никогда не разговаривал со мной грубо.
Глеб расстегнул ширинку и поманил меня рукой:
— Давай, ты же этого хотела. Ведь ты меня сюда за этим пригласила?
— Господи, ну зачем так грубо, Глеб? Давай выпьем кофе, а потом я станцую для тебя.
Глеб встал и прошел на кухню. Я включила чайник и поставила на стол две маленькие чашечки. В одну из них был насыпан порошок, который совсем недавно принес Михаил. Глеб окинул меня взглядом с головы до ног и, усмехнувшись, произнес:
— Ты меня случайно не привораживаешь?
— Нет, не волнуйся. Я вообще никогда не верила в подобные глупости.
— Что-то меня в последнее время стало к тебе тянуть. Не знаешь, с чего бы это?
— Понятия не имею. Может, ты меня любишь?
— Вряд ли. Скорее всего, я просто привык к твоему телу.
Я пожала плечами и посмотрела в окно. Рядом с джипом, принадлежащим Глебу, стояли «Газель» и черная «Волга». У меня учащенно забилось сердце. Выходит, они уже здесь… Глеб что-то говорил, но я совершенно не слышала его слов. Мертвый Макс, «боксер» из ночного поезда, Тамарка с обожженным лицом, убитая Каролина, Верка со своим муженьком, кучка людей, называющих себя сатанистами… Голова отказывалась переваривать все это. С предательством Глеба я потеряла способность трезво мыслить. Во мне что-то надломилось, и пропало желание жить дальше.
По щекам непроизвольно потекли слезы. Глеб поморщился:
— Ты же говорила, что обойдешься без истерик. Я ведь расстегнул штаны и готов был тебя пожалеть, но ты стала артачиться. По-моему, ты и сама не знаешь, чего хочешь. Лучше включи музыку и что-нибудь станцуй. У тебя это здорово получается.
— Я хочу выпить с тобой кофе, — тихо произнесла я и налила кипяток в чашки.
— Ты еще помнишь, сколько сахара мне надо положить?
— Четыре ложки.
— Молодец, не забыла.
— Я ничего не забыла, Глеб. Есть вещи, которые не забываются. Я бы и рада стереть их из памяти, но у меня ничего не получается.
Тщательно размешав сахар в чашке Глеба, я поставила ее на стол и с трудом перевела дыхание. Если Глеб заподозрит, что в кофе что-то подмешано, то мне конец. Я молила бога только об одном: чтобы этот чертов клофелин не оказался горьким.
Глеб сделал глоток и поставил чашку на стол. Стараясь не смотреть на него, я потянулась за печеньем.
— Дашка, ты и вправду беременна или просто хотела с меня деньги получить?
— Я сделала аборт. Все нормально, — картонным голосом произнесла я.
— Молодец. У меня внебрачных детей на два детских сада хватит. Понарожали, шалавы, в надежде установить отцовство… Дуры-бабы, сами себе жизнь портят! Гуляли бы еще тысячу лет. Все равно с меня ни копейки не стрясешь. Я на это отцовство плевал с высокой колокольни.
Глеб зевнул.
— Что-то в сон меня потянуло, — сказал он и закрыл глаза.
Чашка выпала из его рук и разбилась. Я замерла, затем взяла Глеба за руку и тихо спросила:
— Милый, что с тобой?
Глеб не ответил. Я потрясла его за плечи, но он никак не отреагировал. В том, что Глеб жив, я нисколько не сомневалась: храпел он так, что стены тряслись. Интересно, как долго он будет спать? В любом случае времени терять нельзя. Быстро расстегнув пиджак Глеба, я достала бумажник. В бумажнике лежало около двух тысяч долларов. Глебу они вряд ли понадобятся, а вот мне будут в самый раз. Засунув смятые купюры в карман, я решила при первой же возможности отвезти их в больницу к Тамарке. Ей сейчас нужны деньги, и я их заработаю. Нащупав кобуру, я вытащила из нее пистолет. Кажется, Глеб имел разрешение на ношение боевого оружия. Что ж, он мне пригодится. Кто его знает, чем закончится обряд посвящения в сатанисты? Не исключено, что жертвой стану я. По крайней мере, будет чем защищаться.
