гашетку, и мои пулеметы начали осыпать пулями вражеский истребитель, мотор которого задымился. Но удивился, так как моя пушка промолчала. Пришлось дать еще одну очередь из пулеметов, и цель заскользила вниз. Совершенно случайно русский летчик заставил самолет поднять нос, и машина окончательно потеряла скорость. Мы с Покела продолжали следить за ним, похоже, пилот решил прыгать с парашютом. Но затем он передумал и продолжил скольжение.
Сначала я решил добить самолет, но потом передумал. Даже если пилот совершит вынужденную посадку, все равно пересечь линию фронта он не сумеет. Так оно и случилось, самолет сел на нашем берегу Вуоксы.
Лишь когда я вернулся на аэродром, выяснилось, что именно произошло с моей пушкой. В моем старом истребителе пушка и пулеметы работали от одной гашетки. Но этот самолет был переоборудован, и на нем пушка и пулеметы имели раздельные гашетки.
Противник тем временем перевел в район Аунус своих лучших летчиков. Мы постоянно видели истребители Як-9 над Карельским перешейком, однако они явно имели строгий приказ не ввязываться в бой с нами. Увидев наши самолеты, русские моментально исчезали.
Мы попытались добиться перевода в Ауснус, но не получилось. Нам сказали, что перешеек следует удержать обязательно, поэтому требуется постоянное получение свежих разведданных.
И вот 15 июля мы кружили над Вуосалми, наблюдая за битвой на земле, которая приняла крайне ожесточенный характер. Над Паакола я заметил 9 истребителей Як-9 и даже не поверил собственным глазам. Мой ведомый младший лейтенант Якке Нурми пришел к такому же заключению: «Это русские, точно!»
Прежде чем остальные пилоты поняли, что происходит, мы атаковали противника. Лишь тогда русские поняли, что начался воздушный бой, но было уже слишком поздно.
Пилот «яка», оказавшегося передо мной, явно был новичком и ничего не смыслил в благородном искусстве воздушного боя. Для него лучше было бы задержаться подольше в летной школе. Но теперь он оказался прямо под дулом моей пушки и понятия не имел, что делать. Между прочим, его товарищи уже удирали на полной скорости.
Я дал короткую очередь по фюзеляжу самолета, и все было кончено. Он загорелся и разбился в лесу примерно в 2 милях южнее Кюля-Паакола. Самолет, который сбил Якке, разбился рядом.
В следующий раз мы встретили такую же группу «яков» над Тейкари. На сей раз бой завязался привычным образом, но очень скоро русские постарались прервать его. Лейтенант Йоенсуу присоединился ко мне, и мы погнались за двумя самолетами, однако те сумели ускользнуть, хотя я успел дать по своей цели три очереди. Мне даже показалось, что я стреляю горохом, потому что был твердо уверен, что попал.
Наконец русские сумели улизнуть, и больше я их не видел. Другие пилоты также ничего не добились, хотя долго гнались за противником. Вернувшись на аэродром, мы постарались не распространяться об этом бое.
До конца июля и в августе в воздухе над Карелией так и не показался ни один русский самолет. Наши разведывательные полеты обнаружили, что противник выводит войска и технику с перешейка. Началась гонка к Берлину, на кону стояло слишком много, чтобы отвлекаться по сторонам. Однако Финляндии все равно предстояло испить горькую чашу.
3 сентября мы с лейтенантом Риску находились над сортировочной станцией в Выборге и считали поезда. Я сказал ему держаться как можно дальше от позиций зениток.
Мы летели через Хейнйоки на северо-восток под непрерывным огнем зениток. В один из самых напряженных моментов Риску потерял меня из вида. Он попытался найти меня, но встретил лишь решительно настроенный русский истребитель. Они немного постреляли друг в друга, а потом полетели каждый по своим делам.
Я приказал Риску ждать меня в точке рандеву, где мы встретимся после того, как я выполню свое задание. Я летел на высоте 1600 футов, когда передо мной внезапно появился «як», который летел прямо навстречу. Я повернул на него и пошел в лобовую. Русский скользнул вниз. Я повернул следом, но больше его так и не увидел, хотя спустился буквально к самым вершинам деревьев.
Затем я начал набирать высоту и увидел двухмоторный самолет примерно на расстоянии 200 метров. Как я мог раньше его не заметить? Я опознал его как транспортник DC-3, который у русских получил обозначение Ли-2. прежде чем атаковать его. Я на всякий случай огляделся вокруг. Никого. Тогда я дал очередь по фюзеляжу, потом по мотору, который загорелся. И еще одна очередь по фюзеляжу. Этот дурачок загорелся, а потом упал на поле рядом с крошечной деревенькой Нурмиярви. На месте падения транспортника в небо поднялся высокий столб черного дыма.
Вечером мы поговорили с Туомикоски и собрались на следующее утро осмотреть обломки Ли-2, чтобы подтвердить победу. Во время полета к месту боя мы могли наведаться на авиабазу Килпасилта и разрядить там свое оружие.
Но когда утром 4 сентября мы начали готовиться к вылету, пришел командир эскадрильи майор Эйкка Луукканен и сообщил: «Война окончена. Все вылеты отменены».
Я козырнул и сказал: «Слушаюсь, командир!»
Интервью
Это интервью корреспондент журнала «Military History» - «Военная история» - взял у Илмари Ютилайнена в ноябре 1999 года.
ВИ: Что вы можете рассказать о своей довоенной жизни?
Ю: Я родился 21 февраля 1914 года в Лиекса, но детство провел в Сортавала. Еще юношей я вступил в Добровольческую ассоциацию морской обороны, и мы прекрасно проводили время, ходя под парусом по Ладоге.
ВИ: Что подтолкнуло вас стать летчиком?
Ю: Прямо посреди нашего города находилась база финских ВВС, которая всегда вызывала интерес у молодых парней. Многие позднее стали летчиками, например, мой командир звена во время «зимней войны» и командир эскадрильи во время Войны- продолжения Эйно Эйкка Луукканен. Еще одним серьезным толчком стала книга «Красного барона» Манфреда фон Рихтгофена, которую дал мне мой старший брат. Я помню, как сидел на лестнице у окна, мечтая о полетах и пилотаже. Я начал службу помощником механика в 1-й отдельной морской эскадрилье, где находился с 1932 по 1933 год. Затем я получил лицензию пилота гражданской авиации. Затем я поступил в ВВС в звании унтер-офицера и получил начальную подготовку в Академии ВВС в Каухава с 1935 по 1936 год. Я получил возможность выбрать место службы и 4 февраля 1937 года отправился в LeLv 12 (12 -я истребительная эскадрилья) на авиабазу Суур-Мерийоки возле Выборга. В 1938 году меня перевели на базу в Утти, где я прошел годичное обучение пилотажу и стрельбе. Затем 3 марта 1939 года я был переведен в LeLv 24. Эта эскадрилья базировалась в Утти и летала на самолетах «Фоккер» D.XXI.
ВИ: На что походит обучение в ВВС?
Ю: В начале 1930-х годов практически во всем мире основным тактическим элементом истребителей считалась тройка в сомкнутом строю или «V». Финские летчики-истребители знали, что у них никогда не будет достаточно много самолетов, поэтому считали
