– Я позволил себе прийти в гости без приглашения и даже озаботить эту очаровательную женщину приготовлением завтрака, – Свиридов встал, протягивая Гумилеву руку.
Лариса никак не отреагировала на комплимент и быстро вышла из комнаты.
– Я очень вам благодарен, генерал. Есть какие-нибудь новости?
– Да, и именно поэтому я приехал сам. Видите ли, я запросил записи со всех камер наблюдения, которыми ученые обложили стоянку этих морлоков. Мы обработали изображение – если позволите, я покажу.
Прежде чем Андрей успел сказать «да», Свиридов подошел к цифровой панели, вставил диск и нажал кнопку воспроизведения.
На экране появились густые заросли, освещенные закатным солнцем. Сначала картина была неподвижна, затем в левом верхнем углу замелькали какие-то пятна. Прямо на камеру кто-то шел. Через минуту изображение стало достаточно четким, чтобы Андрей узнал свою жену. Так она и выглядела в этих фальшивых сообщениях из тайги. Камуфляжный комбинезон с десятком карманов, большой рюкзак, каштановые волосы убраны под бейсболку.
– Где это снято?
– Это тропа, ведущая к поселению морлоков – некоему заброшенному поселку «Алые зори». Профессор Покровский рассказал, что Ева давно настаивала на необходимости контакта с изучаемыми объектами.
– Ева ушла к морлокам? – Андрей не мог поверить в услышанное. – Она, конечно, безрассудная, взбалмошная… но она же не идиотка! Мы видели фильмы про этих дикарей – они же опаснее любых горилл!
– Мне вас успокоить нечем. Разве что вас порадует – записей о встрече вашей жены с морлоками нет. Все, что удалось зафиксировать, – ее движение вглубь тайги. После нее по этой тропе никто не ходил, так что есть надежда, что ей удалось избежать опасного столкновения.
– Надежда! Мне нужно знание! Мы должны немедленно вылететь в тайгу, генерал.
– Профессор Покровский проконсультировал меня: если мы сейчас приземлимся в тайге и пойдем по маршруту вашей жены, мы спугнем морлоков. Если Ева у них в плену, то последствия могут быть самыми печальными. А если она где-то прячется, проводя свои исследования, то мы можем ей навредить – морлоки в панике могут ее обнаружить. И тогда…
– Я все понял, – раздраженно перебил его Гумилев. – И вы предлагаете ждать еще две недели – вдруг моя жена сама выйдет из тайги? А если не выйдет?
– Решать вам, Андрей Львович. Я всего лишь обозначил все риски. Не исключено, что во время первой экспедиции в подземный лагерь Ева успела подготовить базу для этой вылазки. Она знала, с кем ей придется столкнуться – и, вероятно, предусмотрела все неожиданности. Но вооруженный спецназ, высаживающийся в тайге, она вряд ли ожидает.
– Хорошо, генерал, я взвешу все аргументы. И приму решение, – допив кофе и не притронувшись к закускам, Андрей встал, показывая, что разговор окончен.
– Я буду держать вас в курсе, – кивнул Свиридов, поднимаясь с кресла.
Глава восьмая
Таёжная погоня
Утро, как и в предыдущий день, началось со звонка Свиридова. Гумилев спросонья не сразу нашарил на прикроватной тумбочке телефон, потом уронил его и долго искал под кроватью. Наконец, выудил, провел пальцем по сенсорной панели.
– Андрей Львович, я вас, наверное, разбудил, но есть срочные новости, – мрачно сказал генерал.
– Ерунда, я уже проснулся… Что там еще случилось? – Гумилев сел на кровати, отбросил одеяло и потряс головой, разгоняя остатки сна.
– Журналисты обо всем узнали. Ваша кухарка, Лариса Смирнова, дала им большое интервью, в котором рассказала об исчезновении вашей жены. С кучей журналистских выводов и домыслов, разумеется.
– Лариса? Не может быть… Вы уверены, что это именно она?
– Абсолютно, Андрей Львович. По нашим данным, Смирнова улетела в свой родной Кишинев вчера около полуночи. Газета «Желтый экспресс» заплатила ей за интервью пятьдесят тысяч долларов. Для Молдавии – замечательные деньги.
