Тайная жизнь растений

тяжелый рок, у 41 обнаружилась постоянная потеря слуха.

Похоже, эксперименты Реталлак не оставили равнодушными и некоторых денверских фанатов тяжелого рока. Один рок-музыкант заглянул в камеру с «роковыми» растениями и произнес: «Господи, если рок так влияет на растения, то что же он творит со мной?» Чтобы дать ему вразумительный ответ, Дороти хотела продолжить свои эксперименты в этой области и собрать больше научных данных. В одном из задуманных ею опытов она планировала сравнить эффект проигрывания музыкальных записей в нормальном и в обратном режиме.

Когда она начала писать небольшую книгу о своей работе «Музыка и растения» (впоследствии опубликованную в 1973 г.), она вспомнила вдохновляющую фразу из оперы Оскара Хаммерштейна «Звуки музыки»: «Холмы преисполнены музыки звуками, и песням холмов не одна сотня лет». Когда-то давно, еще будучи оперной певицей, она годами пела ее в денверском летнем оперном театре.

Копаясь в библиотеках в поисках философского обоснования своих экспериментов, в «Книге секретов Эпоха» Дороти прочла, что у всего во Вселенной — от полевых цветов до небесных светил — есть душа, или ангел. Также она узнала, что Гермес Трисмегист утверждал, что растения не просто живые существа, у них еще есть разум и душа, так же как у животных, человека и высших существ. В Древней Греции Гермеса называли «трижды великим». Считалось также, что он стоял у истоков египетского искусства, науки, магии, алхимии и религии.

А для профессора Дональда Хетча Эндрюса (Donald Hatch Andrews), бывшего преподавателя химии в Университете Джона Хопкинса, излюбленной темой стала «песня атома». В своей книге «Симфония жизни» он приглашает читателя отправиться в воображаемое путешествие по увеличенному атому кальция, взятого из кости его указательного пальца. Внутри атома можно услышать пронзительные звуки на десятки октав выше самого высокого звука, который может взять скрипка. Так звучит музыка ядра атома. При внимательном прослушивании музыки сердца атома можно заметить, что она намного сложнее привычной церковной музыки. В этой песне много диссонансных аккордов, которые так любят современные композиторы.

По мнению английского композитора и теософа Кирилла Мейра Скотта (Cyril Mair Scott), весь смысл диссонансной музыки в ее способности разрушать затвердевшие мыслеформы и устаревшие образы. Когда такие образы становятся в основе системы ценностей целых стран и континентов, люди умирают заживо или сходят с ума. В музыке есть такое эзотерическое правило: беспорядок в обществе уничтожается диссонансом в музыке. Вибрации красивой гармоничной музыки настолько утонченны и эфемерны, что практически никогда не доходят до более низких планов с грубой вибрацией.

Еще одна интересная тема связи между вибрацией звуков музыкальной гаммы с формой листьев пока не заинтересовала никого из ученых, кроме Ганса Кайзера (Hans Kayser) из Германии, автора «Harmonia Plantarum» и других книг, где с математической точки зрения изучается влияние звуковых интервалов на рост растений.

Кайзер обратил внимание на то, что если графически изобразить все тона, входящие в октаву, и нарисовать их под особым утлом — как астроном и астролог Йоганн Кеплер сделал в своей Harmonice Mundi для планет солнечной системы, — то получится фигура, напоминающая лист. Таким образом, октава — основа музыки и любого чувственного восприятия — содержит в себе форму листа.

Это наблюдение созвучно идее Гёте о метаморфозе растений, развивающихся из формы листа. Тем самым Кайзер подводит под идею Гёте «психологическую основу». Кроме того, его работа проливает новый свет на замысловатую систему классификации растений, разработанную Линнеем. Если посмотреть на страстоцвет, говорит Кайзер, то мы видим два соотношения: пять лепестков и тычинок и трехдольный пестик. И даже если отбросить мысль о том, что у растения есть разум, способный логически мыслить, нельзя не признать, что в душе растений содержатся особые прототипы формы — в случае с страстоцветом это музыкальные трети и пятые — которые, так же как и в музыке, придают цветку интервальную форму. Так Кайзер выявил «психологический» аспект системы Линнея: взяв за основу половую классификацию, известный шведский ботаник попал в точку — психическую суть растений.

