Элеонора посмотрела на Илью, как на одержимого и даже слега отодвинулась.
— Ты пугаешь меня Илья.
— Подумай, отчего такая разная реакция на действительно сенсационную находку. — не унимался Илаев.
— Я не знаю. — раздражённо ответила девушка. — Возможно, разногласия во мнениях на перевод текста, разное толкование. А это как раз объясняет, почему Реболаров не знал что точно написано в книге.
Илья улыбнулся.
— Ну, чему ты теперь улыбаешься? — вспылила девушка.
— Ведь ты же должна знать, как ведут себя учёные люди, имеющие разный взгляд на вещи. Они начинают доказывать свою правоту, спорить, издавать статьи, выступать на научных симпозиумах. Никто и никогда не замкнётся в своих мыслях, если не увидит того, что потрясёт его до глубины души, и то что, по его мнению, нельзя рассказывать людям. Именно так вёл себя Кузнецов. Андреев же молодой и не умудрённый жизненным опытом оптимист, не понимающий, чем может обернуться его открытие, был счастлив накануне смерти. Они знали, что в книге. И Реболаров не мог не знать.
— Возможно. — нервно сказа Элеонора. — Да, что, чёрт побери, в этой книге?
За спором ни Илья, ни Элеонора, не заметили, как два молодых человека в тёмных костюмах и солнцезащитных очках приблизились к ним.
— Добрый день. — произнёс один из них учтиво, — Вас приглашают на встречу. Не составит ли вам труда проехать с нами.
Илья исподлобья взглянул, на незнакомцев. Не смотря на вежливую манеру разговора, было понятно, что спорить с ними не имеет смысла, ибо как не крути, а придётся делать то, что они просят. И если первый из них был учтив и стоял довольно расслаблено, то рука второго, была напряжена и занимала удобное положения для того, что бы в любой момент нырнуть под пиджак и выхватить оттуда, то, что явиться веским аргументом к их приглашению.
Элеонора испуганно посмотрела на Илью.
— И кто же так любезно приглашает нас на встречу?
— Я не уполномочен назвать его имя, могу только сказать, что в случае отказа буду вынужден доставить вас силой.
— Попробуй. — огрызнулся Илья.
Тот, кто стоял на изготовке, отрицательно покачал головой и, отодвинув полу пиджака, продемонстрировал хромированную рукоять пистолета, торчащего из подвесной кобуры, на левом боку.
— Пошли, — вызывающе произнесла Элеонора, обращаясь к вежливому. Тот, кто демонстрировал оружие, не заслужил ни единого взгляда от гордой женщины.
— Илья Дмитриевич. — лицо незнакомца выражало вопрос.
— Чёрт с вами. — холодно произнёс Илаев.
Через несколько минут, в сопровождении двух неизвестных они вышли с территории больницы. Оказавшись на парковке, один из сопровождающих, подошёл к чёрному внедорожнику Тойота, и, распахнув заднюю дверь, движением головы предложил разместиться в салоне.
— Вот видишь Элеонора, это последнее неизвестное. — с улыбкой произнёс Илья, и шагнул в салон автомобиля.
Путь домой
Над огромным городом нависли тяжёлые свинцовые тучи. Резкие и неожиданные порывы ветра, то проносились по улицам, стараясь, смести всё на своём пути, то затихали вовсе, будто собираясь с силами для очередного натиска.
— Будет серьёзная гроза, и ураганный ветер. — злорадствовал Мелиор.
— Будет хороший летний ливень. — умиротворённо произнёс Создатель, — Это так кстати после нескольких засушливых дней.
Они стояли на тротуаре, рядом с широкой автомобильной трассой, окружавшей кольцом центр огромного города. Взоры их были обращены к небу, и хотя смотрели они на одно и то же, каждый видел своё.
