пожалуйста, за плохое гостеприимство, но я ничего не могу предложить вам выпить.
Сэнфорд приблизился и некоторое время рассматривал меня.
— Боже мой, Джонни! — наконец воскликнул он. — Что с тобой сделали! Лицо у тебя…
— Я немножко шепелявлю, не так ли? Но ничего, все же говорить я еще могу.
— Но кто ответственен за такое жестокое обращение с тобой?
— Пожалуй, и вы в такой же степени, как и другие. Человек, который избивал меня, лишь исполнитель, и я в свое время сам позабочусь о нем.
— Должно быть, ты в истерическом состоянии, это понятно, если можешь говорить, что я несу какую-то ответственность за…
— Вы несете прямую ответственность за подобные «порядки» в этом городе… Ведь все то, что произошло со мной, может произойти с кем угодно… конечно, за исключением вас и ваших друзей. Вы и вам подобные, Сэнфорд, создали здесь полицию, единственной обязанностью которой является охрана ваших частных интересов и расправа с неугодными вам лицами. Полицейские охраняют ваших друзей, преследуют ваших врагов, используются как штрейкбрехеры и громилы на ваших заводах и фабриках.
— Джон, Джон, ты сам осложняешь свое положение! Я вовсе не считаю тебя своим врагом.
— Да, да, конечно! Ведь я же теперь не просто человек, а собственник. Именно поэтому вы и пришли сегодня ко мне. Имущие всегда должны держаться вместе, не так ли? Вы и следы побоев-то увидели на мне только потому, что теперь перед вами собственник.
— Джон, поверь мне, пожалуйста, что я отношусь к тебе с самым искренним сочувствием. С тобой очень грубо обошлись, и ты расстроен, что вполне естественно. Только я никак не могу понять, почему ты относишь меня к своим врагам. Я пришел, чтобы помочь тебе. Ты же знаешь, что мы были близкими друзьями с твоим отцом.
— Видимо, потому, что нашли его полезным для себя, так же, как надеетесь найти полезным меня.
— Для меня он был самым близким человеком! — напыщенно воскликнул Сэнфорд.
— Вы хотите сказать, что он был вашей правой рукой, не так ли? Это он создал для вас целую организацию, с помощью которой вы терроризировали рабочих на ваших фабриках и заводах и контролировали муниципалитет. Вы оба виноваты в том, что в городе расцвела коррупция и все прогнило сверху донизу. Коррупция подобна раку: оказавшись в том или ином организме, она разъедает и губит его. Разве не аксиома, что власть, отнятая у народа, с течением времени становится все более и более коррумпированной?
— Ты меньше меня живешь на свете и значительно хуже знаешь жизнь. Я вовсе не отрицаю, что олицетворяю политическую власть в нашем городе и во всем нашем штате и неустанно тружусь во имя сохранения этой власти в надежных руках. Мои фабрики и заводы вполне можно назвать экономическим сердцем города и всего нашего района. Если бы они вдруг закрылись, наш город недолго остался бы на карте. Никаких фабрик и заводов у нас уже не было бы, если бы в течение всех последних пятидесяти лет я не работал над усилением политической власти, сосредоточенной в моих руках. Разумеется, я говорю не только о власти над органами городского самоуправления. Вместе с тем несомненно, что утрата мною власти над нашим городом означала бы полную утрату моего влияния в законодательном собрании штата и в федеральном правительстве в Вашингтоне.
— Иными словами, вы не смогли бы выжить, если бы вернули политическую власть народу, избирателям?
— Да, я не выжил бы, если бы меня заставили платить рабочим и служащим жалованье по утвержденным профсоюзами ставкам, если бы городские финансовые органы вдруг повысили налоговые сборы с меня.
— Бывал я во многих городах, но более коррумпированного, чем этот, не встречал!
— Это наш первородный грех, Джон. Человеческую натуру ничто не изменит.
— Перестаньте читать мне проповедь! Вы, кто работает в постоянном контакте с преступным миром и кого поддерживают только сутенеры, воры, шантажисты и убийцы!
