которой было приятно сознавать, что даже в этом возрасте она все еще способна на подобную романтическую глупость.
Разбирая свои дорожные сумки, она поставила Эйфелеву башню на свой ночной столик и, включив лампочки, некоторое время любовалась мигающими огоньками. Потом она занялась автоответчиком, на котором скопилось немало сообщений. Ничего важного, впрочем, она не обнаружила. Из химчистки сообщали, что нашли ее пропавшую юбку. Библиотека Бостонского университета извещала Бриджит, что за ней все еще числятся две книги и что она должна либо вернуть их, либо заплатить штраф. Эми просила позвонить ей, как только Бриджит вернется. Остальные звонки были от рекламных агентов и из мастерской, предлагавшей Бриджит продлить гарантию на микроволновку.
Нет, не к таким звонкам (если не считать сообщения от Эми) ей хотелось вернуться, думала Бриджит, оглядывая запыленную квартиру и вдыхая застоявшийся воздух. Нужно прибраться, неожиданно решила она, проветрить комнаты, кое-что выбросить, может быть, даже переставить мебель, пока обстановка не начала на нее давить. Теперь, когда Тед исчез из ее жизни, настал самый подходящий момент, чтобы что- то изменить и в себе, и вокруг. И Бриджит взялась за уборку, стараясь не думать о том, что ни один из университетов, куда она разослала свое резюме, так и не откликнулся. Она, впрочем, знала, что в приемных комиссиях еще идет работа с заявлениями абитуриентов и что до ее резюме очередь дойдет не раньше июня. Последним сроком подачи документов для будущих студентов была середина мая, а сейчас еще не кончился апрель, так что ожидать ответа было в любом случае рано.
Прибравшись в спальне, Бриджит открыла настежь окна и позвонила Эми, но подруга как раз укладывала детей и предложила встретиться завтра во второй половине дня. Бриджит это вполне устраивало, поэтому она быстро разделась, приняла душ и легла спать.
На следующий день после обеда она была уже у дверей квартиры Эми, но еще прежде, чем Бриджит успела нажать кнопку звонка, она услышала доносящиеся из квартиры отчаянные вопли и крик. Она все же рискнула позвонить, и дверь тотчас распахнулась. На пороге стояла бледная Эми. Бросив Бриджит ключи от машины, она попросила ее срочно отвезти их всех в больницу — ее старший сын только что ударился головой об угол стола и рассек висок.
Бриджит окинула взглядом пространство за спиной подруги. Пострадавший мальчик сидел в коридоре на банкетке, кровь сочилась сквозь мокрое полотенце, которым была обвязана его голова. Младшего сына Эми держала под мышкой; он был невредим, но орал еще громче брата.
— Идем же! — поторопила Эми.
Через пять минут Бриджит уже везла всех троих в университетскую больницу. Эми сидела на заднем сиденье и прижимала детей к себе. Мальчишки продолжали реветь, поэтому ни о каком разговоре не могло быть и речи.
— Добро пожаловать домой, Бриг! — только и сказала Эми, прежде чем скрыться в дверях больницы, и Бриджит рассмеялась. Она была рада, что оказалась в нужном месте в нужное время и сумела помочь подруге доставить детей к врачу. Сделать это одной Эми было бы значительно труднее.
Пока старшему мальчику обрабатывали рану на виске, Эми и Бриджит ждали в приемном покое. Младший мальчуган задремал, и женщины вполголоса беседовали.
— Ну и как тебе Париж? — спросила Эми.
— Я не зря съездила, собрала немало интересных сведений для мамы, — объяснила Бриджит, но подруга только кивнула. Она спрашивала вовсе не об этом.
— Но я надеюсь, ты приятно провела время?
— Да, конечно, — с улыбкой ответила Бриджит.
— И как тебе французские мужчины? — Эми никогда не любила ходить вокруг да около, предпочитая называть вещи своими именами. То, что Бриджит помедлила с ответом, ее насторожило.
— Ну, ты с кем-нибудь там познакомилась? — поторопила она, сгорая от любопытства.
— Я познакомилась с одним писателем. Он помог мне разобраться в архивных документах, — ответила Бриджит.
— Как скучно! — разочарованно протянула Эми. — Он, наверное, старый, этот писатель?
