на затылке, причем самые кончики свисали до плеч коротким каре; плечи укрывала совершенно прозрачная накидка, на которой с трудом угадывался рисунок из роз и лилий, а в руках она держала поднос с двумя стаканами апельсинового сока и вазочкой с бисквитным печеньем. — Не надоело?
— Трое суток в жестком анатомическом кресле кого угодно научат ценить достоинства мягкой и просторной постели… — Он перекатился ближе, скользнул рукой по ее ноге от колена вверх: — А еще там не было тебя!
— Осторожно, прольешь! — засмеялась она. — Ты же просил сока.
— И сока тоже… — Он добрался до коленок губами и… И как всегда не вовремя зазвонил телефон. Денис откатился назад: — Кому там не спится в разгар рабочего дня? Ой… Доброе утро, Семен Александрович!
— Кому утро, а кому уже спать пора.
— Тогда спокойной ночи.
— Веселишься? Ладно, тебе можно, заслужил. Но одно служебное поручение ты мне выполнить все равно обязан. Проследи, чтобы твои напарники не напились на радостях. Завтра большая пресс- конференция вам намечена. Так что вы нужны не просто трезвыми, но и без похмелья. Отметите потом. Намекни им, что фирма планирует хорошие премиальные. Чтобы не так обидно было сидеть трезвыми. Мой самолет тоже уже готовят, утром увидимся. Или вечером? Черт… Это, значит, для вас послезавтра выходит? В общем, чтобы утром были огурцами!
— Он нас что, совсем за алкашей считает? — хмыкнул, отключаясь, Денис. — Совсем уже «устал», наверное!
Он откинул мобильник на подушку. Посмотрел на часы, немного подумал, резко схватился за него снова и стал искать в адресной книге нужные имена.
Кто там, когда и на чем прибывал на базу Панчито, Тумарин не знал. Он весь оставшийся день занимался тем, чем и положено перед прибытием начальства: подметал, прятал, заделывал, заклеивал и натирал. Не сам, конечно — всех вольнонаемных туземцев отправил глянец наводить. Намарафетил базу по полной программе. Разве только траву не покрасил — благо в здешних местах и без того все само зеленело и росло, как на дрожжах.
С одной стороны — смешно. С другой — показывать заказчику территорию, на которой половина объектов банально недостроены, тут и там кучи строительного мусора, огромное количество ценнейшего оборудования стоит в контейнерах и на поддонах прямо на земле, дороги где в асфальт закатаны, а где еще даже щебнем не отсыпаны, тоже не станешь. Как-никак — высоконаучная космическая база создается, трамплин цивилизации в будущее. Нужно соответствовать статусу: блестеть и красиво пахнуть.
Вернулся домой он уже затемно, под прикрытием фумигатора устроился ужинать на веранде, благо ночью даже здесь, в Центральной Америке, было весьма прохладно.
— Устал? — участливо погладила его по голове Аривжа. — А у нас сегодня все гуляли. Праздновали. Говорили, это ты выходной персоналу объявил. Ладно, отдыхай. Я сейчас принесу кускус.
— Ух ты, здорово! — обрадовался Денис.
Девушка часто баловала его разными домашними угощениями, совсем не похожими на те блюда, которые он пробовал в прежней, холостяцкой жизни. Больше всего ему нравились чакчука — нечто вроде перцев, фаршированных яичницей, — рыба с хариссой, тушенная в овощах, и кускус — похожий на ленивые голубцы, но сделанные из манной каши с курицей. Кашу-малашу из детсадовского счастья это ничуть не напоминало.
— Голодный?
— Не то слово… Постой, а это кто едет?
Возле дорожки к дому затормозила белая аэродромовская «Акура». Из пассажирской дверцы бодро выскочил Топорков в темных очках, соломенной шляпе и в яркой рубахе-гавайке, выпущенной поверх светлых штанов, бодро пробежался до ступеней, через пролет запрыгнул наверх:
— Привет, Кулибин! — протянул он руку Денису и громко охнул, глянув на Аривжу: — Это и есть та самая красавица, из-за которой ты голову потерял? Не удивительно! Ничуть не удивительно…
Он стремительно наклонился, поцеловал девушке руку — Аривжа ее тут же отдернула и быстро ушла в дом.
— Ты молодец, Тумарин! — присел к столу миллионер. — Давай, рассказывай, чем закончилось? Только не мыло для прессы, а реальный результат. Наша «Касатка» пригодна к работе? Мы сможем реально возить на ней пассажиров, или ее придется использовать как рекламную витрину?