— Нет. Я даже в офисе у него никогда не была. Он вообще не посвящал меня в свои дела.
— Во Владивосток зачем ездила?
— Твои люди ведь мне кислород перекрыли, а там у меня друг. Хотела отсидеться.
— Ты с ним трахалась?
— С кем?
— С другом твоим ситцевым.
— Нет, конечно. В меня же две пули попали, о чем ты говоришь. Какой, к черту, секс. Я там по больницам лежала.
— Да уж, ты такая заводная, можешь и мертвая трахаться. А теперь расскажи мне подробно, что приключилось с моими людьми во Владивостоке. Они до сих пор не вернулись, и от них нет вестей.
— Сколько ты человек посылал?
— Троих.
— Один погиб в аварии. Второй получил тяжелое увечье, а судьба третьего мне неизвестна.
— Пацаны, давайте делайте обратно, как было. Трупы в могилу и все по своим местам, — распорядился Касьян и повернулся ко мне: — Пока ребята будут копать, ты, дорогуша, расскажешь мне всю свою владивостокскую эпопею. Я хочу знать в подробностях, что случилось с моими людьми.
Мне ничего не оставалось делать, как рассказать Касьяну о том, как погиб тот молодой мальчишка в такси, что мне пришлось сотворить с Комаром и про стрельбу у тысячекоечной больницы. Услышав про Комара, Касьян громко заржал и долго не мог остановиться. Когда могила опять встала на место, мы отправились в сторожку к Кириллычу мыть руки. Он сидел с другом, приговаривая второй пузырь какой-то дешевой муры.
— Ну что, ребята, нашли то, что искали?
— Нашли, Кириллыч, не переживай, — ответил Касьян.
— Но вы там хоть все по уму сделали?
— Как всегда.
— Понятненько, — улыбнулся Кириллыч своей противной улыбкой и налил себе стопочку.
— А ты, я смотрю, гуляешь, — сказал Касьян.
— Гуляю, а чего ж не гулять, твои пацаны меня сегодня подогрели.
— На, держи еще. — Касьян протянул ему сторублевую бумажку.
Кириллыч взял и отвесил низкий поклон.
— А того паренька, которого в тот раз твои ребята привезли, я знаешь куда закопал?
— Куда?
— Да к бабке одной. Она в двенадцатом году откинулась. Могила брошенная, никем не ухоженная. Я ей туда квартиранта и подсунул, там его в жизнь никто не найдет. Так что потеснил бабулю, прости мою душу грешную.
— Молодец. Ладно, нам пора. Смотри, сильно не напивайся.
— Да бог с тобой, скажешь тоже. Я всегда в норме, ты ж меня знаешь.
Я тщательно вымыла руки и лицо. Когда подошла к машине, надела пиджак, юбка была безнадежно порвана. Перчатки и шляпку я бросила в сумку, собранную для поездки в Ванкувер. Состояние было скверное. На душе гадко и омерзительно. Ничего не хотелось — ни Канады, ни Москвы, не хотелось просто жить.
— Садись в машину, — сказал Касьян.
— Да нет, я такси поймаю. — Я старалась держать себя в руках.
— Не понял.
— А что тут непонятного? Я сделала все, что ты просил. Ты убедился, что мой муж мертв. Я, так сказать, себя реабилитировала. Теперь могу ехать домой.
— И что дальше?
— Завтра возьму новый билет на Ванкувер и поеду работать.
— И все?!
— А что еще? Ну, если хочешь, можешь меня убить, может, тебе станет легче. Мне уже все равно. Ну а если ты оставляешь мне жизнь, то дай мне распоряжаться ею так, как я посчитаю нужным.
— Тогда мне проще тебя убить.
— Убивай, только не мучай, сил моих больше нет. Жить совсем не хочется.
— Захочется. Нет, странное дело, из-за нее нечаянно Малыша грохнули, столько моих пацанов полегло, а она теперь свалить хочет, шибко умная, я смотрю. А ну-ка быстро в машину, я с тобой поговорить хочу.
— А куда мы поедем?
— Куда повезу, туда и поедем. Мне решать, поедешь ты в Канаду или нет.
Касьян толкнул меня на заднее сиденье и устроился рядом. У меня даже не возникало желания думать о том, что меня ждет впереди. Полнейшее безразличие и апатия. Ехали вроде бы недолго, но приехали в какую-то глухомань.
— Выйди из машины, — зло буркнул Касьян.
Я вышла и огляделась. Передо мной был старый частный дом, заросший высокой травой. Кругом ни души. Куда меня привезли, одному богу известно. Вместе со мной из машины вывалился здоровый амбал, сумасшедших размеров и параметров.
— Андрюха, посади ее под замок и жди меня. Хоть пальцем тронешь, убью.
— Да ладно тебе, Касьян, сто лет она мне сдалась.
— Не знаю, сто лет или двести, но я тебя предупредил.
— Дай мне мою сумку, — обратилась я к Касьяну.
— Нет, милая, твоя сумка, паспорт, деньги и вещи останутся у меня. Это будет гарантия того, что ты меня дождешься в этом сарае.
— А когда ты приедешь? Долго мне здесь сидеть?
— Приеду, когда посчитаю нужным, у меня неотложные дела.
— Приезжай побыстрее, — еле слышно сказала я, но Касьян ничего не ответил, а лишь хлопнул дверью машины.
Тип, которого звали Андреем, взял меня за руку и повел в дом. Как только мы поднялись на крыльцо, я услышала, как отъехала машина Касьяна. Андрей включил свет, и мы прошли на веранду. Недолго думая я упала на колени и громко заревела.
— Андрей, миленький, ну что тебе стоит, отпусти меня на все четыре стороны. Совсем девчонку довели, ну что ж вы изверги, что ли?
— Не могу, Касьян приедет, сам все решит.
— Ну на что я ему сдалась, сам посуди!
— Мне кажется, что он втюрился, если бы нет, то он бы тебя сразу грохнул. Ты этого вполне заслуживаешь. Столько накуролесила. Питерские столько наших пацанов положили. Никто ж не знал, что у тебя с Малышом было так серьезно. Он к нам приезжал пару раз на переговоры по поводу тебя, но убивать его никто не собирался.
— Андрей, я не знаю, что у Касьяна на уме, но Христом богом тебя прошу: отпусти!
— Нет, даже не проси. Давай заходи в комнату. Я тебя на замок закрою. Разговор окончен.
— Я в туалет хочу.
— Вон ведро.
— Я по-большому. Вон в конце участка деревянный стоит. Дай бумажку, схожу.
— Ага, вдруг убежишь.
— Ну посуди сам, куда я побегу. У меня ни паспорта, ни денег, ни вещей, даже ключей от квартиры нет. Еще и юбка разорвана.
— Ладно, сейчас тебе газетку дам, — расслабился этот идиот и зашел в дом.
Ключи от дома остались в дверях. Не раздумывая, я захлопнула входную дверь, повернула ключ в замке ровно два раза и бросилась бежать.
— А ну открой, сучка! — послышалось мне вслед.
Но я уже неслась прочь, что было сил. Сзади послышался звон битого стекла, наверное, этот придурок
