дело; — доказывается, и я это подтверждаю, что компания ЮКОС была основным, а с 2001 года единственным лицом, контролирующим добывающие предприятия компании. Именно этим фактом определялись мои полномочия как исполнительного руководителя «ЮКОСа», эти полномочия не вверялись мне другими акционерами этих добывающих подразделений, а именно я в рамках этих своих полномочий через общее собрание акционеров вверял имущество этих обществ их исполнительным органам. Третье. Доказывается, и я это подтверждаю, что я был исполнительным руководителем компании «ЮКОС», что я создал вертикальную систему управления компанией и что полномочия на эту работу вверили мне акционеры ОАО «НК ЮКОС», а не «Юганскнефтегаз» или другие добывающие предприятия. И я действовал в интересах акционеров «ЮКОСа». Четвертое. Я подтверждаю, что добытая нефть сдавалась добывающими предприятиями в «Транснефть». Я подтверждаю, что право собственности на нефть, ими добытую, по договорам купли-продажи передавалась «ЮКОСу» или его торговым подразделениям».
«Мне известно и я подтверждаю, что оплата дочерним добывающим предприятиям по договорам купли-продажи нефти поступала, и они платили налоги с выручки. Я подтверждаю, что остальная часть прибыли от продажи нефти доставалась иным звеньям технологической цепочки «ЮКОСа», а общая прибыль «ЮКОСа», включая прибыль дочерних добывающих предприятий, за 1999–2003 год составила 15,8 млрд. долларов».
2,6 миллиардов долларов выплатили в качестве дивидендов, а остальное направили на капитальные вложения и приобретение новых активов.
«Хочу обратить внимание, Ваша честь, что данные факты либо не имеют отношения к обвинению (хотя тщательно доказываются стороной обвинения), либо полностью опровергают это обвинение», — заметил Ходорковский.
«Теперь я хочу перейти к тому, с чем я не могу согласиться, мне известно, что это не так, и доказательств чего не существует в уголовном деле. Первое. Я не могу согласиться с тем, что нефть, добытая «Юганскнефтегазом», «Томскнефтью» и «Самаранефтегазом», у них пропала. Мне достоверно известно, что такого факта нет. Нефть этими предприятиями самостоятельно и в полном объеме сдавалась ими в «Транснефть». Мне это известно, поскольку «Транснефть» предоставляла в головную компанию «ЮКОС» акты приемки нефти на узлах учета от дочерних добывающих предприятий «ЮКОСа». И эти объемы не расходились с теми объемами, которые показывали добывающие предприятия как добытые, — отметил Ходорковский. — Второе. Я не могу согласиться с тем, что фактическая стоимость (себестоимость) производства нефти в регионах добычи для добывающих подразделений «ЮКОСа» равнялась ценам в Роттердаме или Аугусте». Ходорковский сослался на постановление Пленума Верховного суда и инструкцию Минфина о том, что стоимость похищенного устанавливается «исходя из фактической стоимости». «За себестоимость мы тщательно боролись. И конечно, себестоимость никогда не равнялась цене нефти в Роттердаме и Аугусте. Это значило бы, что компании надо прекращать работать».
«И третье, с чем я не могу согласиться — с тем, что «ЮКОСом», его торговыми и добывающими предприятиями управляла некая организованная группа. Ваша честь, мне прекрасно известно, что руководство «ЮКОСом» осуществляли должностные лица компании в соответствии со своими полномочиями».
«Четвертое, с чем я не могу согласиться, — что органы управления дочерних добывающих предприятий принимали решения под влиянием обмана. Нет, Ваша честь. Решения формировались советом директоров и собранием акционеров. А поскольку «ЮКОС» был основным, а с 2001 года единственным акционером добывающих подразделений, то, естественно, эти управляющие органы формировались в соответствии с тем, как принимал решение «ЮКОС» и я как его исполнительный руководитель. И говорить об обмане мной самого себя достаточно смешно».
«Я интересовался как же «Роснефть» пересмотрит прибыль или убытки за прошлые годы. Интересовался я этим по простой причине — в соответствии со ст. 12 ФЗ «О бухгалтерском учете», если обнаруживается хищение, то сумма похищенного должна быть отражена по графе «прибыль и убытки прошлых периодов». В нашем деле речь идет о суммах похищенного порядка 800 млрд. рублей. Хочу обратить внимание, Ваша честь, что мне не удалось ни в одном из отчетов данных предприятий за предыдущие периоды найти, чтобы они где-нибудь обнаружили, что отчетность составлена на момент 2003 года неточно, и, соответственно, они обнаружили хищение нефти».