Органы чувств человека воспринимают большой объем информации, но это лишь мизерная часть огромного потока окружающих человека вибраций. Попробуйте понюхать маргаритку, похоже, у нее совсем нет запаха? Но дело не в маргаритке, а в нас самих. Обоняние человека не способно улавливать частицы, которые источает маргаритка в атмосферу. Иначе мы смогли бы оценить ее прекрасный, не уступающий розе, аромат. Попытки человека доказать воздействие звуковых вибраций на растения, конечно, не смогут раскрыть все тайны взаимодействия музыки и живого. Однако они хотя бы помогут ухватиться за кончик нити и начать разматывать сложный клубок удивительного мира живых звуков.

Глава 11 РАСТЕНИЯ И ЭЛЕКТРОМАГНЕТИЗМ

Растения реагируют не только на звуковые волны музыки, но и на электромагнитные волны от земли, Луны, планет, космоса и множества искусственных приборов. Остается лишь точно определить, какие волны полезные, а какие вредные.

Однажды вечером в конце 1720-х годов французский писатель и астроном Жан-Жак Дертус де Меран (Jean-Jacques Dertous de Mairan) в своей парижской студии поливал комнатные мимозы Mimosa pudica. Вдруг он с удивлением обнаружил, что после заката солнца чувствительное растение складывает свои листочки совсем так же, как если бы до них дотронулись рукой. Меран отличался пытливым умом и снискал уважение таких видных современников, как Вольтер. Он не стал делать скоропалительных выводов, что его растения просто «засыпают» с наступлением темноты. Вместо этого, дождавшись восхода солнца, Меран поставил две мимозы в совершенно темную кладовку. В полдень ученый увидел, что листья мимоз в кладовке полностью раскрылись, но после заката они сложились так же быстро, как и у мимозы в его студии. Тогда он сделал вывод, что растения, должно быть, «чувствуют» солнце даже в полной темноте.

Меран интересовался всем — от движения луны по орбите и физических свойств северного сияния до причин свечения фосфора и особенностей числа 9, но феномен с мимозой он объяснить так и не смог. В своем докладе для Французской академии наук он робко предположил, что на его растения, наверное, воздействует какая-то неведомая сила. Меран здесь провел параллели с лежащими в больнице пациентами, которые испытывают чрезвычайный упадок сил в определенное время суток: может, и они чувствуют эту силу?

Два с половиной века спустя д-р Джон Отт (John Ott), директор научно-исследовательского института изучения воздействия окружающей среды и светового излучения на здоровье человека в Сарасоте, штат Флорида, был ошеломлен наблюдениями Мерана. Отт повторил его эксперименты и задался вопросом: может ли эта «неизвестная энергия» проникать через огромную толщу земли — единственный известный барьер, способный блокировать так называемую «космическую радиацию».

В полдень Отт опустил шесть растений мимозы в шахту на глубину 220 метров. Но в отличие от мимоз Мерана, помещенных в темную кладовую, мимозы Отта тут же закрыли листья не дожидаясь заката солнца. Более того, они закрывали листья, даже когда шахта была освещена ярким светом электрических ламп. Отт связал это явление с электромагнетизмом, о котором во времена Мерана мало что было известно. Однако в остальном Отт терялся в догадках так же, как и его французский предшественник, живший в XVII веке.

Современники Мерана знали об электричестве лишь то, что досталось им в наследство от древних эллинов. Древние греки знали необычные свойства янтаря (или как они его называли, электрона) который, если его хорошенько потереть, притягивал к себе перышко или соломинку. Еще до Аристотеля было известно, что магнит, черный оксид железа, также обладает необъяснимой способностью притягивать железные опилки. В одном из регионов Малой Азии, под