— Да полно тебе, — Белин зевнул. — Они тебе жизнь спасали.
— Смотрю, Якош, ты готов уже каждому слову Ингрика верить. Наливает он бойко, не спорю. Но хлебать бы я не торопился.
— Когда мы встали на привал, я видел, что несколько Стражей ранено. Дорога, которой мы шли, опасна, сомнений в этом нет.
— Ладно, ладно, не будем спорить. Я тебя не затем будил. Наши проводники суетятся, вот-вот прибудет Рогатый Граф. Надо бы оправиться, умыться. Тут неподалеку есть ручей.
Якош поднял голову. Солнце катилось к горизонту, вечерело. Ленивый ветерок колыхал березовую листву.
— Умыться в самом деле не помешает, — согласился он.
На обратном пути от ручья их встретил посланный Ингриком Страж. В его речи горловой говор жителей Леса слышался сильнее, чем у старшего.
— Приказано сопровождать вас на встречу с эрлом Зеровым. Оружие следует оставить здесь, за ним присмотрят, — сказал он. Его скрытое повязкой лицо обратилось к дворецкому. — Эрл ожидает вас двоих, слуга побудет с нами.
Анже кивнул дворецкому — «оставайся». Отстегнул пояс с ножнами и протянул ему. Барон положил шестопер к подножию березы, давшей ему укрытие на время сна.
— Мы готовы, — сказал он.
Ушедшие Народы, а вслед за ними люди знали, что магия, изначальная энергия бытия, разлита повсюду. В воде, в воздухе и в земле, в танце языков пламени и в узоре грозовых туч. Было известно, что некоторые природные элементы обладают свойством стяжать магию, накапливать ее в себе. Одними из таких «накопителей» были драгоценные камни.
На взгляд непосвященного, наполненный магией сапфир или изумруд ничем не отличается от обычного, «пустого» собрата. Другим видится и даже слышится он эрону или дриату — полным сверкающей силы, звенящим музыкой сфер. Для них — прямых порождений магии — Камень светится сквозь земную толщу, зовет.
Иначе с человеком. Большинство рождаются глухими к зову Камней. Те немногие, в ком отзывается голос первичных энергий, живут и чувствуют иначе. Их сердце бьется в унисон с Сердцем Мира.
Легенды Народа вериди говорят, что Сердце Мира состоит из мириадов живых Камней. На каждом камне написано имя души. Душа, связанная с Алмазом, тверда и свободна от нечистых помыслов. Та, чье имя написано на рубине, вспыхивает по малейшему поводу. Душа, коей выпал Сапфир, легка и воздушна. Душа Изумруда полна жизни и стремления к росту. Есть в Сердце Мира и другие Камни, но предания о них утеряны.
От Ушедших Народов люди научились брать магию Камней и использовать в своей ворожбе. Они узнали, как искать Камни, следуя голосу сердца. С тех пор Камни стали зваться Сердечными.
Нельзя только брать у Камней, надо и отдавать. Чувства заставляют биться человеческое сердца, и не что иное, как чувства, питают Сердечные Камни. Люди стали носить Камни на теле, поближе к груди, тем самым закрепляя свою с ними связь.
Недалек был тот час, когда люди узнали, что такое Огранка.
Если воспользоваться силой Камня однажды, изменишься не сильно. Нужно время, чтобы черта характера, дающая доступ к заключенной в Камне силе, обострилась и стала залогом прочной с Камнем связи. Стоит связи установиться, сила, сочившаяся по капле, превратится в ручеек. Маги знают: на этой стадии Камень приобретает собственную форму, уникальную для каждого человека. Говорят, что так душа носителя отпечатывается в Камне.
Так происходит Первая Огранка. Каждому носителю Камня известно, что не только Камень ограняется, но и человек. Хозяин Алмаза становится спокойней и рассудительней. Владельца Сапфира легко узнать — он скор на решения и легок на подъем.
