Тяжёлый лимузин, уверенно накатывал на трассу, съедая сотни метров дороги за секунды. Габаритный внедорожник сопровождения следовал за флагманом как привязанный.
Нарушая правила дорожной разметки, занимая то центральную часть дороги, то обочину, а то и встречную полосу движения, кортеж приближался к садовому кольцу.
— Эх жаль мигалки запретили. — с неподдельной досадой произнёс Олег.
Ридгер, пропустил высказывание водителя мимо ушей. Его сейчас занимали тактические действия по спасению своей империи и личного статуса.
План уже был. Хороший план. Его реализация восстановила бы паритет и даже принесла бы Ридгеру хорошую прибыль. Дело оставалось за малым. Не считаясь с теми, кто хочет потопить его, воплотить в жизнь задуманное и наслаждаться плодами своей победы. Ну что может быть лучше!
Машины пересекли садовое кольцо и теперь движение превратилось в настырное протискивание к цели сквозь плотный дорожный затор. Скорость упала, шелест шин все больше заглушали шумы моторов окружающих автомобилей. В таком режиме следования трудно определить время прибытия к месту назначения.
Ридгер поймал себя на удушливом волнении, от того, что боится не успеть совершить намеченное.
— Прибавь, Олег. — нетерпеливо произнёс он, вглядываясь в лобовое стекло, через спинку переднего сиденья.
Хороший обзор!
— Да как здесь прибавишь, Игорь Викторович? Дворами бы можно, но Альберт Оскарович запретил маршрут менять.
— Если запретил не меняй. — пробасил Игорь, удивляясь своей покладистости.
Он откинул голову на мягкий подголовник и прикрыл глаза. Ну какой смысл психовать, если от этого ничего не изменится.
Лена! Она вновь появилась в его сознании. Красивая, умная, обаятельная.
Ридгер улыбнулся.
— Ведьма. — беззлобно прошептал он с блаженной улыбкой на лице. — Прекрасная и опасная.
Она оттянула на себя всё его внимание. Даже одно воспоминание об этой женщине забирало Ридгера всего, целиком, отбрасывая вдаль планы, дела и прочие мысли.
Ридгер позволил себе расслабиться.
Тело его слега вмялось в спинку. Машина набирала скорость вырулив на свободную дорогу.
И вдруг….
Неожиданная и до крайности резкая остановка швырнула размякшее тело Игоря вперёд. Он всем весом налетел на спинку переднего сиденья и чудом не отключился от удара. Оглушённый он вцепился в спинку и непонимающими глазами смотрел сквозь лобовое стекло.
— Ты, что делаешь, су…
Возмущенный крик Олега заглушил громкий, режущий уши, рокот.
— На пол! Игорь Георгиевич на пол, живо! — и Олег с разворота заехал увесистую оплеуху от которой Ридгер мгновенно сполз на пол и замер.
Этот грохот Ридгер никогда бы не спутал, ни с каким другим. Так работает машина смерти созданная великим русским гением, которую теперь используют для убийства во всё мире, без исключения.
Засыпанный разлетевшимися стёклами, Ридгер лежал не шелохнувшись.
Выстрелы калшникова стихли, уступив место пситолтным залпам.
— Вон он!
Выстрелы…
— Дорогу перекрой!
Выстрелы…
— Уходит!
Выстрелы…Тишина…
Оглушительная тишина. Такая тишина может наступить лишь после боя.
Запах пороха, смешался с запахам улицы, выхлопных газов, страха и крови.
— Игорь Георгиевич, вы в порядке!? — возбуждённый охранник из машины сопровождения, открыл дверь. — Игорь Георгиевич!…
Глава 48
— Откуда ты знаешь эту бабу? — раздражённо шипел Медведь, — Она, что твоя новая подружка, сумевшая затмить чувство реальности? Да ведь она сдаст тебя при первом подходящем случае, а вернее продаст, тому, кто подороже заплатит. Это же очевидно!
Медведь постучал себе по лбу, намекая на пустоголовость Венского.
Александр молчал. Ему не хотелось рассказывать Медведю о мотивах, побудивших его заявиться вчера вечером к Нике. Вместо этого он скупо и грустно улыбнулся одними уголками губ, но Данилину эта мимика показалась издевательской.
— Ну чему ты радуешься? — Медведь непонимающе потряс головой. — В её глазах бабки, баксы, тачки и побрякушки. На неё нельзя рассчитывать. Тем более доверять, а ты…!!!
— А я? — сухо уточнил Венский.
— А ты как очарованный юноша делишься с ней нашими секретами. Невероятно! Как она тебя развела, а главное для чего?
Венский молчал, он понимал, что другу необходимо дать возможность выговориться иначе недосказанность, заледенеет, а в самый жаркий момент отогреется и выплеснется наружу обжигающим ядом.
— Ну, что ты молчишь? — Данилин остановился. — А может быть я чего?то не знаю? Может быть ты как всегда решил не посвящать меня в свои планы?
Венский глубоко вздохнул. Он был бы рад успокоить Медведя, но как? Никаких аргументов, способных убедить друга в верности содеянного у Венского не было. Глупость, слабость и слепая ревность. Заболоцкий грамотно воспользовался болевыми точками Венского, и тот чуть не совершил грандиозную ошибку. Ему было неприятно осознавать правоту куратора, в том, что манипулировать его сознанием крайне легко. Неприятно, но факт! Именно по этому, без всякой причины он пришёл к Нике и доверившись её речам и своей интуиции, опирающейся на веру в человеческую искренность, слишком разоткровенничался. Дурацкая ситуация!
— Ничего я не скрываю. Я и сам не могу понять, для чего всё рассказал Нике…ну… почти всё. — Венский взглянул на лицо Данилина, которое на глазах меняло цвет, — Почти! Но не всё. И не нужно на меня так смотреть.
Венский бодро зашагал. Медведь несколько секунд сверлил взглядом его спину, затем в сердцах сплюнул и поспешил за командиром.
— За–чем? Зачем ты это сделал? — не унимался Данилин, поравнявшись с Александром.
— Да чёрт его знает! Я поверил ей. И ещё…мне показалось, что наше знакомство уже состоялось.
— Перспал?!
— Да не в этом дело. У меня такое чувство, что мы встречались с ней раньше. — Венский закрыл ладонями уши, предвещая шквал негодования. — И даже не спрашивая меня где и когда, потому что я не знаю…не помню…в общем просто чувство, вернее предчувствие. Тьфу, дьявол, да ты меня совершенно запутал!
Венский убрал руки от головы и жёстко взглянул на своего бывшего сослуживца.
Данилин знал этот однозначный взгляд, который торжественно заявлял, что Венский больше не в состоянии спорить, выяснять и рассуждать, теперь он готов лишь к действиям и Данилину вовсе не хотелось выяснять к каким.
— Ладно. — махнул рукой Медведь. — Надеюсь ты знаешь, что делаешь. Потому, что если не знаешь…
