— Но ты же сбежала, значит, я должен отвезти тебя обратно.
— Я не хочу обратно.
— А я разве когда-нибудь тебя спрашивал о том, что ты хочешь, а чего не хочешь?
Нет, он и в самом деле конченый идиот. Ему только веслом в лодке махать. Соображает он туго.
— Как ты меня здесь нашел? Спросил у врача, когда мне будут снимать швы?
— Конечно. Я тебя тогда до утра прождал, думал, может, ты вернешься.
— Как я могла вернуться, если я от тебя сбежала?
— Ну, мало ли, вдруг передумала… — Грач взял меня за другую руку и опять попытался влезть в разговор:
— Валентин, ладно, извини, нам некогда.
— Как это некогда?
— Пропусти нас в кабинет, нам надо снимать швы. — Грач был вдвое меньше гориллы и уткнулся ему в грудь. Обойти Валентина было невозможно. Своей тушей он полностью закрыл все подступы к кабинету.
— Кирилл, мы сами снимем швы, можешь ехать, — сказал горилла.
— Как это сами? — опешил Грач.
— Мы их накладывали, мы их и снимем.
— Может, ты их и накладывал, но снимать буду я, — отрезал Грач.
— Попробуй, — засмеялся горилла.
— Отойди.
— Попробуй меня отодвинуть, — заржал тот сильнее.
Грач потыкался в грудь горилле и понял, что это не принесет особого результата. Валентин стоял как гора, сдвинуть его можно было только разве что бульдозером. Дверь в кабинет неожиданно открылась, и ситуацию спас хирург.
— В чем дело? Что за шум?
— Можно снять швы?
— Конечно, проходите. Кабинет свободен. Тише, граждане!
Валентин отошел, и я прошмыгнула в кабинет, захлопнув за собой дверь. Врач оказался довольно корректным и не задавал лишних вопросов по поводу шума за дверью. Он снял швы и обработал ногу.
Выйдя из кабинета, я обнаружила Грача и Валентина, сидящих в креслах по разные стороны коридора.
— Ну как лапка? — спросил Валентин и направился ко мне.
— Все в порядке.
— Поехали. — Грач встал с кресла и взял меня за руку.
Терпение гориллы было на исходе. Он ожег Грача свирепым взглядом и процедил сквозь зубы:
— Убери руки от моей женщины.
— Что? — не понял тот.
— Я говорю, убери руки от моей женщины.
— А с чего ты взял, что она твоя? — выпучил глаза Грач.
— Я так решил.
— Вот как! — заржал Грач.
Мне совсем не хотелось быть женщиной гориллы и тем более ехать с ним куда-либо. К тому же в данный момент меня больше всего интересовала подруга.
— Я не хочу быть твоей и никогда ею не буду, — сказала я с дрожью в голосе, так как очень переживала за последствия.
Валентин крайне непредсказуемый человек и при желании мог просто раздавить меня в лепешку. Он запыхтел, как паровоз, тяжело задышал. Мне показалось, что еще одно мгновение, и он просто убьет меня.
— Ну ладно, Валентин, зачем тебе нужны неприятности? — примирительно сказал Грач. — Эта женщина сейчас поедет со мной. Она моя должница.
— Но ведь она и моя должница тоже. Они вместе с одной бабой у наших пацанов джип угнали.
— Валентин, давай не будем. Мы и так слишком много враждуем. Не хватало нам еще из-за бабы ссориться. По-моему, между нашими пацанами и так проблем хватает.
— Ну ладно, будь по-твоему, — сказал Валентин и взглянул на меня. — А до тебя я еще доберусь, — процедил он сквозь зубы, поворачиваясь к выходу.
Тяжело вздохнув, я посмотрела на Грача. Он весело подмигнул мне, и мы направились к машине. Валентин сел в свою тачку и, помахав мне рукой, резко дал по газам.
— Идиот, — вырвалось у меня.
— Идиот, — подтвердил Грач. — Но не дурак, не полез на рожон.
— Если бы он захотел, то стер бы тебя в порошок.
— Но не стер же. Потому что у него сила, а у меня власть. Улавливаешь разницу?
— Улавливаю.
Через полчаса меня пересадили в машину к так называемому дяде и повезли к пахану. Грач напоследок пристально посмотрел мне прямо в глаза и показал на часы. Это означало, что у меня слишком мало времени.
«Мой дядя» ехал молча, не обращая на меня никакого внимания. Я пыталась раскрутить его на разговор, но это оказалось бесполезным. Я все время думала о Златке. Только бы она продержалась, моя милая девочка, только бы не сдалась. Скоро все закончится, и я смогу увидеть самого дорогого и близкого мне человека.
В детстве я всегда мечтала иметь сестру, но мои родители не захотели позаботиться об этом. Бог пожалел меня и послал мне мою Золотинку. Я не могу ее потерять, ведь дороже ее у меня никого на этом свете нет. Я незаметно всхлипнула и утерла слезу.
— Не реви, а лучше думай о работе, уже приехали, — услышала я голос своего «дяди».
Он остановил машину у четырехуровневого коттеджа, обнесенного глухим кирпичным забором, и посигналил. Из кованых в завитушках ворот показались четверо молодцов крепкого телосложения. Они пригласили нас выйти из машины. Двое стали шарить в салоне, а двое проверили наш багаж. Когда обыск закончился, нам предложили проехать на площадку во двор. Я мельком окинула территорию усадьбы: гектара полтора, не меньше. Справа от дома располагались несколько стационарных теплиц и сад. Слева — зона отдыха с газонами и деревьями, пруд и автономная электростанция. Рядом с домом — подземный гараж и помещение для ремонта автотранспорта, у входа которого курили двое мужчин в замусоленных машинным маслом робах.
— Хорош глазеть. Что уставилась как ненормальная? Коттеджей не видела, что ли? — зло пробурчал «дядя».
— Таких — нет, — призналась я.
Мы зашли в дом через бронированные металлические двери. Я где-то видела рекламу подобных дверей. По-моему, они стоят целое состояние. Нас провели в гостиную. В огромном камине весело потрескивали дрова. Мебель была стилизована в стиле восемнадцатого века. Здесь все отдавало стариной — стол, стулья, часы, подсвечники… У камина лежала огромная шкура медведя. Нам предложили сесть на дубовые стулья и немного подождать.
— Красота! — не выдержала я.
— Замолчи. В этом доме даже у стен есть уши, — прошептал «дядя».
Хорошенькое дело, привез меня в такой умопомрачительный дом и заявляет, что здесь все прослушивается. Каким же образом мне придется искать сейф?! Дом напичкан охраной, если кто-нибудь просечет, зачем я здесь нахожусь, то меня пристрелят как куропатку. Нет, здесь нужно свыкнуться, присмотреться… Но у меня же нет времени. С каждым днем, проведенным впустую в этом доме, я только усугубляю участь своей подруги.
Мои мысли перебило появление пожилого мужичка приятной наружности и довольно крепкого телосложения. Я сразу поняла, что это пахан. Он зашел в гостиную и уселся в кресло-качалку. Закурил трубку и стал слегка раскачиваться, поглядывая в мою сторону.
