года, значительно уменьшился. Много зерна из Дем-Бекира, изрядное количество хартумских сухарей, тяжеловесный сахар и многое другое из провианта и снаряжения было уже использовано, так что для транспортировки оставшихся предметов требовалось меньшее число носильщиков. Большую часть я отослал прямо к вождю Мбиме, куда думал впоследствии направиться, чтобы познакомиться с северо- западными районами Ндорумы.
Двадцать девятого декабря ушли, наконец, носильщики с резервным грузом под надзором Фараг’Аллы, с которым я послал Бондорфу указания и список тюков багажа. На радостях по этому поводу я подарил Ндоруме еще некоторые вещи и среди них большое складное кресло. Он получил также козла, так как собирался завезти коз из области Бахр-эль-Газаль. Мне же это животное было ни к чему, так как подрастал молодой козлик. Наконец, я подарил ему петуха, так как эта важная птица была еще достаточно редка в этой области. Последний день 1880 года я провел в писании писем родным.
Глава XVI. От Ндорумы через страну амади к абармбо и назад к амади
Назначенный на 1 января 1881 года отъезд от Ндорумы неожиданно задержался на один день вследствие прибытия князя Сасы. Он, примирившись с приказчиками Рафаи и узнав о поездке Бондорфа к Кипе, прибыл сюда и спешил дальше на запад, чтобы лично сделать распоряжения в его вассальной области. Он был братом Тикима, отца Земио, находился уже давно в оживленных сношениях с нубийцами, научился арабскому языку и, как Земио, принял внешность нубо-араба, так что только по лицу можно было судить, что он занде. Саса был значительно старше Земио. Он выступал с достоинством и своим обликом и предупредительностью вызывал доверие. Эта встреча была для меня тем более желательна, что я намеревался тогда оставить в области Сасы запасный груз под надзором Кипы. Я угостил его, и он остался на ночь в хижине Бондорфа. Он проявил интерес ко многому, осмотрел с удивлением огород и собственноручно собрал немного семян. С особенной гордостью я преподнес Сасе большой огурец и несколько редисок.
Рано утром, при густом тумане, Саса отправился по прямой дороге к Мбиме. Я же через некоторое время взял направление на северо-запад к вождю района, Тото, брату Ндорумы. Князь проводил меня немного, и мы расстались в добром согласии.
Бросив прощальный взгляд на станцию, я вышел в путь. Дорога к Тото шла приблизительно в том же направлении, по которому я в свое время пришел от Коммунды к Ндоруме, но на сей раз больше на запад. Мы перешли через речку Бикки еще ближе к ее истоку; она образует границу между округом Тото и областью, непосредственно управляемой Ндорумой. На этом участке пути мы встретили поля дурры, которую вообще редко разводят в южных и ньям-ньямских странах, и небольшие рощи бананов. Нам встретилось мало рек, хотя как раз этот район достоин внимания как область истоков больших рек, ибо на северо-западе берет начало Мбому, на юге Бикки, приток Суе-Джур, на западе Дума, самый большой приток Уэре. Хижины Тото были расположены непосредственно на водоразделе малых притоков Бикки и северных притоков Уэре, так что я в первый день пути еще раз оказался в отдаленных участках бассейна Нила, тогда как в последующие дни мы пересекали только притоки Уэре.
Охота на саранчу
Вследствие недостатка носильщиков мне пришлось задержаться на один день у Тото. Затем я отправился дальше в юго-западном направлении, а в последние два дня прямо на юг к Мбиме. После большого дневного перехода мы прибыли к вождю Янго. Здесь мы заночевали и 5 января достигли местожительства вождя Балиаги. Дорога, во второй ее половине, проходила по низменной, холмистой, обильно орошенной местности, где перемежались болота и ручьи с чистой водой с террасовыми лесами. Неожиданно меня там встретил мой слуга Дзумбе, которого послал Бондорф и который, узнав у Мбимы направление моего пути, поспешил мне навстречу. Сообщения Бондорфа, однако, были для моих ближайших планов неободряющие, так как много малых вождей Сасы пока еще не желали подчиняться Кипе. В стране — докладывал Бондорф — царят недовольство и разлад, и Кипа с трудом сможет достать носильщиков. Дзумбе сообщил далее, что только часть нашего багажа доставлена от Ндорумы к Мбиме, многое еще находится в дороге, и Фараг’Алла снова испытывает затруднения с носильщиками. Получив эти известия, я поспешил прямо к Мбиме, не выполнив своего намерения посетить Мбеллеби, одного из братьев Ндорумы.