«Тут гособвинитель Лахтин говорил в суде, что основное общество не может руководить дочерними и что принципы консолидации по US GAAP не соответствуют российским законам… Я бы хотел выяснить этот вопрос сейчас. Мне достоверно была известна ст. 105 Гражданского Кодекса РФ, которая гласит, что именно определяется, является ли данное общество основным, а другое общество дочерним по тому принципу, может ли основное общество давать ему обязательные к исполнению указания или не может. Если может, то одно общество основное, а другое — дочернее. Это Гражданский Кодекс, и я действовал по нему, а не по мнению Лахтина, мы тогда с ним знакомы не были».
И на стене появился текст статьи 105 ГК РФ.
Честно говоря, мне трудно остановиться, когда я цитирую Ходорковского. Одно удовольствие цитировать ясный и логичный текст — это как говорить правду — легко и приятно.
«Из 16 млрд. долларов прибыли «ЮКОСа» с 99 по 2003 год больше 9 млрд. это новые приобретения, 2,6 млрд. — дивиденды, 4,5 млрд. — это увеличение капитальных вложений, — уточнил Ходорковский на следующем заседании. — Из прибыли производились и другие очевидные расходы: социальные вложения (стадионы, бассейны, дома культуры), премии 100-тысячному коллективу компании, штрафные санкции, неизбежные в любой крупной компании. Очевидно, капитальные вложения тоже производились. И вся прибыль была из-рас-хо-до-ва-на! Полностью. К концу 2003 года, произошло это в связи с приобретением «Сибнефти»» [253] …
«Сторона обвинения заявляет о преднамеренно построенной Лебедевым и Ходорковским и другими членами организованной группы вертикально-интегрированной структуре управления процессом хищения нефти. Это ложь! Система вертикальной интеграции «ЮКОСа» была заложена государством при создании компании в 92–93 годах, а не мифической организованной группой. Я воплощал в жизнь проект, сформулированный государством», — говорил Ходорковский.
«Сторона обвинения презюмирует, что сделки между дочерними компаниями «ЮКОСа» должны были идти по рыночным ценам. Это некомпетентность! Конкурентная торговля между подразделениями внутри российских вертикально-интегрированных нефтяных компаний технологически и экономически была невозможна.
Поэтому рыночных цен по сделкам внутри вертикально-интегрированных компаний не существовало и не существует на сегодняшний день».
«Это некомпетентность еще и потому, что я лишь формализовал организационно-распорядительную документацию, созданную государством к 1995 году, деловую практику внутрикорпоративного оборота продукции по трансфертным ценам»…
«Это некомпетентность еще и потому, что внутрикорпоративные цены, устанавливаемые «ЮКОСом» для своих дочерних предприятий, были сравнимы (чуть больше или чуть меньше) с ценами других производителей в тех же регионах, в то же время, для тех же операций».
«Вся выручка, получаемая «ЮКОСом» от продажи нефти и нефтепродуктов конечному потребителю по рыночной цене, поступала в распоряжение компании в лице совета директоров и исполнительного органа. Она отражалась и на балансе. Кроме того, она отражалась в публичном консолидированном отчете и отчете соответствующих подразделений»…
Его обвинили в хищении вверенного имущества. Именно так в ОЗ. Михаил Ходорковский украл у Михаила Ходорковского всю нефть, вверенную ему Михаилом Ходорковским…
«Я как руководитель «ЮКОСа» и его основной акционер имел законное право вверять имущество дочерних компаний управляющим органам, — комментировал Ходорковский. — Я так воспринимал. И я так воспринимаю. Я вверяю! Мое право — одобрить или не одобрить в 2001 году все ранее совершенные и не оспоренные до того момента сделки. Совершенные уполномоченными лицами подразделений «ЮКОСа». Мое одобрение было окончательное, — продолжал Ходорковский. — Все прочие акционеры добывающих дочек, которые там были до 2001 года, никогда и ничего мне не вверяли. Никогда и ничего! Вверение должно было производиться решением общего собрания, а решение общего собрания определял мой контрольный пакет. Они участвовали в обсуждении, в принятии решения, и не оспорили никаких сделок,
