ладони, то Джон Бут уже знал, как ему поступить. И он услышал шёпот. Главный шёпот всей своей жизни, которому, теперь он не сомневался, будет беспрекословно подчиняться.
Это был шёпот сверчка.
Что же это был за человек?
Тот высокий мужчина преклонных лет, переступивший порог театра близко восьми вечера.
Каким он был?
Он держится ровно, ведя под руку женщину в красивом платье, подол которого слегка касается пола.
Его глаза полны усталости, а высокий лоб покрыт морщинами, свидетельствующие о невероятной силе ума.
Движения отточенные, уверенные, как и он сам, поставивший себе в жизни цель никогда и ни за что не сдаваться.
Вместе с женщиной он поднимается на второй этаж и входит в специально отведённую для него ложу.
Его встречают.
Овациями, музыкой, данью уважения, которую все желают высказать ему.
На уголках его рта дрогнет улыбка в ответ, но мыслями от людей он будет уже далеко.
Перед ним будут возникать образы, напоминающие ему о сне, пришедшем накануне.
Там он — капитан морского судна, несущегося среди бескрайних просторов бушующей стихии.
А впереди его ждёт берег…
Этот сон он видел уже множество раз.
И каждый раз за тем происходило нечто важное.
Значит…что-то произойдёт и сегодня.
Они вертелись на языке.
Какие-то три слова.
Раз за разом шёпот в его голове повторял их, внедряясь всё глубже и глубже в подсознание. И эти слова становились громче, словно были уже готовы сорваться с губ.
Три заветных слова…
Джон Уилкс Бут повторял их про себя, когда переступил порог президентской ложи театра Форда.
Пробраться внутрь не составляло труда — сверчок вёл его. Фигурка приближала его к цели, медленно и уверенно. Даже увидев охранника перед ложей, никчёмного пьяницу Паркера, Бут не испугался. Пока с ним был сверчок, Джон не сомневался, что всё пойдёт, как по маслу.
Ещё немного и вот Паркера уже не стало: дурак отправился в буфет, не подозревая о самой роковой ошибки своей жизни.
Бут оказался внутри ложи, обрамлённой полосато-звёздным знаменем. Флаг величайшей державы из всех. Ту, которую он стремится спасти.
И, наконец, увидел его. Старика и глупца, несущего вслед за собой лишь разрушения. Он сидел в окружении своих немногих друзей, взирая на сцену, где разыгрывалась нелепая комедия «Мой американский кузен».
Джон Бут поднял свой армейский пистолет и нацелил его. Сверчок в другой руке завибрировал.
Джон вдохнул поглубже и в момент, когда весь зал разразился хохотом над шутливым монологом, Джон Уилкс Бут выдохнул те три заветных слова, которые нашёптывал ему предмет.
— Sic semper tyrannis![71] — и нажал на курок.
Президент США Авраам Линкольн без чувств повалился на пол.
Она ступила в комнату, проход в которую освещали лишь два канделябра у стены. Остальная часть помещения была опущена в темноту, словно ей пришлось очутиться на дне бездонного колодца.
Окна были прикрыты занавесками, а снаружи по стёклам барабанил непрекращающийся дождь.
Когда глаза привыкли к темноте, она смогла различить стол, стоящий посреди комнаты, и три восседающие за ним фигуры. Лиц их не было видно, но она и так знала, кто перед ней. Знала и так же, что на самом деле их должно сидеть не трое, а больше, намного больше.
— Дело сделано, господа, — обратилась она к ним.
— Нам известно это, — раздался мужской голос того, кто сидел посередине. — И мы благодарны вам. Но вы просили встречи. Зачем?
Она не смогла сдержать улыбки. Люди, сидящие в темноте, бояться её, как огня. Бояться и потому не хотят показывать лиц, хотя на то существует и множество политических причин.
— Я лишь хотела уведомить вас, господа, что Джон Бут вёл дневник, и я была бы безмерно рада, если бы вы уничтожили все записи, касающиеся моей встречи с ним и предмета, который я ему передала.
— Хорошо, — тут же согласился человек посередине. — Что-то ещё?
— Собственно это всё, — произнесла она. — Теперь мне пора!
— Постойте! — остановил её всё тот же голос. — Вы помогли нам, но нам так и непонятно …зачем вы это сделали?
— Я помогала не вам, — покачала женщина головой. — Я помогаю…своим друзьям спасти мир. К сожалению, для этого требуется сделать всё, чтобы история прошлого и будущего шла своим чередом.
— Вы имели в виду настоящего, — уточнил голос. — История настоящего?
— Вам не стоит задаваться этими вопросами, мистер Президент — улыбнулась она.
Время в комнате застыло, и молчание окутало всех пеленой. Оно длилось крайне долго, пока, наконец, не было нарушено тем, кто восседал посередине.
— Пока ещё только Вице-президент, — поправил он её.
— В любом случае, можете не переживать, мистер Вице-президент. Более мы с вами никогда не увидимся.
Она развернулась обратно к двери и ухватилась за ручку.
— Погодите! — вновь окликнули её. — Если всё так, как вы говорите, то скажите, хотя бы напоследок ваше имя, мисс! Чтобы мы знали, кого благодарить в наших снах.
— Моё имя тоже вам ни к чему, господа. Прощайте!
И прямо у них на глазах таинственная женщина растворилась в воздухе, как будто её никогда прежде и не существовало.
