Большой Осколок Мертвой Звезды упал на них с небес.
С тех пор, как этот край стал Гиблым и в его земле поселились голоса, отнимающие у людей разум.
С тех пор, как Лунный Волк посмотрел в черное зеркало Большого Осколка и оттуда вышел его злой брат, Сай Олах. Хозяин Кагалыма. Отец Волчицы Йоро-Атын, вскармливающей духов бурана и оборотней- мангу своим ледяным молоком. С тех пор, как на востоке утонула Другая Земля, а на юге треснула пополам Гора До Небес. И настали, как говорят старики вроде деда Ойона, Плохие Времена.
Стук в дверь.
— Алан! — Голос Мая, капитана Следопытов. — Просыпайся, Мастер!
Значит, все-таки сон.
Михе тоже снились необычные сны.
Ему снилась чужая земля, закованная в панцирь вечных льдов. Высоко в небе светила, но не грела звезда цвета запекшейся крови. С каждым днем она тускнела, и льды становились все толще.
Он уже знал обитателей далекой земли. Мудрый древний народ, они населяли огромные железные Города.
Эти Города не стояли на месте, как города Россыпи. Их приводила в движение сила огромных паровых машин и тысяч людей, вращавших гигантские зубчатые колеса. Железные Города катились по ледяной пустыне вслед за солнцем, их дымящие трубы задевали облака.
Но так не могло продолжаться вечно. Горючего для паровых машин не хватало, не хватало тепла и пищи. Люди умирали, и большие колеса останавливались. Вместе с ними останавливались и умирали Города.
Те, кто уцелел, принялись воевать друг с другом. За горючий материал, за еду и новых рабов, которые будут вращать колеса. Убивать других, чтобы жить самим.
Они создавали ужасные боевые механизмы изо льда и железа, снежных големов, огромные паровые катки и тараны, птиц с лезвиями вместо крыльев. Их разум, тысячелетия трудившийся над созиданием, теперь был занят одним разрушением.
Но на каждое оружие находилось другое, более совершенное. На каждую броню — снаряд. Живой разум не справлялся, не успевал за обличьем смерти, менявшимся каждую минуту.
Тогда они построили новые машины, совершеннее всех, что создавались раньше.
Они научили эти машины думать.
Думать о смерти.
Миха видел эти машины. Жители Городов называли их Исчислителями.
Первые Исчислители были предназначены для определения наилучшего курса Города и управления его механизмами. Они состояли из множества шипастых валиков, цепляющихся друг за друга, цепей, приводивших валики в движение, и круглых серебряных дисков с отверстиями, в которые попадали шипы валиков.
С помощью дисков люди давали Исчислителям задания. Людей, допущенных к Исчислителям и владеющих языком отверстий, языком машин, называли Машинистами. Именно они правили Городами и решали судьбы мира.
Машинисты развязали Войну Городов. Они вложили в Исчислители задание изобрести новое оружие, которое уничтожит всех врагов.
Одна думающая машина создала Прерыватель. Прерыватель делал живое неживым. Сразу и навсегда.
Прерыватель оказался плохим оружием — он не оставлял рабов. А без рабов победители ненадолго пережили побежденных. Их Город стал еще одной мертвой глыбой в ледяной пустыне.
Тогда другой Исчислитель изобрел способ на время возвращать неживое к жизни. Точнее, не к жизни, к ее подобию в недрах механизма, питающегося остатками витальной силы.
Механизм, приводимый в действие токами умирающего человеческого тела, назывался кадавром.
Кадавры очень быстро наводнили Города. Они поглощали мертвые тела и мастерили новых кадавров из подручного металла. Они были великолепными солдатами — не боялись боли, не знали жалости и колебаний. В этом они были похожи на своих создателей. За столетия жизни среди механизмов Машинисты искоренили в себе все, что омрачало чистоту их разума.
Даже желание жить. Они существовали, чтобы поддерживать работу своих машин. Во всем мире их интересовало только бесперебойное вращение валиков и шестеренок в железном чреве Городов.
Так хозяева стали рабами. Так мир и населявшие его люди встретили свою гибель.
Живых людей становилось все меньше. Но и армия кадавров начала таять, когда их голодные тела стало нечем кормить.
Война прекратилась. Три последних Исчислителя заключили между собой мир, решив объединить свои мыслительные возможности. От их Городов к тому времени остались только огромные центральные Башни. Остальное было брошено за ненадобностью.
Сын Атмоса видел, как три Башни из черного железа съехались посреди ледяной пустыни. Бледная тень от них протянулась на полмира. Все три были похожи одна на другую — Исчислители мыслили одинаково.
Каждая Башня была цилиндром, вложенным в полый винт-спираль. По изгибам спирали нескончаемым потоком внутри и снаружи сновали кадавры, приводя ее в движение. Спираль вращала огромные дисковые катки в основании Башни и заводила внутренние механизмы цилиндра — топки, поршни, противовесы.
Кроме того, в цилиндре помещались камеры-ячейки, вмещавшие последних людей. В этих камерах они рождались, работали и умирали. После смерти за ними приходили кадавры, чтобы люди и дальше могли служить Башне. И Исчислителю.
Смерть не давала освобождения.
Три Башни протянули между собой цепи, по которым скользили подвешенные серебряные диски. Так Исчислители говорили друг с другом.
Миха не знал, сколько времени по человеческим меркам продолжался их разговор.
Он закончился только тогда, когда солнце чужого мира погасло окончательно. И мир погрузился в вечную ледяную ночь.
Исчислители приняли решение.
Огоньки человеческих ячеек на внутренних стенках цилиндра начали гаснуть.
Во сне Миха закричал от ужаса.
