вежливо объяснил, что лучше гостиницу я не найду, так как весь город находится на режимном водоснабжении, а горячая вода — это мечта любого местного жителя. Чувствовала я себя все хуже и хуже. Спина просто отказывала, хоть криком кричи. Голова кружилась, в глазах темно. Я вышла в коридор и спросила у горничной:
— У вас есть медпункт?
— Нет, а вам что, плохо?
— Мне срочно нужно любое обезболивающее.
Она порылась в аптечке и нашла упаковку каких-то пилюль. Даже несколько выпитых таблеток не остановили страшную ноющую боль.
— Скажите, а где у вас бухта Тихая? — снова обратилась я к ней.
— Ой, это очень далеко, — горничная достала сигарету и закурила, — сядете на автобус…
— Я не езжу на автобусе. Вон моя машина.
— Тогда сделаем проще. Мне как раз туда нужно. Давай, я покажу тебе дорогу, а ты меня туда подбросишь.
— Само собой, — сказала я и направилась к машине.
Через полчаса я была в нужном месте. Боль прожигала меня насквозь. В голову лезли самые несуразные мысли. Например, вернуться в больницу. Авось не попаду на один этаж с Комаром, тем более у меня есть пушка. Практически я его обезопасила. Он теперь переключился на собственный член.
Высадив горничную, я подъехала к магазину «Автозапчасти». На площадке перед магазином красовалось около двадцати японских машин. Из них торчали бритоголовые мальчики и оживленно о чем-то беседовали. Ну прямо настоящая сходка братвы. Красивое зрелище, черт побери! Я пригляделась и с облегчением вздохнула. В центре стоял Сашка и усиленно махал руками, пытаясь высказать свою мысль. С самого начала я поняла, что он не коммерс, а принадлежит к братве. Этот вариант устраивал меня намного больше. Вот, например, мой покойный муж был коммерс, а теперь у меня проблемы с его крышей, и довольно-таки серьезные. А если бы он был крутым, то тогда никакая крыша на меня бы не наезжала.
Узнав, что его хлопнули, они хоронили бы моего муженька со всеми полагающимися ему почестями, это они умеют, да и мне бы еще каждый месяц компенсацию выплачивали. Это у них так принято — помогать семьям своих покойных братков. В дальнейшем кто-нибудь из братвы положил бы на меня глаз и занял место своего покойного друга, а я бы с удовольствием разрешила ему поддерживать огонь в домашнем очаге, разожженном его предшественником.
Я вытерла слезы платком, так как терпеть боль в спине уже не было сил, и надавила на газ. Машина въехала в самый центр «стрелки». Люди разбежались в разные стороны. Некоторые полезли в карман, скорее всего, затем, чтобы вытащить пушки, наверное, подумали, что их покой решили нарушить какие-то вражеские силы.
Затормозив посреди площадки, я открыла окно и достала сигарету. Вскоре я поймала Сашкин взгляд. Он был полон ужаса и тревоги.
— Извините за столь странный визит, — громко сказала я, — но мне необходим вон тот человек. — И я махнула рукой в сторону Сашки. — Сашка, я прошу у тебя прощения, кроме того, мое предложение остается в силе.
Вся братва с удивлением посмотрела сначала на Сашку, затем на меня.
— Где ты взяла эту тачку? — спросил он.
— Угнала. Вернее, взяла напрокат.
После этих слов Сашка пристально на меня посмотрел, а затем громко рассмеялся. За ним покатились со смеху все остальные. Вдруг из толпы вынырнул молоденький парнишка. Господи, это же хозяин джипа, на котором я весь день рассекаю по городу. Он подошел к своей машине и затараторил:
— Вот про эту ненормальную я вам и рассказывал. Близко к ней не подходите, у этой дуры есть пушка. Она из психушки сбежала, стреляет без промаха. Слышишь, девочка, отдай машину.
— Тоже мне, нашел девочку. Да ты мне в сыны годишься. Сынок, хочешь свою машину обратно, так попробуй забери.
Парнишка стоял не шелохнувшись и чуть было не плакал.
— Сынок, я же тебя предупреждала, если ты будешь мешать мне кататься по городу, то я давлю на газ и врезаюсь вон в тот столб или еду к морю и сваливаюсь с обрыва. Мне терять нечего, у Сашки спроси. Тебя что, папа стал ругать, что без спросу машину взял?!
Парнишка потоптался на месте и повернулся к Сашке.
— Скажи ты этой дуре, чтобы она мою тачку отдала. Только смотри осторожно, у нее пушка. Может, психушку вызвать?
Сашка покраснел от смеха как рак, затем подошел поближе к машине и заглянул в окно.
— Привет, — улыбнулась я.
— Привет. Ты зачем машину угнала?
— Иначе бы я тебя не нашла. Я же не могу пешком ходить, здесь без ног останешься. Сашка, ты меня еще не разлюбил?
— С чего ты взяла, что я вообще тебя любил?
— Мне так показалось.
— Ты ошиблась.
— Хорошо, — вздохнула я, — пусть я ошиблась. Но ты будешь мне помогать. Садись в машину, поехали.
— Нет, давай лучше вернем ее хозяину. Пошли в мою машину. Я не знаю, как там у вас в Москве, но у нас у каждой машины есть свой хозяин. Ты свой «шестисотый» у кого угнала?
— У мужа.
— А ты, оказывается, еще и замужем?
— Не совсем. Но если ты решил на мне жениться, то я всегда свободна.
— Нехорошо угонять чужие машины в чужом городе. Это может плачевно кончиться.
— Но ведь я же твоя девушка. Мне никто ничего не сделает. Неужели ты позволишь, чтобы обижали твою девушку?
— Кого? — присвистнул Сашка.
— Твою девушку, я, кажется, внятно сказала. Если ты так не считаешь, то я могу сама за себя постоять.
Достав пушку, я положила ее рядом с собой на сиденье. Итут нервы у меня не выдержали.
— Пошел ты к черту! — заорала я. — И чего я в тебе нашла? Сейчас уеду отсюда на этой тачке и хрен мне кто сможет помешать, понятно?!
Я уже было хотела надавить на газ, но Сашка взял меня за руку.
— Подожди, пошли ко мне в машину.
— Ага, нашел дуру! Чтобы твои братки мне по голове настучали. Я из машины никуда не пойду. Лучше ты иди ко мне.
— Нет, Яна, машину надо вернуть хозяину. Тебя никто не тронет пальцем. Обещаю.
— Ты будешь со мной, пока я не сделаю свои дела?
— Ладно. Но мне за это нужно двадцать штук баксов. Ставки повысились. Ты сама наделала кучу глупостей.
— Пятнашка — и разговор окончен, — вспылила я.
— По рукам. — Сашка открыл дверь, и я вылезла из машины.
На спинке сиденья была кровь. Я подняла футболку. На бинтах кровь. Она просочилась даже сквозь тугую повязку.
— Зачем ты ушла из больницы?
— Меня нашли. Больше там оставаться было нельзя. Надо бы сделать перевязку и найти обезболивающее.
Сунув пушку в карман, я оперлась на Сашку. Передвигаться мне становилось все труднее и труднее.
— Ты самая сумасшедшая женщина, которую я когда-либо встречал, — прошептал он мне на ухо.
— Я знаю!
