выходит на след».
Потом было много всяких событий. И встречи в пионерлагере. И торжественный вечер с вышневолоцкой интеллигенцией. И ответы на вопросы журналистов.
А еще через день, под вечер, Миша Гагарин на своем «газике» привез в Вышний Волочок на станцию готового Соколова, Валеру Готовкина и Машу Филипенко. Они уезжали в Москву. Еще провожал их геологический Володя Стороженко. С огромным пустым рюкзаком. Как всегда, ему было велено по дороге купить пятьсот банок консервов.
Он говорил на прощанье:
— Уезжайте, ребята. Я не буду тут с вами миндальничать, слезы лить. За консервами побегу. Я стал специалистом по консервным ископаемым. Я уже давно не геолог.
Известный следователь Кин-Гагарин тоже не стал миндальничать. Он подарил Валере фонарик- жужжалку и побежал колеса подкачивать. Эх, жизнь геологическая!
В поезде лейтенант Соколов сказал:
— Я, ребята, тоже давно не геолог. В медицину ушел. В химию. А ведь когда-то геологом начинал.
— А почему ушли?
— Я считаю, что полезные ископаемые трогать не надо. Надо их для потомков беречь. Они же не только наши. Мы должны солнечную энергию использовать, гидроэлектрическую, атомную.
Маша сразу решила, что попросится у профессора Баринова улучшательницей именно на эти разработки. Пора двинуть вперед научные изыскания в этих областях.
Валера Готовкин тоже решил начать жизнь заново. Как можно скорее исправить двойку по математике и проситься в постоянные улучшатели. Не будет он больше барчуком выращиваться.
В Москве Машу встречали родители. А Валеру встречали дедушка и бабушка.
— Ну как, внучек, здоров? Понравилось тебе?
— Еще как понравилось! — закричал Валера. — Бабушка! Дедушка! Мы там даже ни разу не раздевались!!!
Глава 7
Седьмая профессия Маши Филипенко. Мы — пожарная дружина
После геологической экспедиции Маша была надолго оставлена в покое Институтом Улучшения Производства. Потому что ее мама позвонила профессору Баринову и сделала ему выговор:
— Может быть, производство вы улучшаете, но нашего ребенка вы ухудшили. Отец ей говорит: «Помой посуду. Вон раковина полна тарелок». А она отвечает: «Папочка, ты сам помой. Я чрезвычайно занята. Я для страны нефть ищу». — «Это как ты ее ищешь?» — «А так, папочка, по карте. Нефти там больше всего, где больше всего бензоколонок». Отец говорит: «А чемоданы из крокодиловой кожи продают там, где больше всего крокодилов. То есть в подвале Центрального универмага». Она в ответ на это говорит: «А я посуду все равно мыть не буду. У меня много дел есть государственной важности». Так что у нас дома не дочь живет, а просто министр оборонной промышленности. Скоро мы к ней на прием записываться будем по вторникам и субботам. Профессор Баринов такого от Маши не ожидал. Он только охал и ахал в трубку и ничегосебекал:
— Ах! Ах! Ах! Ох! Ох! Ох! Ничего себе!
— И учиться она плохо стала. У нее по английскому одни двойки.
Профессор Баринов сказал:
— Я все понял. Мы ее временно отстраним от улучшения. Тем более что у нас другой хороший улучшатель выработался — Валера Готовкин. Он нас выручит. А с английским мы вам поможем. Прикрепим к Маше маму товарища Жбанова.
— Спасибо, — сказала мама. Но сама даже огорчилась, что ее Машу отстранили от улучшения. Маше и за это влетело:
— Видишь, выставили тебя!
— Мама, но ты же этого сама хотела!
— Кто ж знал, что они отстранят сразу. Я думала, они тебе нагоняй сделают. Ладно уж, зато теперь займешься учебой. Хотя зарплату твою жаль.
И вот однажды к Маше в дом пришла совсем еще не старая пожилая женщина. Она как вошла, так с порога и сказала:
— Here lives Masha Filipenko?
На чистом английском языке. (Что по-русски означало: «Здесь живет Маша Филипенко?»)
Маша ничего не поняла, кроме двух очень звучных английских слов: Масша Филипьенко. И она спросила:
— Кто вы? Вам кого нужно?
На что гражданка ответила:
— Tell in English, please.
(Что означало: «Говорите, пожалуйста, по-английски».)
Маша догадалась, что прибыла мама жены товарища Жбанова. И она сказала по-английски:
— Заходите, ду ю ду!
Дело было днем, после школы. Дома был папа. Он вышел из своей комнаты. Он тоже догадался и сказал:
— Здравствуйте, здравствуйте. Мы вас ждем. Хотите чаю?
— Tell in English, please, — повторила женщина.
И папа тоже сказал:
— Заходите, ду ю ду.
Учительница вошла в дом и засыпала Машу вопросами:
— What is your name? Do you like English?
С появлением в доме этой неуютной бабушки жизнь у Маши резко испортилась. Столько трудностей возникло, сколько за всю предыдущую жизнь не было.
У Маши даже мозги заскрипели. Она взяла словарик и стала искать слова, которые ей говорили. Приходилось искать каждое слово. Потому что никаких английских слов Маша не помнила. А если что-то помнила, то помнила неправильно. А если что-то помнила правильно, то не помнила, в каком порядке ставить. У нее выходило, если перевести на русский язык: «Я живу здесь Маша Филипенко квартира дом три. Мой папа имеет имя: мистер Филипенко Александр есть. Моя мама имеет место быть работа парк. Я имею место быть школьник».
За все эти сведения товарищ Жбанова-старшая благодарила Машу на чистейшем английском языке. Но не успокаивалась, а спрашивала все дальше и дальше.
— Thank you. Have you brothers and sisters? (Имеете ли вы братьев и сестер?)
— Thank you. Where does your mather work? What is her profession? (Где работает ваша мама? Какова ее профессия?)
Маша опять отвечала:
— Братья и сестры я есть нету. Моя мама есть работник троллейбусного леса. Отдела доставать получать.
Папа сначала тоже принимал участие в этих мучениях. Он бегал со словарем и кричал:
— Какой такой троллейбусный лес? Надо говорить троллейбусный парк. То есть депо.
Потом папа сбежал. И бедная Маша одна осталась отвечать на бесконечные вопросы товарища Жбановой. Потом она писала диктант. И только к вечеру полумертвая Маша села немного отдохнуть за математику.
А у Машиного заместителя, который выработался с ее легкой руки, у Валеры Готовкина, день выдался на редкость удачный.