Мелиор видел, как зарождается буря, как смыкаются чёрные могучие тучи, погружая город во мрак. Он предрекал, что через несколько минут, ослепительно ярко полыхнёт безжалостная молния, устремившись вниз, столкнется со старинным зданием, и положит начало крупному пожару. Ураганный ветер, подхватит разрастающиеся языки пламени, и под жуткие громовые удары раскидает их на многие сотни метров, заставляя смертных в панике разбегаться с душераздирающими криками о помощи. А затем, когда огонь окутает значительную часть города, небеса разверзнуться и потоки воды хлынут на землю, заставляя реки выйти из берегов и добавить к ужасным пожарам, сильнейшее наводнение. Оно не позволит полностью исчезнуть в огне городу, а лишь добавит проблем смертным, которые долго потом будут оправляться от его гнева, вздрагивая каждый раз, узрев на небе даже намёк на грозовое облако.
Создатель, видел тучи, которые породят молнию, и прольются прелестнейшим летним ливнем на ссохшуюся землю. Воздух станет, чист и прозрачен, а почва получит так необходимую ей влагу, для продолжения жизни. Под порывами ветра деревья сбросят увядшую листву, а дождик смоет серую пыль с их кроны, смоет грязь с тротуаров и дорог, и подарит живущим в мире Мелиора долгожданное наслаждение тёплым летним ливнем.
Пронизывающий ветер трепал волосы и одежду Мелиора, и обдувал прохладными порывами разгорячённое от длительной жары тело Создателя.
— Брат мой. — молвил Создатель, — Ты снова желаешь натворить неоправданных глупостей, каря себя за то, что не всё получается так как ты задумал.
Мелиор смотрел на него взглядом разъярённого волка.
— Ты злишься на всё вокруг лишь от того, что не можешь принять истину. — продолжил Создатель, — Твоё заблуждение не даёт тебе покоя.
Смертные в предвкушении ливня суетились, толкая друг друга, и старались побыстрее добраться до укрытия, что бы не вымокнуть до нитки. Мелиор и Создатель стояли прямо посредине тротуара, но прохожие, словно не замечали их. Как только кто?то приближался к ним, то словно чувствовал, что через несколько сантиметров наткнётся на невидимую стену, и резко менял направление движения. Настроение у смертных было на удивление разное. Кто?то, смеясь, кричал, что наконец?то бог наградил их отличным дождиком, кто?то бурчал, что из?за проклятого дождя не успеет сделать намеченное, а кто?то и вовсе, сбросил с себя обувь, и неспешно вышагивал по тротуару в ожидании первых капель.
— Ты вмешиваешься в мои дела. — упрекнул Мелиор Создателя, — Ты стараешься навязать ему свою истину.
Создатель нахмурился.
— Если бы не твоё вмешательство, то он никогда бы не понял, моих замыслов, и не поверил бы твоему апостолу.
Создатель покачал головой из стороны в сторону.
— Это мой мир! — в сердцах прокричал Мелиор. — Здесь я устанавливаю правила. Ты не должен мешать мне.
— Слышишь ли ты себя, брат мой. — лицо Создателя было серьёзным. — Смеешь ли ты упрекать меня в нечестности или лукавстве. Гнев, как и раньше, застилает твой разум и ты не в состоянии отличить одно от другого. Ты просто не хочешь поверить в то, что есть вещи, которые не могут идти по твоему плану. Ты настолько тщеславен, что не желаешь видеть ничего, кроме себя. Почему все должны делать так, как угодно тебе? Почему ты не можешь понять, что кто?то не хочет поступать, по–твоему? Неужели это так задевает тебя? Неужели ты не даёшь никому право на личное решение? То, что ты называешь порядком, всего лишь искусственно созданные тобой законы, и продуманная система их защиты. Ты считаешь, что лучше знаешь, как и кто должен поступать. Но за всем этим, стоит лишь твоя гордыня и уязвлённое самолюбие, а главное это нелюбовь к тому, кто может думать не так, как ты того желаешь и ненависть к тому, кто повторяет за тобой все твои действия. Ты сам поставил себя в такие условия. Тебя раздирают изнутри мысли о собственной уникальности, и ты никак не можешь понять, что каждый в твоём мире уникален. Но ты с
