целлофановых мешках.
— Касьян, ей-богу, больше не могу. Мне ее до утра не раскопать, — взмолилась я. — Умоляю тебя, не мучай меня.
— Копай, копай. Тебе полезно, — ухмылялся Касьян.
Земля была очень твердая, лопата не заходила даже на четверть. Я почувствовала на руках первые мозоли. Чтобы раскопать эту могилу, мне, в лучшем случае, нужно суток десять, не меньше. С ума сойти, вокруг темно, я нахожусь на кладбище и выкапываю из могилы своего мужа. Кому скажешь, не поверят. Мне стало до жути себя жалко. Господи, ну за что мне все это?! Хрен с ними со всеми, пусть убивают, мне уже все равно.
— Эй, Касьян! — громко заорала я. — Пошел ты ко всем чертям! Я не буду копать. Можешь смело меня убивать, больше ничего не хочу. Копай сам, если тебе так хочется.
— Я не понял. Ты не хочешь работать?
— Нет.
Он подошел и сильно ударил меня по лицу. Я почувствовала дикую жгучую боль, но мне уже было все равно. Я знала, что еще немного — и меня убьют, но мне совсем не было страшно. Я с трудом поднялась и тихо сказала:
— Лучше убей, только не мучай. Я устала.
— А врать ты не устала, сучка? В любви клялась, а сама при первой же возможности хотела за кордон свалить. А если бы мои люди за тобой не следили, то где бы я тебя искал?
— Зачем я тебе сдалась?
— Не ты, а мои деньги.
— Да нет у меня никаких денег и не было никогда. И вообще, я уже начинаю сомневаться в том, что они когда-либо существовали.
— Они существовали, поверь, — зло перебил меня Касьян. — Ладно, мои ребята тебе немного помогут. Ты женщина хрупкая. Твои руки мне пригодятся для других дел. Отойди от могилы, встань рядом.
Я отошла от могилы, обняла лопату и села на землю.
— Пацаны! Хорош играть, помогите даме, — позвал Касьян.
Все как по команде бросили карты и вышли из машины. Двое взяли лопаты и начали копать.
— Эй, красавица, дай лопату.
— Что?
— Лопату дай, — сказал мне третий.
— Ой, да, конечно, извини, — сказала я почти шепотом и протянула лопату.
Ребята копали так слаженно, словно занимались этим каждый день. Чем глубже становилась могила, тем учащеннее билось мое сердце. Касьян включил фары на своей машине. Они осветили могилу так, что все было отчетливо видно.
— Касьян, там уже лунатики лежат, — сказал один из мордоворотов, постучав лопатой по дну могилы.
— Вытащите их, а то девчонка не потянет, — послышалось в ответ.
Мое сердце стучало с такой силой, что еще чуть-чуть — и выскочит из груди, тело тряслось, зубы выбивали нервную дрожь. Рядом с могилой в ряд легли три больших запаянных целлофановых пакета. По всей вероятности, в них лежали трупы.
— Давай поиграем в задачку с тремя неизвестными. Покажи нам отгадку, найди: какой из них твой муж.
— Я не буду.
— Здесь нет ничего страшного. Если его закопали с двумя бабами, то это вообще облегчает тебе поиски. Проверяй по нижней части живота. Где найдешь мужские яйца, значит, это твое сокровище.
— Я не смогу.
— Здесь с тобой никто не шутит, Яна. Ты не смогла копать, потому что физически это тебе не по силам. Но узнавать твоего мужа за тебя никто не будет. Понятно? Поэтому не зли меня и не доводи до греха. Если ты не хочешь, чтобы прямо здесь я отдал тебя на растерзание этим пацанам, то пойди и опознай своего мужика. Держи инструмент. — Касьян протянул мне садовые ножницы.
Дрожащими руками я взяла ножницы и подошла к первому пакету. Он был большим, около двух метров, а наверху привязана табличка с порядковым номером. Я прислушалась. Какая странная тишина на кладбище, даже собаки не лают. Таинственная, зловещая тишина. Кто-то из мордоворотов принес раскладной стульчик, Касьян сел на него и вытянул ноги, другие встали рядом с ним, не спуская глаз с меня и покуривая сигареты.
— Ну что ждешь, Яна, смотри, какие у меня мальчики, один лучше другого и все тебя хотят. Если через две минуты ты не приступишь к работе, то я отдам тебя им на растерзание, а мальчики у меня будь здоров, разорвут тебя прямо на части. И ты уже будешь сравнивать, с кем было лучше: с ними, со мной или с Малышом.
— Не надо, я все сделаю.
Я начала резать пакет. Жесткий целлофан поддавался с трудом. Лучше бы я свалилась в обморок. В пакете лежала женщина. Ее лицо было сильно изуродовано, тело ели черви. Они были повсюду. Такого количества червей я не видела никогда. Глаза женщины были закрыты, руки связаны. Меня затрясло, я дико закричала, затем упала на землю и чуть не подавилась собственной блевотиной. Меня рвало очень долго, и закончилось это только тогда, когда в желудке просто больше ничего не осталось.
— Ори потише, а то придется тебе пасть скотчем заклеить, — засмеялся Касьян и кинул мне полотенце.
Я вытерлась и встала с земли. К этому моменту я уже ничего не чувствовала, наверное, я была, как зомби. У меня не было никаких эмоций. Наклонившись над вторым пакетом, я начала его резать. Резала с закрытыми глазами, так было легче, по крайней мере не надо смотреть на все это. Когда я открыла глаза, по моему телу пробежала судорога. Передо мной лежал мой супруг. Первое, что меня поразило, это то, что у него были открыты глаза, вернее, одного глаза не было, на этом месте темнело кровавое месиво. Другой глаз смотрел прямо на меня, но зрачок был безжизненный. Лицо сильно изуродовано, но я бы узнала его при любом раскладе. Рот открыт, оттуда торчит безжизненный язык. На теле, вернее, даже в теле, копошились огромные клубки червей. Это трупные черви, я про них где-то читала. Нужно обязательно помыть руки и желательно продезинфицировать. Боже мой, с этим человеком я жила, спала, ела, ходила по ресторанам, а теперь он лежит предо мной в таком виде. У меня жутко закружилась голова, в глазах потемнело, рвать было нечем. Я села рядом с трупом, закрыла глаза и громко зарыдала.
— А теперь докажи нам, что это твой муж.
— На правой кисти руки у него должна быть наколка — «Юра. 1968».
— Покажи мне ее.
— У него руки связаны.
— Развяжи.
— Там везде трупные черви, я боюсь.
— Ничего страшного, потом зайдем в сторожку к Кирилычу и помоем руки.
Я взяла ножницы и перерезала веревку, которой были связаны руки. Затем взяла полотенце и дотронулась им до правого запястья. На нем было выколото — «Юра. 1968».
Касьян подошел поближе и внимательно посмотрел.
— На животе остался огромный шрам от аппендицита. Он длиной во весь живот, — тихо проговорила я. — Хоть ему и брюхо вспороли, но все равно его отчетливо видно. Его даже в газете отметили как особые приметы. Еще зубы. Справа вверху две золотые коронки подряд…
— Хватит, — перебил меня Касьян. — Больше можешь не стараться. Это Юрка. Мой подкрышный коммерсант Юрка. Кличка — Рыбник. Работал по рыбе. Теперь я хочу знать, кому он помешал?
— Мне.
— Почему?
— Я ненавидела его с той самой минуты, как вышла за него замуж.
— Он тебе что-нибудь говорил про деньги?
