правильным) применим только к ситуациям, когда производство ограничено предложением; однако в настоящее время имеются избыточные мощности, а производство ограничено спросом.
Если глобальное потребление надо укреплять, возникает потребность в наличии новой глобальной резервной системы, позволяющей развивающимся странам тратить больше, а сберегать меньше30. Международное сообщество должно предоставлять больше помощи бедным странам, а Китаю придется добиться более заметных успехов в сокращении нормы сбережений. Если бы мировое сообщество согласилось с тем, что компании и домохозяйства должны платить более высокую цену за выбросы парниковых газов, это привело бы к появлению очень серьезных стимулов для модернизации экономики. Это подстегнуло бы введение инноваций и вложение средств в более эффективные по энергозатратам дома, заводы и оборудование. Однако ни одно из высказанных предложений, скорее всего, не будет принято быстро; более того, на данный момент большинство из этих вопросов даже не обсуждаются.
В настоящее время Соединенные Штаты и остальной мир решают три трудные задачи: добиться восстановления устойчивого совокупного спроса, достаточно сильного для того, чтобы обеспечить полную занятость в глобальных масштабах; осуществить реконструкцию финансовой системы таким образом, чтобы она выполняла возложеные на нее функции, а не принимала на себя безрассудные риски, чем она активно занималась до кризиса; провести в США и в других странах мира необходимую реструктуризацию и сделать это с учетом, например, изменившихся глобальных сравнительных преимуществ и появившихся технологий. На момент написания этих строк книги мы терпим неудачи на всех перечисленных направлениях. Но фактически любая из этих основных проблем обсуждается слишком мало, так как мы ориентируемся прежде всего на наши насущные заботы. Одной из центральных тем этой книги является беспокойство по поводу того, что меры, предпринятые для нашего спасения, в то же самое время могут препятствовать нашему возвращению к устойчивому росту. Подобно тому как банки демонстрировали близорукость при проведении своей политики кредитования, мы столь же недальновидны и при проведении своих спасательных операций, последствия чего, вполне вероятно, будут ощущаться в течение длительного времени.
Сказанное особенно заметно в финансовом секторе, который находится в эпицентре шторма. Поэтому в следующих трех главах основное внимание уделено попыткам спасения и оживления именно финансовой системы. В четвертой главе рассматривается рынок ипотечного кредитования. Хотя президент Обама признал, что будет трудно восстановить экономику до действительно нормального состояния, пока над миллионами американцев будет висеть угроза обращения взыскания на заложенную недвижимость, для снятия этого препятствия до сих пор было сделано слишком мало: отчуждение заложенной недвижимости продолжается, и его объемы почти не снижаются. Контраст между тем, что было сделано, и тем, что должно быть сделано, гораздо более резкий, чем в случае со стимулами. Стимулы, возможно, не во всем соответствовали ожиданиям, но их применение тем не менее было успешным. Однако никто не может привести хотя бы настолько же положительных оценок по поводу того, что было сделано в области ипотечных кредитов. А когда речь пойдет о мерах, предпринятых правительством в банковской сфере (это тема глав 5 и 6), разочарование будет еще более значительным.
Глава 4. Ипотечная афера
Махинации в ипотечной отрасли Соединенных Штатов запомнятся как великая афера начала двадцать первого века. Владение собственным домом всегда было одной из основных составляющих американской мечты, к достижению которой потом стали стремиться во всем мире. Когда американские банки и ипотечные компании начали предлагать дешевые ипотечные кредиты, многие люди охотно откликнулись на это предложение. Миллионы людей взяли ипотечные кредиты в размерах, которые они на самом деле не могли себе позволить. Когда процентные ставки начали расти, они потеряли и дома, и весь вложенный в них капитал.