Если не остановиться на этом и продолжать носить Камень и пользоваться его Силой, рано или поздно придешь ко Второй Огранке. После нее разлучать Камень и хозяина тяжело и опасно для обоих. Камень, находясь вдали от человека, тускнеет, человек чувствует усталость и подвержен болезням. После второй Огранки Камень держится на теле без всяких приспособлений, просто прилипает к коже. Внимательный взгляд заметит, что его свечение пульсирует в такт биению сердца.
Для Ограненного Дважды ручеек силы превращается в бурную реку. Полный ярости взгляд может оставить смертельные ожоги, рука с Изумрудом исцеляет тяжелую рану. Есть и недостатки. Бремя Камня непросто нести, приходится постоянно питать его, отбрасывая все лишнее. Чувства и мысли, не способные дать силу Камню, отмирают.
Неудивительно, что очень немногие решаются на Третью Огранку. После нее граница между душой и стихией Камня становится совсем тонкой. Камень буквально врастает в тело в том месте, где его носили все годы. Он остается там до самой смерти.
Трижды Ограненным подвластно истинное волшебство Ушедших Народов. В моменты высочайшего слияния с Камнем они способны превратить свое тело в чистую энергию. В огонь, в ветер, в несокрушимую стену. На этом пути подстерегает и величайшая опасность.
Навсегда раствориться в океане первичного эфира. Стать духом стихии, клокочущим потоком, не отягощенным разумом. Так случилось с целым Народом, с флогеронами, обратившимися огненной напастью, воплощением Ярости. Немало магов, алкавших еще большей силы, последовало за ними.
Только единицам за последние четыреста лет удалось смирить буйство стихий и огранить себя в четвертый раз. Дать Камню срастись с собственным сердцем, стать его частью. Их плоть претерпела необратимые изменения, но они не стали эфиром и сохранили разум. Разум, очень далекий от человеческого.
Один из них граф Зеров, Лорд-Олень, известный также как Хранитель Леса.
Граф, или, как его называли в Оправе Изумруда, эрл, был человеком огромного роста и могучей стати. Его тело покрывала броня, напоминавшая гравюры с изображениями дриатов, словно бы из пластин ороговевшей коры. Поверх брони змеились ростки плюща, оплетавшие торс и руки гиганта, перераставшие на его плечах в плащ, сотканный из дерна. На голове граф носил шлем с полумаской, украшенный оленьими рогами.
Герцогу Савина и барону Белину граф явился верхом на невообразимо гигантском лосе. Он ехал на нем без седла, дерновый плащ покрывал круп зверя, как попона.
Каждый след, который лось оставлял на земле, тут же расцветал, выбрасывая ростки и цветочные бутоны. За графом тянулся настоящий зеленый ковер, над которым вились пчелы и бабочки.
Когда лось подошел ближе, стало видно, что он слеп. Глазницы заросли костью. Якош Белин вспомнил их провожатого по Тропе и подумал, не связан ли удивительный зверь с заповедными местами.
Лось с графом остановился в трех шагах от Савина и Белина. Барон чувствовал запах, не похожий на запах зверя. Запах нагретой солнцем земли и цветов.
Анже Савина сделал полшага вперед.
— Досточтимый граф, разрешите мне представить себя и моего спутника.
— Это лишнее, — ответил рокочущим голосом Зеров. — Я знаю тебя, Анже Савина. Знаю и Якоша Белина. Оставь словесную мишуру для придворных балов. Я здесь не затем, чтобы говорить с вами.
— Зачем же? — уязвленно поинтересовался герцог. Манеры лесного графа покоробили бы и деревенского золотаря.
— Чтобы увидеть или не увидеть в вас зла.
Анже замолчал, переваривая. Граф бросил к его ногам мешок.
— Загляни внутрь, — сказал он.
Савина на удивление покладисто принялся развязывать горловину. Якош нагнулся, чтобы тоже заглянуть в мешок. Тут же он отвел взгляд. Савина смотрел дольше.