— В таком случае до свидания, Джон. Я не могу оставаться здесь дольше и выслушивать твои фантастические обвинения.
Сэнфорд направился было к двери, но я загородил ему путь.
— Минуточку! — сказал я. — Теперь послушайте мой рассказ о том, что происходило в этом городе в течение двух последних лет.
Сэнфорд остановился и холодно посмотрел на меня. Я продолжал:
— Вы вместе с моим отцом создали здесь организацию, захватившую власть в городе. Сделали вы это с помощью своего состояния и игральных автоматов, принадлежавших отцу. Два года назад отец был убит, и вы не сочли необходимым изменить здесь обстановку, потому что власть для вас дороже человеческой жизни, дороже справедливости, дороже всего. Вы взяли себе другого партнера для того, чтобы он выполнял грязную работу вместо вас. Именно этот ваш новый партнер и убил моего отца…
— Ложь! — прервал меня Сэнфорд. — Это еще одно твое фантастическое измышление.
— Нет, это правда, и я докажу это. Я уже сообщил вам кое-какие неоспоримые факты в отношении вашего партнера Керха. Вся его власть зиждется на шантаже. Вы, конечно, знаете, что он шантажировал Флорэн Вэзер? Вам, разумеется, известно, что он прикарманил деньги, которые вы уплатили за гостиницу «Вэзерхауз»?
— Ничего такого я не знал и не знаю!
— Доказательства этого находятся в сейфе Керха в «Кэтклубе». В 1931 году Роджер Керх женился на женщине, позднее называвшей себя Флорэн Вэзер. Очевидно, они никогда не оформили своего развода. Таким образом, Флорэн Вэзер можно было судить за двоемужие. Керх шантажировал ее и таким образом добился того, что полностью стал распоряжаться имуществом Флорэн Вэзер. Известно ли вам это?
— Нет!
— Вам не кажется, что для человека, столь искушенного в жизни, вы проявили слишком уж большую наивность? По всей вероятности, вы сделали это умышленно, так как обстановка была выгодной для вас. Вам, несомненно, было на руку, что Керх командует Эллистером для вас, а через него всеми теми порядочными людьми, которые верят Эллистеру и голосуют за него на выборах. Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему Эллистер беспрекословно выполняет приказы Керха, а, следовательно, ваши?
— Никаких приказов Керха Эллистер не выполнял и не выполняет. Они непримиримые враги.
— Может быть, может быть — на словах. Эллистер никаких мер против Керха не предпринимал, и я могу сказать вам, почему: у Керха есть кое-какие материалы против него. Вот и получается, что ваш партнер шантажирует мэра вашего города, чтобы он ходил у него по струнке.
Сэнфорд отошел от двери и опустился на табуретку. Ни удивления, ни смятения не было на его лице.
— Но и это еще не все, — продолжал я. — Вчера ночью Керх убил Флорэн Вэзер.
— У тебя есть доказательства этого?
— Да, и достаточно.
— Но ты до сих пор не сказал, чем же именно Керх располагает на Эллистера, — как-то между прочим заметил Сэнфорд.
— Пусть это останется секретом Эллистера и Керха.
Сэнфорд насмешливо развел руками.
— Ну что ж, Джон, это твое дело. А знаешь, у меня складывается впечатление, что ты обладаешь большими способностями обнаруживать неприятные тайны даже у самых респектабельных людей. В вопросах морали, быта и поведения я всегда считал Эллистера стоящим вне всяких подозрений.
Дверь позади меня распахнулась, и в комнату вошел Эллистер.
— Кто это поминает мое имя всуе? — с напускной жизнерадостностью спросил он. — Здравствуйте, мистер Сэнфорд.
— Здравствуйте, Фримен, — спокойно ответил Сэнфорд. — Вы знакомы с Джоном Вэзером?
— Да, конечно. — Он повернулся ко мне и от изумления широко раскрыл глаза. — Боже милосердный, молодой человек! Что вы сделали со своим лицом?