Бросив взгляд на Глеба, я, тяжело вздохнув, прошептала:
— Извини, дорогой, но ты сам напросился. Самой жестокой обычно становится униженная и брошенная женщина. Моей ненависти нет предела. Ради тебя я готова была на все. Я хотела убить своего мужа, чтобы не создавать тебе лишних проблем. Я потеряла сестру, но, главное, я утратила веру в жизнь. Я умерла, услышав твои слова о том, что у тебя есть другая женщина. Будь ты проклят, Глеб!
Смахнув слезы, я подошла к окну и махнула рукой. Из «Волги» вышел Михаил с каким-то мужчиной и направился в мой подъезд. Открыв входную дверь, я отошла к стене и стала смотреть на спящего Глеба. Боже мой, неужели через несколько часов его не будет? Смерть кругами ходит вокруг меня, отбирая близких людей. Я не знаю, кто убил Макса, но, как ни крути, без моего косвенного участия тут не обошлось. Я ненавидела своего мужа. Я хотела, чтобы он умер, и это произошло. С Глебом совсем по-другому. Я любила его, любила искренне, всей душой. Он открыл для меня совсем другую жизнь. Прозябая в своем захолустье, я и не знала, что такая бывает… А потом он выбросил меня, как выбрасывают надоевшую игрушку. Как же! Ведь я стриптизерша! Знай свое место, девочка, и не зарывайся! Деньги — к деньгам… Браки между равными… Какой умник придумал эти фразы? А ведь он прав: Глеб выбрал себе по всем параметрам подходящую жену. Любит ли он ее? Это не имеет никакого значения…
Входная дверь распахнулась, и на пороге появился Михаил. За его спиной маячил седой мужчина. Они вошли в квартиру и уставились на Глеба.
— Он спит, — тяжело вздохнула я.
Михаил подошел к Глебу и быстро вывернул его карманы. Достав бумажник, он разочарованно присвистнул и, подмигнув мне, спросил:
— Ты, что ли, уже порыскала?
— Вот уж не имею привычки шарить по чужим карманам! — резко осадила его я.
Теперь у меня есть пистолет, значит, бояться нечего. Правду говорят, что оружие — это власть. Власть и полнейшее отсутствие страха… Я вооружена и теперь смогу постоять за себя, как бы ни складывались обстоятельства…
— Он что, совсем пустой ездит? — пожал плечами Михаил и посмотрел на спутника. — Вроде бы на таком крутом джипе… Уж на штрафы-то и бизнес-ланчи у него должны быть деньги.
— Ты сюда пришел по карманам лазить или к ритуалу готовиться?! — одернула я его.
Михаил покраснел:
— Просто мне нужны ключи от машины. Сама подумай, разве можем мы тачку твоего хахаля у подъезда оставлять? Сразу возникнут подозрения. Нужно отогнать ее из города. — Достав связку ключей, он внимательно изучил ее и передал седому мужику. Затем перевел взгляд на меня и, немного помявшись, спросил: — Даша, ты, наверное, знаешь, где его квартира находится?
— А что?
— У нас теперь есть ключи. Можно будет на днях заглянуть туда и поискать что-нибудь интересное. Не пропадать же добру! Ему оно теперь при любом раскладе не понадобится.
— А тебе зачем? Ты домушник или сектант? Я что-то не пойму, куда ты клонишь?
— Просто лишние деньги никому не помешают. Поделим все поровну.
— Он живет не один, а с женой и детьми, — соврала я и пристально посмотрела на Михаила.
Нисколько не смутившись от моего взгляда, он продолжил:
— Ну и что? Нам потребуются новые жертвы. У меня есть на примете несколько молодых людей, которые давно хотят вступить в секту, но…
— Ты что, хочешь убить молодую женщину и несовершеннолетних детей?! — не поверила я своим ушам.
На минуту замявшись, Михаил сказал:
— Ладно тебе, Даша, благородную девицу из себя строить. Давай обсудим это чуть позже. Сейчас самое главное — вывезти его из квартиры и отогнать машину.
Вдвоем с напарником они закатали Глеба в ковер и понесли его к выходу.