– Я тоже ей платил достаточно, не понимаю… из-за жалких пятидесяти тысяч – вот так поступить с нами?!
– Люди иногда совершают более подлые поступки совершенно бесплатно. Уж поверьте, насмотрелся, – сказал Свиридов. – Ладно, черт с ней, с кухаркой. Что вы собираетесь предпринимать?
– А что тут предпримешь? Подавать в суд бессмысленно, покупать газету со всем ее гадюшником – поздно… Сейчас и другие уцепятся, и процесс, что называется, пошел… – Андрея на секунду охватило отчаяние, но он взял себя в руки. Наблюдать, как журналисты лезут своими грязными пальцами в его личную жизнь, было не в характере Гумилева.
Свиридов терпеливо ждал, в трубке слышались его тихое дыхание и уличный шум на заднем плане.
– Генерал, без рейда в тайгу нам не обойтись. Я сейчас соберусь и поеду в аэропорт, чтобы самому принять участие в поисках.
– Этого я от вас и ожидал, – с некоторым удовлетворением в голосе сказал собеседник Гумилева. – А теперь рассудите здраво: вы в хорошей форме, но тайга – это специфика, а вы не специалист по таежным переходам и работе в таких условиях. Куда разумнее отправить из Хабаровска спецгруппу человек в пятнадцать на вертолете, ее соберут и снарядят в течение часа. Даете добро?
– Сделаем иначе, – ответил Гумилев, немного подумав. – Пусть ваши люди отправляются на поиски. Я тем временем прилечу в Хабаровск на своем самолете, это займет часов восемь-десять. Если за это время Еву найдут – отлично. Если нет – я возьму вертолет и полечу вслед за группой, к месту их высадки. Идет?
– Идет, – сказал генерал. – Знал, что не согласитесь дома сидеть. Да и будем надеяться, что, пока вы долетите, вопрос решится сам собой. Я имею в виду, решится положительно.
– Я бы тоже очень хотел в это верить…
Свиридов отключился.
На заднем сиденье «Мерседеса» лежала большая стопка «Желтого экспресса». Когда Андрей давал распоряжения водителю Юре, то велел купить в ларьке газету.
– «Экспресс»? Знаю такой. А сколько штук, Андрей Львович? – спросил водитель.
– Все! – рявкнул Гумилев.
Водитель исполнил приказ в точности. Воняющая типографской краской кипа вызывала отвращение, но Андрей заставил себя взять газету в руки.
Вся первая полоса была занята статьей с лаконичным заголовком «От миллиардера Гумилева сбежала жена». Под заголовком красовался сам миллиардер Гумилев с весьма пакостной физиономией – фотограф поймал Андрея на каком-то официальном мероприятии в момент, когда он что-то доказывал невидимому в кадре оппоненту. Глаза прищурены, губы растянуты в ухмылке, зубы оскалены, словно бы замахивающаяся рука сжата в кулак. Наверняка еще и в фотошопе подработали…
Получился некий неандерталец в смокинге, от которого не только жене, а всем встречным впору разбегаться в стороны с воплями о помощи. Покачав головой, Гумилев раскрыл газету. Там фотографий тоже хватало, но в основном Евы – она выглядела совершенно невинной: вот – на заседании научного общества, вот – на теннисном корте, вот – в компании со своими подругами, с Марусей на руках, во время шопинга…
И снова Андрей: с мрачным видом садится в автомобиль – ни дать ни взять Дон Корлеоне; целится из пистолета в тире; сфотографирован на фоне решетчатой ограды какого-то сада или парка, смахивающей на тюремную. Надо отдать им должное, тут поработали серьезно, подумал Гумилев и начал читать саму статью.
Статья оказалась достойна подборки фотографий. Текст состоял из откровений сбежавшей в Кишинев кухарки: «очень жесткий человек», «никогда не бывал дома», «красивая женщина», «у нее было много друзей-мужчин», «сказала, что едет в экспедицию, а сама…», «конечно, я думаю – другой мужчина», «в этой истории мне больше всего девочку жалко». Там, где Лариса недоговаривала, вступал журналист,
