интересовали многомиллиардные сделки по объединению компаний, а если у вновь образованных гигантских корпораций дела после слияния шли плохо, то по их разделению на отдельные составляющие. Хотя они не смогли взять на себя ведущую роль в создании рабочих мест и предприятий, зато они преуспели в уничтожении рабочих мест (не своих), что стало результатом их излюбленной борьбы «за сокращение расходов».
Недостатки финансовой системы не ограничивались лишь провалами в сферах управления рисками и распределения капитала, которые привели к нынешнему кризису. Банки также не предоставляли услуг неимущим слоям населения, в которых те нуждались, из?за чего им приходилось брать займы «до получки» и обналичивать счета. Не предоставляли банки и недорогих услуг в системе электронных платежей, что должно было иметь место в Соединенных Штатах, учитывая достижения в области высоких технологий.
Существует несколько причин, объясняющих, почему финансовая система функционировала так плохо, и если мы хотим ее исправить, то во всех этих причинах следует хорошенько разобраться. В предыдущих главах мы обратили ваше внимание на пять недостатков.
Во–первых, стимулы, конечно, важны, однако между общественной и частной отдачей существует системное несоответствие. До тех пор пока эти виды отдач не будут согласованы друг с другом, рыночная система не сможет хорошо работать. Этот довод помогает объяснить, почему так много «новшеств», которыми очень гордилась финансовая система, на самом деле были ступенями на пути, ведущем в неправильном направлении.
Во–вторых, некоторые финансовые учреждения стали слишком большими, чтобы потерпеть крах, но в то же время слишком дорогими, чтобы их спасать. Отдельные из них показали, что они к тому же и слишком велики, чтобы им правильно управлять. Вот как по этому поводу высказался Эдвард Лидди, который взял на себя бразды правления АIG после предоставления помощи правительства этой страховой компании: «Когда я откликнулся на призыв о помощи и в сентябре 2008 года присоединился к АIG, мне довольно быстро стала понятна одна вещь: общая структура компании является слишком сложной, слишком громоздкой и слишком непрозрачной для того, чтобы хорошо управлять ею как одним целым»5.
В–третьих, крупные банки перешли от занятия простыми банковскими операциями к секьюритизации. У секьюритизации имеется ряд достоинств, но подобные схемы требуют очень внимательного управления, чего не понимали ни специалисты в области финансов, ни их коллеги из органов, занимавшихся дерегулированием6.
В–четвертых, коммерческие банки стремились подражать лидерам отрасли, у которых высокий риск сочетался с высокой доходностью, но деятельность обычных коммерческих банков должна быть скучным занятием. Те, кто хотят поиграть в азартные игры, могут отправляться на ипподром, в Лас–Вегас или в Атлантик–Сити. Там, как известно, высока вероятность того, что вы не получите обратно свои деньги, поставленные на кон. Но когда вы кладете деньги и банк, вы не хотите, чтобы существовал какой то риск того, что вы не сможете забрать их обратно в тот момент, когда они вам потребуются. Но, как складывается впечатление, у слишком большого числа коммерческих банков возникла «зависть» к хедж–фондам. Однако такие фонды работают без государственных гарантий; а коммерческим банкам такие гарантии предоставлены. Другими словами, банки и хедж- фонды являются представителями различных сфер бизнеса, но слишком многие коммерческие банки об этом забыли.
В–пятых, слишком многие банкиры забыли, что они должны быть ответственными гражданами. Они не должны охотиться на самых бедных и наиболее уязвимых граждан. Американцы были уверены, что столпы их общества установлены на прочном фундаменте морали и совести. Однако в порыве жадности, охватившей нашу страну, оказалось, что никаких запретов на самом деле не существует, в том числе и на эксплуатацию самых слабых наших сограждан.
