— Те, чьи головы ты видишь, — раздался голос графа, — были отважными керлами, воинами Леса. Они добровольно вызвались быть послами в Оправу Рубина. Никто не хотел войны с тобой, Лорд Мантикор.
Анже Савина оторвал взгляд от страшного мешка. Его кожа стала серой.
— Я не знаю, кто их убил, — сказал он изменившимся голосом. — Но я узнаю.
— Их рты зашиты. Знак того, что послам нечего было сказать. На их лбу выжжена твоя печать, Савина.
— Это подделка. Никто не воспользуется моей печатью без моего согласия, — Анже Савина поднял четырехпалую руку с герцогским перстнем.
— Когда Дубрава воспылала, как триста лет назад, мы стали ждать. От тебя не было вестей, и люди Леса взроптали.
— Я посылал гонцов, посылал виру, — упавшим голосом произнес Савина.
— Трое керлов пришли к графине и попросили дать им посольские грамоты. Они понимали, что могут идти на смерть, и настояли, чтобы никто их не сопровождал. Они все понимали верно. Ими двигал долг хранителей мира.
— Я клянусь, их семьи не будут ни в чем знать нужды.
— У них не было семей. Они были воинами, посвятившими себя Лесу.
— Я найду их убийц и отомщу.
— Месть — это путь от меньшего зла к большему злу.
— Но вы ведь вторглись на мою землю! — воскликнул Савина. — Что это, как не месть?
— Я привел свою армию на землю твоей Оправы, чтобы стать на пути у большего зла.
— Граф, — вступил в разговор Якош Белин. — Вы же знаете, что людям Алмаза дано лучше прочих отличать правду от лжи. Герцог не лжет вам. Он не знал о смерти послов.
Прорези маски обратились к барону. Из них плеснул зеленый свет.
— Я знал это с первой секунды разговора, Якош Белин. Если бы было иначе — герцог бы уже присоединился к своим предкам.
«Молчи, — мысленно умолял вспыльчивого герцога Якош. — Молчи».
Граф, словно устав от разговора, повернул своего лося на закат. Тронулся с места.
— Якош Белин, я хочу поговорить с тобой наедине, — сказал он через плечо. — Следуй за мной.
Барону ничего не оставалось, как присоединиться к Лорду-Оленю. Обернувшись на секунду, он увидел, как герцог опустился на корточки и устремил неподвижный взгляд в мешок.
Не меньше ста шагов они прошли в полном молчании. Солнце кровавило верхушки деревьев за их спинами. Цветы, выраставшие из следов лося, не спешили больше раскрывать бутоны. Ночи были не по- летнему холодны в этом году.
— Я знал твоего отца, — неожиданно сказал Зеров. — Ты не похож на него. Он бы никогда не вступил в союз с Савиной, бичом Окреста.
— Анже тоже не похож на старого герцога. Им движет отнюдь не только жажда власти.
— Как будто она одна толкала старого герцога на злодеяния. Власть — это средство. Цели каждый изыскивает себе сам. Сделать мир лучше. Утешить отчаявшихся. Выбирай любую.
— Вы хотите сказать, граф, что благородные намерения Анже лишь повод? Повод к тому, чтобы развязать войну за Трон?
— Вы, носители Алмазов, мыслите четко, но вашим мыслям не хватает глубины. Самому герцогу не нужен повод. Вся история его рода является поводом к борьбе за Озерный Трон. Повод важен в глазах других, тех, кого он попытается сделать своими союзниками.
— Вам следовало бы вместе с нами спуститься под землю, в пещеру Врага, — ответил Белин. — Тогда бы вы, граф, меньше думали об интригах вокруг Трона и больше о судьбе Акмеона.
Якош не сразу понял, что Лорд-Олень смеется. Он делал это практически беззвучно, лишь громадное тело сотрясалось под древесным доспехом.
