— Вот и нет, — встревает Эмми. — Ты улыбалась, когда Лу был рядом. А как его увели, ты стала вредная, сердитая, невыносимая и…
— Ладно, хватит уже! — говорю я.
— Я только хотела… — продолжает Эмми.
— Заткнись! — ору я.
Подношу дальнозор к глазам и всматриваюсь.
— Ничего не видать. Никто за нами не следит, — бормочу я. — В следующий раз как придумаешь что-нибудь, Эмми, держи это при себе.
Сестренка поджимает губы, разворачивает коня и скачет вперед.
Джек хочет вмешаться, но я сердито тычу в него пальцем.
— Даже не думай мне указывать! — предупреждаю я. — Не твое дело, как мне с родной сестрой разговаривать.
Он поворачивает Аякса и проезжает мимо меня.
— Ей всего лишь девять лет, — говорит он. — Не забывай об этом.
Нерон каркает, словно повторяет слова Джека. Как странно. Лу сказал почти то же самое, когда мы чинили крышу.
Лу. Джек. Эмми. От всего этого начинает болеть сердце. Я сердито сдвигаю брови.
Подумаю об этом позже.
Джек касается моей руки. Я просыпаюсь. Похоже, моя очередь нас охранять. Он не спал первую половину ночи, а теперь мне сидеть до утра. Глаза Джека блестят в темноте.
— Костер погас, — укоризненно шепчу я.
— Я сам его потушил, — отвечает Джек.
— Зачем? — спрашиваю я.
— Эмми была права, — говорит он.
— Что? — говорю я.
— На каменной гряде горит огонь, — шепчет он.
Мое сердце бешено стучит. Я выбираюсь из спальника.
— Покажи, — прошу я.
Мы заночевали на холме у подножия высокой железной башни. Тут их целый ряд. Они выстроились на широкой равнине, примерно в трех лигах от которой лежат руины города Разрушителей. Вдалеке видны ржавые остовы высоченных зданий. Раньше их называли небоскребами.
Джек карабкается по одной из опор башни, я влезаю следом. Он дает мне дальнозор.
— Вон там, — говорит он и показывает на юг. — Туда, откуда мы пришли.
На каменной гряде, через которую мы перевалили утром, мерцает еле различимый огонек.
— Костер, — киваю я.
— Его зажгли после полуночи, — объясняет Джек.
— Похоже, остановились на ночлег, — говорю я.
— Ага, — соглашается он.
— Мало ли кто тут еще бродит, — рассуждаю я вслух. — Может, это безобидные путники.
Внезапно огонек гаснет. И тут же появляется другой, он движется по гряде и медленно спускается вниз. По направлению к нам.
— А вдруг они не безобидные? — спрашивает Джек.
— Будим Эмми и уходим отсюда побыстрее, — решаю я.
— Отлично придумано, — соглашается он.
На рассвете мы въезжаем в мертвый город.
Па рассказывал нам об огромных поселениях, которые простирались на многие лиги вокруг. Мы с Лу всегда считали это выдумками. Только Па ничего не выдумывал. Остатки громадного города Разрушителей раскинулись по равнине.
Ровная широкая дорога заросла травой и низким кустарником. Дороге нет ни конца ни края. Ржавые остовы небоскребов возвышаются по обе стороны. Дороги поменьше отходят от главной, словно ветви дерева.
Еще заметно, где когда-то стояли дома. От них остались лишь поросшие травой холмы. Строения давно разрушились. Земля, ветер и зеленая поросль медленно, но верно скрывают то, что осталось. Они прячут прошлое, хоронят его.
Не слышно ни звука. Только завывает ветер, стонет в углах. Со вздохом проносится мимо нас, нашептывает давно забытые тайны. Слушай ветер, наказывала мне Марси. Понять бы, о чем он говорит. Может, он рассказывает, сколько людей лежит под землей. Умерли они от чумы или от голода, от жажды или из-за войн. Или, может, от всего сразу. Разрушители сами это сотворили.
Теперь здесь живут одни кошки. А там, где кошки, есть и мыши. Один мышонок перебегает дорогу перед Гермесом, но конь не обращает внимания на такие мелочи. Кошки не удостаивают нас и взглядом, крадутся мимо по своим делам. Нерон их распугивает.
Мы останавливаем лошадей и спешиваемся.
Едва я ступаю на землю, она уходит из-под ног. Правая нога проваливается до колена.
Эмми хихикает.
— Забыл предупредить, поосторожнее с выбоинами и ямками. Под ними обычно провал или дыра какая, — говорит Джек. Он скрещивает руки на груди и смотрит, как я выбираюсь из ямы.
— Спасибо, — отвечаю я. — Теперь буду знать.
— Надо проверить, где наши приятели, — напоминает Джек и протягивает дальнозор Эмми. — Хочешь взглянуть?
Сестренка кивает. Она молчит с тех самых пор, как мы разбудили ее, рассказали про огни и снялись с лагеря. Когда Джека не будет поблизости, я попрошу у нее прощения за то, что не поверила ее рассказу про слежку за нами. Даже Эмми иногда бывает права.
Она бежит на высокий холм неподалеку и карабкается на железную башню, которая торчит на его вершине. Держится одной рукой за балку, а другой подносит дальнозор к глазам.
— Вон они! — кричит она возбужденно.
— Далеко? — спрашивает Джек.
— Не знаю, — отвечает Эмми.
— Она не разбирается в расстояниях, — замечаю я.
— Неправда! Две лиги, — огрызается Эмми.
— Сколько их? — говорит Джек.
— Четверо! Нет, погоди! Плохо видно! — кричит Эмми.
— Покрути колесико посередине, — советует ей Джек.
Она отпускает балку и начинает крутить колесико.
— Эмми! — ору я. — Ты с ума сошла? Держись покрепче!
— Оставь меня в покое! — отвечает она. — Я знаю, что делаю.
Она поворачивается ко мне и чуть не падает с башни.
— Эмми! — кричу я и бегу вверх по холму.
Она хватается обеими руками за балку и роняет дальнозор. Я прыгаю, пытаясь его поймать, но не успеваю. Дальнозор грохается на камни передо мной. Падаю на живот и лежу. Вокруг валяются обломки дальнозора. Нерон опускается мне на голову.
— Дело дрянь, — говорит Джек.
— Черт подери, Эмми! — кричу я. — Полюбуйся, что ты натворила.
Джек спускается с вершины холма. Мы укрываемся у подножия, где нас не заметно с дороги.
— Похоже, их только двое, — говорит он. — Они спешились, ведут лошадей за собой.
— Так, лошадей мы не обижаем, — заявляю я.