Спасение, которого не было
Как было показано в предыдущих главах, одной из ключевых особенностей капитализма является такое явление, как банкротство. Фирмы иногда не в состоянии расплатиться с кредиторами. Финансовые реорганизации стали фактом жизни во многих отраслях промышленности. Соединенным Штатам повезло: им удалось создать особенно эффективный способ предоставления фирмам возможности начать все сначала, снова выйти на старт. Формально этот подход оформлен в виде главы 11 Кодекса законов о банкротстве, к положениям которой регулярно обращаются, например, авиакомпании, так как самолеты должны продолжать летать; рабочие места и активы в этой отрасли должны сохраняться. При применении положений этой главы акционеры, как правило, теряют все, а новыми акционерами становятся держатели долговых обязательств обанкротившейся компании. Под новым руководством и без бремени прежней задолженности авиакомпания может продолжать заниматься дальше своим бизнесом. При проведении таких реструктуризаций правительство играет ограниченную роль: суды, рассматривающие дела о банкротстве, удостоверяются, что в ходе процесса со всеми кредиторами обращаются справедливо и что руководство компании не украло активы фирмы, чтобы воспользоваться ими в своих интересах.
Банки в этом отношении отличаются в одном: правительство выступает здесь заинтересованной стороной, поскольку оно страхует депозиты, размещаемые в этих банках. Как было показано в предыдущей главе, причи на, но которой правительство страхует депозиты, — желание обеспечить стабильность финансовой системы, так как это важно для сохранения стабильности экономики в целом. Но, если банк попадает в беду, основные процедуры по его оздоровлению должны быть теми же самыми, что и для остальных: акционеры теряют все, новыми акционерами становятся держатели долговых обязательств7. Часто стоимость этих обязательств достаточно велика, и поэтому указанных действий вполне хватило бы для оздоровления. Например, во время спасения попавшего в сложную финасовую ситуацию Citibank, крупнейшего американского банка с активами в 2 трлн долл., обнаружилось наличие у этого учреждения долгосрочных долговых обязательств приблизительно на 350 млрд долл. Благодаря конвертации задолженности в право собственности (акции) банку не пришлось выплачивать миллиарды и миллиарды долларов в виде процентов по своим долгам. Отсутствие необходимости выплачивать миллиарды долларов по процентам ставит банк в значительно лучшее положение. В этом случае роль правительства мало чем отличается от роли контролирующей организации, которую оно играет при банкротстве обычных фирм.
Иногда, впрочем, случалось, что банком управляли настолько плохо, что сумма его задолженности перед вкладчиками превышала все активы банка. (Именно в таком положении оказались многие банки при наступлении краха в сберегательно–кредитной сфере, произошедшего в конце 1980 года. Ситуация повторилась и в ходе нынешнего кризиса.) В этом случае правительству приходится вмешиваться и выполнять свои обязательства перед вкладчиками. Правительство становится по сути (возможно, не в полной мере) владельцем банка, хотя обычно в такой ситуации оно пытается продать такой банк как можно быстрее или найти кого?то, кто готов взять на себя управление им. Поскольку у банка–банкрота обязательства превышают его активы, правительству обычно приходится доплатить другому банку, готовому приобрести должника, то есть фактически заполнить дыры в его балансовом отчете. Этот процесс называется опекунство8. Обычно переход собственности в этих случаях происходит настолько плавно, что вкладчики и другие клиенты даже не подозревают, что с их банком что?то происходит, и порой узнают об этом лишь из сообщений в прессе. Иногда, когда подходящего преемника быстро найти не удается, правительство в течение какого?то времени само управляет банком. (Противники опекунства пытались очернить этот традиционный подход, назвав его национализацией. Обама высказал мнение о том, что такой вариант не является американским9. Но в этом случае он был неправ: опека, в том числе и возможность временной передачи в государственную собственность, когда все остальные приемы не срабатывают, является для нашей страны традиционным вариантом решения финасовых проблем, чего не скажешь о массовых подарках правительства банкам: вот тот подход был беспрецедентным10. Хотя даже те банки, которые передавались правительству в собственность, в конечном итоге всегда продавались, тем не менее некоторые специалисты предложили назвать л от процесс предприватизацией.)
Многолетний опыт научил нас тому, что, когда банки находятся под угрозой краха, их руководители
