вывести породу «хороших» людей вполне возможно с помощью тех же приемов, которые люди использовали для выведения пород собак. Наверняка методами регулирования семьи и принудительной стерилизацией можно было бы сократить уровень психических заболеваний в обществе и укрепить здоровье нации. Но на это потребовалось бы так много лет грубого насилия над человеческой личностью, что в конце концов человечество утратило бы те качества, которые отличают нас от животных. Карл Пирсон как-то ответил Веджвуду следующей фразой: «Морально то, что полезно обществу, и нет больше никаких иных определений морали кроме этого». Эту чудовищную фразу можно написать эпитафией на могиле евгеники.
Но мертва ли евгеника? Читая сообщения в газетах о генах интеллекта, о стволовых клетках и генетической терапии, о пренатальной диагностике и прочих методах генетического анализа, мы понимаем, что евгеника жива. Утверждение Гальтона о том, что большая часть человеческой природы наследуется генетически, находит все новые подтверждения в результатах современных исследований. (Тем не менее, как уже говорилось в главе 6, поведение и интеллект человека нельзя свести исключительно к влиянию генов.) Все в большей степени методы генетического скрининга позволяют родителям отбирать детей до их рождения по наличию или отсутствию определенных генов. Философ Филип Китчер (Philip Kitcher) назвал методы генетического скрининга
Эта пассивная евгеника происходит каждый день в больницах по всему миру, и жертвами ее чаще всего становятся эмбрионы с лишней хромосомой 21. Если бы не пренатальная диагностика, они родились бы с синдромом Дауна. Если бы дети родились, они бы прожили короткую жизнь, но благодаря своему добродушному нраву вполне могли бы чувствовать себя счастливыми и быть любимыми родителями, братьями и сестрами. С другой стороны, нельзя ставить знак равенства между убийством человека и предотвращением рождения нежеланного ребенка на стадии бесчувственного эмбриона. Мы приближаемся к бесконечным дебатам о законности абортов, о праве женщины прервать беременность и о праве государства оказывать влияние на принятие этого решения. Старый и ни к чему не ведущий спор. Новые генетические тесты предоставляют родителям дополнительные поводы, чтобы решиться на аборт. Очень скоро методы тестирования достигнут такого уровня, что станет возможно не только пренатально диагностировать генетические заболевания, но и по желанию родителей отбирать эмбрионы с определенными способностями. Сохранение мальчиков и избавление беременных от эмбрионов женского пола уже стало практикой в Индии и Китае, что чревато серьезными демографическими проблемами в будущем.
Стоит ли радоваться тому, что человечество вырвалось из пут евгеники на государственном уровне, чтобы угодить в паутину евгеники на уровне обывательском? Впрочем, на решения семей по-прежнему оказывают влияние многочисленные государственные институты и частные компании: доктора, компании медицинского страхования и общество в целом. Известно немало примеров того, как в 70-х годах прошлого столетия доктора убеждали женщин согласиться на стерилизацию из-за того, что они были носителями опасных генов. С другой стороны, если запретить любое генетическое тестирование, чтобы избежать злоупотреблений, мы лишимся мощных инструментов ранней диагностики и станем заложниками случая. Обе крайности одинаково вредны — как запрещение генетического тестирования, так и принудительное применение этих методов. Решение о том, проводить или не проводить тестирование, должен принимать сам пациент, а не чиновник. Китчер придерживался того же мнения: «Что касается решения проводить тот или иной тест, это решение должен принимать каждый сам для себя». То же говорил и Джеймс Уотсон: «К решению этих вопросов нельзя допускать людей, которые думают, что знают что-то лучше других… Будущее генетического тестирования должно определяться запросами пациентов, а не решениями чиновников» (цитата из интервью для
Хотя споры все еще ведутся, и некоторые ученые опасаются, что вмешательство людей в селекцию генов приведет к генетическому вырождению человечества[206], большинство все же сходится в том, что здоровье конкретных людей важнее гипотетических проблем общества. Есть существенное отличие между индивидуальной и государственной евгеникой. Генетическая диагностика дает возможность отдельным людям принять свое частное решение в соответствии с собственными представлениями о том, что хорошо и что плохо, тогда как государственная евгеника предполагала национализацию этих решений не на благо людей, а на благо всего общества в соответствии с представлениями об этом благе у небольшой группки людей в правительстве. Это различие часто упускается из виду во время споров о том, что «мы» можем допустить, а что должны запретить из методов современной генетики. Кто такие эти «мы»? Мы — это каждый из нас в отдельности, или это «лучшие» наши представители в правительстве, заботящиеся об абстрактных интересах государства и нации?
Давайте рассмотрим два примера проявления евгеники в наши дни. В США существует Комитет по предупреждению генетических заболеваний евреев (Committee for the Prevention of Jewish Genetic Disease), в функции которого входит контроль за результатами генетических анализов у школьников. Комитет может рекомендовать молодоженам не вступать в брак, если у обоих партнеров в геноме есть одинаковые дефектные гены. Хотя на молодых оказывается давление со стороны общества, и эта практика часто критиковалась как проявление евгеники, люди вольны не прислушаться к рекомендациям комитета и принять собственное решение. Никаких принудительных мер со стороны комитета не предполагается.
В качестве другого примера возьмем Китай, где продолжают действовать законы о принудительных абортах и стерилизации по решению врачей. Министр здравоохранения Чэнь Мин Чжан (Chen Ming Zhang) недавно пенял на то, что слишком много проблемных детей рождаются «у этнических меньшинств в приграничных и в бедных районах». Законы о материнстве и защите здоровья новорожденных, принятые в 1994 году, предполагают проведение обязательного генетического тестирования в родильных домах с предоставлением права докторам, а не самим роженицам, принимать решение о целесообразности аборта. Примечательно, что почти 90% китайских генетиков считают подобные законы справедливыми, тогда как подобное мнение разделяют только 5% генетиков в США. Что касается абортов, то 85% ученых в США считают, что решение должна принимать только сама женщина. В Китае такого мнения придерживаются лишь 44% ученых. Синь Мао (Xin Mao), проводивший данный опрос в Китае, прокомментировал эти цифры практически словами Карла Пирсона: «Китайская культура сильно отличается от западной культуры. Во главу угла ставятся интересы общества, а не индивидуумов»[207] .
Многие современные публицисты приводят евгенику в качестве примера того, какой вред могут нанести бесконтрольные исследования, особенно в области генетики. На мой взгляд, евгеника является примером того, какой вред могут нанести бесконтрольные государственные чиновники.
Хромосома 22
Свобода выбора
За несколько месяцев до начала нового тысячелетия, когда я уже заканчивал эту книгу, пришло радостное известие. В Центре Сенгера (Sanger Center), который находится около Кембриджа, — ведущей лаборатории проекта «Геном человека» — полностью была расшифрована хромосома 22. Все 15,5 млн «слов» (или около того, реальная длина хромосомы меняется от человека к человеку в зависимости от числа повторов минисателлитов) 22-й главы генома человека были определены и переведены в текст длиной в 47 млн знаков, представленных четырьмя латинскими буквами — A, C, G и T.
На конце длинного плеча хромосомы 22 лежит огромный и сложно устроенный ген чрезвычайной важности, названный