Я уже раньше узнал кое-что о судопроизводстве и наказаниях у азанде. Теперь я случайно имел возможность лично убедиться, что за совращение женщины, за измену отсекали различные части тела, например пальцы. Подобному наказанию подвергся, в частности, азанде, который привел ко мне Дзумбе. У него были отрублены все десять пальцев. Подобные наказания были раньше более частыми, но я имел еще много случаев видеть эти увечья. У азанде это наказание применяется также за воровство, благодаря чему последнее случается здесь редко. И действительно, меня азанде никогда не обкрадывали, в противоположность мангбатту и абармбо. Уши, нос, даже губы также отрезаются в наказание или из мести, но отсечение пальцев практикуется чаще всего. Мужчины при этом большей частью лишаются всех трех суставов пальцев, тогда как женщины обходятся зачастую потерей кончиков пальцев.
Короткий переход привел нас от Янго, управляющего самостоятельно округом между районами Тото и Мбеллеби, в область Балиаги. 6 января мы, после часового перехода, достигли селения вождя Ябикумбало, откуда я, несмотря на мое нетерпение, смог снова выйти только на следующий день с новыми носильщиками к Мбиме. В последний день, 7 января, мы шли от Ябикумбало на юг, на расстоянии часа пути от Уэре. У Лакримы Уэре представляет собою только небольшой ручей, здесь же это уже река в пятнадцать шагов ширины и несколько футов глубины. В одном месте было даже настолько глубоко, что одна служанка утонула бы, если бы ее вовремя не вытащил носильщик. На юг от Уэре простиралась необитаемая местность с плоскими, каменистыми возвышенностями, нигде, однако, не переходившими в холмы, так что и там характерным является волнообразный рельеф. Плотность населения здесь повсюду меньше, чем в густонаселенных областях Уандо и Нгериа. Речки и болота, которые мы перешли в последний день пути, имеют направление к Уэре на северо-запад.
Восьмого января Бондорф вернулся с последней поклажей от Гангуры к Мбиме и лично подтвердил все, что писал мне о своем путешествии с Кипой. Это укрепило меня в решении не посылать туда тридцати резервных тюков, а отправить их на одну из северных станций южнее Мбому, к Рафаи или к Сасе. Дорога туда шла на север от Бадинде через землю Япати; с первым я лично наладил дружеские отношения, со вторым завязал их через посланцев, так что мог рассчитывать на их большую помощь в продвижении вещей. Но это было делом Бондорфа, я же оставался при прежнем решении поехать с большой частью поклажи на продолжительное время к Бакангаи, куда должен был прибыть и Бондорф после выполнения данного ему поручения. Я научил его снимать и записывать путь, чтобы использовать для составления карты также путешествия, совершаемые им одним. Снабженный часами и компасом, он действительно привез записи своего последнего похода, которые я обработал и наиболее интересное в географическом отношении внес в эту книгу; Путешествие с Кипой привело Бондорфа от первого лагеря Земио у Палембата после восьмидневного похода на запад южным окружным путем к Уэре. Этим было доказано, что Уэре, которая по другую сторону 26-го градуса восточной долготы от Гринвича достигает 150 футов ширины, не впадает ранее в Уэле. Точнее определить место ее впадения в Уэле-Макуа я смог лишь во время моего более позднего путешествия к Макуа. По дороге Бондорф в основном пересек реки, текущие с юга в Уэре, но на самом южном отрезке похода пересек также несколько притоков Уэле-Макуа, на водоразделе которых местность отличается непрерывными рядами холмов.
Наконец, 14 января Дзумбе с тридцатью тюками и 17 января Бондорф отправились к вождю Бадинде. В тот же день мой слуга вышел с двадцатью двумя тюками к вождю Палембата. Весьма удобно передвигаться в сухое время года. Промокания вещей нечего было бояться, а для защиты от термитов слуга, сопровождавший вещи, должен был на остановках под багаж подкладывать дрова. У Мбимы мы истребили часть своих продуктов, опасаясь, что они испортятся от длительного хранения. В макаронах и хартумском
