Глава четвертая. Внедрение
Шон и Кевин Гоночный мир Некоторое время назад Влажный скользкий пол и наполненный странным запахом гари воздух теперь, казалось, навсегда заменят истинное представление о свободной жизни, полностью погружая в атмосферу жестоких тюремных будней. Это последнее, что представил Шон, когда взаимно со своим лучшим другом Кевином, согласился на испытание Геймера, выбрав самый опасный мир с самым сложным заданием из целого перечня предлагаемых, в том числе и более простых, а затем начался долгожданный и слегка напряженный процесс перемещения…
Воздух был действительно пропитан каким-то испарением, должно быть не ядовитым, а пол слегка влажноватый, отдающий стальной прохладой, ощущаемой уже каждой клеточкой тела.
Шон нашел в себе силы лишь на то, чтобы плавно, все еще не разбирая увиденного, приоткрыть глаза, испытывая прежде невиданную боязнь ослепнуть от яркого света, как бывает во многих известных фильмах, где герои долгое время не могут прийти в себя, а потом с трудом обнаруживают, что находятся в больнице и в лицо ударяет много света, отчего глаза просто не выдерживают.
Убедившись, что освещение здесь на низком уровне, а точнее совсем отсутствует, он позволил себе довериться разуму и в полную силу осмотреть окружающий мир.
Глаза впились в черный выжженный потолок камеры, настолько мрачный, что отбрасываемые от дневного света тени железных прутьев просто растворялись в его пустоте.
Шон на какой-то момент осознал, что Геймер истинно реален, что он не сон, который никак не заканчивается. Они действительно переместились, как и рассчитывали в Гоночный мир, обладающий отличительными особенностями, включая тюремную зону. Здесь предстоит изучить все заново, а затем, как и оговаривалось при принятии участия во всем этом невероятном приключении, подготовить план побега, чтобы вовремя выполнить поставленную задачу.
Едва оторвав, казалось намертво вросшее в пол тело, Шон плавным усилием повернулся на бок, увидев необычный вид, открывающийся за пределами решетки.
Тюрьма, очевидно, была построена посреди пустоши под открытым небом, не имея поблизости ни городов, ни жилых селений. Песчаник, прибитый ногами заключенных, напоминающих каторжников с почерневшими лицами и истлевшими частями тела, бродящих из стороны в сторону, поддавался всяческим колебаниям ветра и взвивался, словно маленький смерч, придавая местности несколько оживленный природный характер.
Шон, находясь в состоянии эйфории, понимая всю ответственность за выбранный мир, побоялся только представить, что ему страшно при виде этого места и заключенных, больше смахивающих на безнадежных потерянных людей, безмолвно кружащих в поисках занятия, чтобы убить лишнее время, которое здесь у них в предостаточном количестве — вся жизнь.
Кевин, такой игривый и беззастенчивый, смотрел на затею друга — попасть в богом забытую тюрьму — как на забаву, достойное развлечение для повышения притока адреналина в крови, смешанного с чувством долга перед выполнением заданной цели, даже миссии.
Шон, отвлекшись от внешних забот и проблем, которые еще только предстоят, вспомнил о своем необычном друге, смотрящем на мир сквозь грань трехмерных очков, всячески избегая чувства реальности, будучи обычным лишь в школе, где внушаемые знания не позволяют переключиться в мир грез.
Как ни странно, Кевин все время лежал поблизости. Поленившись открыть глаза и с нарастающим трепетом изучить место, куда их забросило, он, в отличие от Шона, решил и дальше продолжать спать, отвернувшись на бок от вечернего света, подложил ладони под голову, издавая мерное сопение, как в знак полного безразличия к новым условиям.
Ну, хоть кому-то сейчас хорошо, — с непрекращающимся удивлением отметил про себя Шон. — Кевина, похоже, ничего не может беспокоить. Сам хозяин своей судьбы.
Желтое поблескивающее в мелких каплях дождя такси неохотно присоединилось к дорожной пробке, темнеющей далекой полосой в теряющемся пространстве между серыми зданиями небоскребов, повторяющих в своем отражении пасмурное хмурое небо.
В стороне от дорог пестрели горящие яркими свечениями вывески магазинов, укрывая за прозрачными дверьми покупателей или случайных прохожих, забывших дома зонты и решивших переждать непогоду, рассматривая уличный вид, либо разглядывая ассортименты различных товаров, тем самым проводя время с пользой.
Внезапно безмолвие, опустившееся на город с первыми каплями сонного дождя, нарушилось громким хлопком прозрачной двери магазина и выбежавшим, едва сохраняя наигранное спокойствие, оттуда подростком, явно что-то укравшим, будучи замеченным в самый последний момент.
— Вернись, маленький негодяй! — закричал ему вслед чернокожий продавец, сунувшись в карман за телефоном. — А не то я полицию вызову!
Подросток в бежевых хлопковых штанах, одетый в стильную толстовку с оттягивающимся расшитым по краям черными полосами капюшоном в обычных белых легких кроссовках, ринулся прочь от магазина, чуть не сбив на ступеньках встречных людей, и бросился в скопище машин.
Изморось слегка увлажнила его торчащие коротко стриженые волосы, отливающие темной белизной, и стерла с его красивого лица тени замешательства и стыда, заметно остужая побагровевшие щеки.
В этот момент измождающая пробка закончилась, и вереница застывших машин вновь пришла в движение, изначально слабое, но постепенно ускоряющее обороты.
Подросток, почти перебравшись на другую сторону дороги, едва успел заметить неожиданное оживление транспорта и с трудом представлял, что делать дальше.
Пробка была блестящим, заранее спланированным способом бегства от преследования вплоть до полиции, которой не никак не удастся в случае погони объехать все машины, даже на мотоцикле, а теперь весь план катится к чертям.
Подросток решил, во что бы то ни стало перейти широкую дорожную полосу, имея еще в запасе те секунды, требуемые для полного восстановления скорости движения. Неожиданно он натолкнулся на проезжающее такси, упав всем телом от потери равновесия на сырой капот, тут же оторвавшись, не успев толком никого разглядеть внутри, а только вновь раздавшийся голос обворованного продавца.
— Вон он! — он указал пальцем на подростка, чуть не угодившего в капкан смерти.
Двое полицейских неведомо как подоспевших так быстро к месту преступления, выслушав всю историю до конца, вперились острым взглядом на несовершеннолетнего воришку, направляясь для улаживания конфликта в его сторону, жестами приказывая машинам остановиться, дабы добраться до него без препятствий.
— О нет, — с воплем отчаяния подросток, смешав все в голове, машинально бросился бежать вдоль проезжающих машин, стараясь скрыться от глаз закона.
Он бежал уже несколько минут, позади вместо полицейских сирен, пока раздавались лишь предупредительные сигналы водителей, рискующих попасть в вечерние новости, если собьют умалишенного пешехода.
Беглец подозревал, что полиция затеяла что-то совсем нехорошее, и не ошибся. Впереди следил за движением на дороге добросовестный регулировщик, неоднократно передававший сообщения по рации, явно получив информацию о сумасшедшем парне, что задолжал продавцу в магазине и теперь пытается всячески избежать наказания, совершая неосознанные поступки. Готовилась операция по