— Совсем нет, — ответила Бриджит. — Он — очень умный, интересный мужчина чуть постарше меня.
— Все равно скучно… — Эми надеялась, что в Париже Бриджит переживет настоящее приключение, которое поможет ей забыть Теда. Провести несколько дней каникул в архиве — это было выше ее понимания.
— Он ездил со мной в Бретань. Там было чудесно.
— Но ты хотя бы с ним переспала? — поинтересовалась Эми.
— Разумеется, нет. Я не собираюсь становиться чьим-то приключением на одну ночь! — с негодованием отозвалась Бриджит. — Это… это просто унизительно.
— А мне кажется унизительным побывать в Париже и ни с кем не потрахаться, — заявила Эми. — Этот город буквально создан для любви. Так, во всяком случае, я слышала. — Она вздохнула. — Интересно, скоро они там?
С этими словами Эми поднялась и, отворив дверь, исчезла в тамбуре операционной. Не прошло и получаса, как она вернулась вместе с сыном. Ему наложили четыре шва, дали болеутоляющее и успокаивающее, к тому же мальчик изрядно накричался и теперь клевал носом. Как только Бриджит доставила всю семью домой, Эми уложила детей спать, после чего обе женщины уселись на кухне, чтобы выпить по бокалу вина и поговорить как следует. Бриджит никогда не пила днем, но сделала несколько глотков за компанию. Эми же осушила свой бокал залпом и тут же налила еще — по ее словам, ей необходимо было успокоить нервы.
— Итак, — сказала она, — ты побывала в самом Париже и ни с кем не переспала. Ты даже ни с кем не познакомилась, кроме этого зануды — школьного учителя, который вместо того, чтобы день и ночь таскать тебя по ресторанам, только один раз свозил тебя на экскурсию в Бретань. Я все правильно поняла? — Она пожала плечами и сделала еще один большой глоток из своего бокала. — Неужели ты не могла распорядиться своим временем получше?
Бриджит рассмеялась.
— Он не зануда, и он мне очень понравился. Все дело в том, что он живет слишком далеко — на другом континенте.
— Так переезжай к нему! — безапелляционно заявила Эми. — На Бостоне свет клином не сошелся. Скажу тебе откровенно, большей дыры я в жизни не видела!
— А мне здесь нравится, — парировала Бриджит. — Это мой город, и я хотела бы здесь найти работу.
— Кстати, по поводу твоей работы… Есть какие-нибудь новости? — поинтересовалась Эми, и Бриджит покачала головой. О собеседовании в Американском университете она рассказывать не стала: подруга, которой очень хотелось, чтобы у Бриджит была личная жизнь, муж и ребенок, несомненно, схватилась бы за это предложение. Эми бы ей все уши прожужжала, а Бриджит хотела обойтись и без этого.
— Пока нет, — ответила она. — Сейчас в университетах еще идет прием студентов, так что им, видно, не до меня. Впрочем, завтра я все же позвоню в несколько мест…
Эми кивнула, но с ее лица не сходило озабоченное выражение. Она прекрасно знала, что Бриджит не может похвастаться впечатляющим послужным списком. За десять лет работы в Бостонском университете она доросла только до второго заместителя председателя комиссии по приему, и хотя Бриджит сама не хотела делать карьеру, сейчас это могло ей только повредить. Вряд ли потенциальный работодатель поверит, что таково было ее желание. Любой, кто увидит ее резюме, решит, что имеет дело с человеком либо недостаточно способным, либо с безынициативным, равнодушным к своей работе. А кому нужны такие работники, особенно сейчас, когда один компьютер способен заменить собой десяток исполнителей?
Подруги разговаривали до тех пор, пока не проснулись дети. Их пора было кормить, и Бриджит, попрощавшись, поехала домой.
Но, оказавшись в своей квартире, она вдруг поняла, что ей совершенно нечем заняться! Можно было, конечно, сходить в кино, но она не привыкла ходить одна. Позвонить знакомым? Но тогда придется объяснять, куда девался Тед, а ей так не хотелось предстать в их глазах жалкой неудачницей! Конечно, эти люди неплохо к ней относились, но что еще они могли подумать, когда она скажет, что Тед ее бросил? Да