Эта жилищная катастрофа привела к тяжелейшим последствиями и в стране, и за рубежом. Через процесс, известный как секьюритизация, ипотечные продукты были «нарезаны порциями», упакованы и переупакованы в ценные бумаги и их деривативы, а потом разошлись по всей стране по самым разным банкам и инвестиционным фондам. Когда этот карточный домик в конце концов рухнул, он потянул за собой ряд самых уважаемых организаций, включая Lehman Brothers, Bear Stearns и Merrill Lynch. Ho возникшие серьезные проблемы перекинулись и за пределы США. Эти секьюритизированные ипотечные кредиты, многие из которых продавались по всему миру, оказались токсичными финансовыми инструментами, осевшими на счетах банков и инвестиционных фондов в таких далеких от США регионах мира, как северная часть Норвегии, Бахрейн и Китай. Летом 2007 года на конференции, организованной Центральным банком Индонезии, я общался с одной женщиной, портфельным менеджером индонезийского инвестиционного фонда. Она была потрясена масштабами убытком и чувст вовала себя виноватой из?за того, что привязала своих клиентов к шаткому американскому рынку. Она пояснила, что, поскольку эти инструменты были сделаны в Соединенных Штатах, она была полностью уверена, что инвестиции в них были хорошим вариантом для ее клиентов. «Американский ипотечный рынок такой большой. Мы никогда не думали, что на нем возникнут проблемы», — сказала она мне.
Чрезмерные риски в сочетании с чрезмерно длинным кредитным плечом приводили к созданию, как казалось, высокой прибыли, и она в течение некоторого времени действительно была такой. На Уолл–стрит полагали, что благодаря переупаковке ипотечных продуктов и передаче их многочисленным инвесторам удастся широко распределить риски и обеспечить таким образом защиту этого рынка. Но на самом деле секьюритизация ипотечных продуктов привела к повышению рисков. Банкиры, чьи действия привели к возникновению и усугублению проблемы, сейчас заявляют, что она вызвана не только их действиями. В качестве примера можно привести утверждение Дика Парсонса, председателя Citigroup: «Помимо действий банков следует отметить снижение регулятивного надзора, поощрение выдачи кредитов ненадлежащим заемщикам и тот факт, что люди брали ипотечные кредиты или кредиты под залог жилой недвижимости, которые они не могли себе позволить»3.
Такие руководители, как Парсонс, обвиняют заемщиков в покупке домов, которые те не могли себе позволить, но многие из этих заемщиков были финансово неграмотными людьми и не понимали, во что они ввязываются. Это особенно справедливо в отношении высокорискованных субстандартных ипотечных кредитов, которые стали становым хребтом нынешнего кризиса. Под такими кредитами понимаются займы, выдаваемые людям, которые не соответствовали критериям, задаваемым при предоставлении «обычных» ипотечных кредитов, например тем, кто имел низкий или нестабильный доход. Другие домовладельцы поддались заверениям кредиторов, которые призывали их считать свои дома своего рода банкоматами и неоднократно занимать под них. Например, после того как Дорис Каналес за 6 лет тринадцать раз перезакладывала свой дом при помощи ипотечных кредитов, при выдаче которых от нее не требовали никаких или почти никаких документов о доходах или активах, ее жилище оказалось под угрозой обращения взыскания. «Они могли просто позвонить и сказать:'Не хотите ли получить еще один кредит?', на что я отвечала:'Да, они мне нужны'», — рассказывала о своей ситуации госпожа Каналес. Во многих заявлениях на предоставление кредита, представленных брокерами от ее имени, приводятся искаженные данные, не соответствующие истинному доходу Каналес4. В некоторых случаях результаты применения подобной практики оказались в буквальном смысле смертельными5. Когда выяснилось, что заемщики лишились своих домов, что происходило по всей стране, это порой приводило к тяжелейшим исходам, самоубийствам и расторгнутым бракам. В некоторых случаях даже те люди, которые продолжали исправно платить по кредитам и выплачивать налоги, столкнулись с тем, что их дома были выставлены на аукцион без их ведома. Возможно, эта и другие растиражированные газетами драматические истории являются исключениями, но они затрагивают оголенный нерв: в настоящее время Америка наряду с экономической трагедией столкнулась и с социальной. Миллионы бедных американцев потеряли или могут потерять свои дома. По некоторым оценкам, только в 2008 году их число составляло 2,3 млн. (В 2007 году юридические действия, связанные с обращением взыскания на заложенную недвижимость, были осуществлены в отношении почти 1,3 млн человек6).