— Ты думаешь, люди Леса не знают об Общем Враге, Якош Белин? — спросил он, отсмеявшись.
Семьсот лет корни Отца-Древа держат Врага в Провале. Наши учителя, дриаты, знали о нем. Наши предки знали о нем. Знаем и мы. В ваших сегодняшних противниках Стражи узнали слуг Врага и пришли вам на помощь.
— Тогда почему же вы не присоединитесь к нам? — спросил Белин.
Мир, казавшийся из родного замка доступным и понятным, изменялся ежесекундно. Война, в которую он готовился вступить, началась далеко не вчера.
— Враг нашего Врага далеко не всегда наш друг, — ответил граф. — Мы храним жизнь и равновесие. Нам дорог естественный ход вещей. Если Анже Савина развяжет войну за Озерный Трон, заручившись поддержкой Алмаза и Сапфира, равновесие будет нарушено. Потому мы вмешиваемся сейчас.
— Значит, смерть послов только повод?
— Учись прозревать истину до самой глубины, Якош Белин. Повод не важен. Важны истинные намерения. Какова твоя цель?
Барон задумался. Они остановились, и лось опустил голову, щипая траву.
— Я хочу остановить кровопролитие, — сказал он. — Война нестерпима тем, что рушит жизни простых людей, которым плевать на нас, на Камни, на Трон. И я хочу, чтобы Враг навсегда исчез из нашего мира. У нас и без него хватает забот.
— Достойные намерения. Тогда отправляйся ближайшим полозом в Хамон. Убеди Наместника смирить гордыню и предложить союз Югу. Расскажи ему о Враге. Если Север протянет руку, Анже Савина не сможет отказать. Союзники отвернутся от него.
— Это дельный совет, — согласился Якош.
— Я оставлю тебя сейчас. Стражи сопроводят вас до Ясеневой Сторожки, где вы сможете нанять повозку. Оттуда твой путь лежит в Костры и через них в Хамон. Анже Савина может выбирать любую дорогу, но пусть знает — у него есть две недели, чтобы найти и выдать мне убийц послов. В противном случае вся мощь Леса обрушится на него.
— Где граф? — спросил Анже.
Он растерял свою удаль, и острые слова больше не сыпались с его языка, как переспелые плоды с яблони. За время беседы Белина и Зерова герцог Савина стал старше на несколько непростых лет.
— Он ускакал на закат, обратно к своей армии. Передал, что у тебя есть две недели на поиск убийц. Дальше война.
— Две недели, — протянул герцог. — А о чем ты говорил с ним?
— О многом. Лорды Изумруда знают о Враге.
Анже Савина не удивился.
— Что еще?
— Граф посоветовал мне отправиться в Хамон. Встретиться с Наместником Ардовым. Возможно, мне удастся убедить его вступить с нами в союз.
— В Хамон, в Хамон… Я еду с тобой, — решения не отнимали у Лорда Рубина много времени.
— А как же убийцы послов? Как же твоя Оправа без тебя?
— В моей Оправе губительный изъян, Якош. Трещина. Надлом. Я чувствую предательство, но не могу указать на него пальцем. Мне надо затаиться, дождаться следующего хода врага. Он выдаст себя. Тогда я раздавлю его на месте.
— Но как тебе поможет твое отсутствие?
— Меня не будет не только в Оправе, мой друг, меня не будет среди живых. На станции, с которой мы отправимся в Хамон, будет почта. Я пошлю два письма. Одно от имени какого-нибудь мелкопоместного лордика, якобы нашедшего разбитый авион и мою печатку. Чернильный оттиск печатки тут же как свидетельство. Другое тайнописью и с приложением огненной печати — в нем правда. Оба письма получат верные люди и найдут, как ими распорядиться. Весть о моей смерти развяжет предателям руки. Ненадолго.
Анже Савина усмехнулся, и в блеске его зеленого глаза, в разящем зрачке, Якош Белин вновь увидел
