Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

цвет луча можно менять, и диаметр – то в точку его сводить, то расширять, показывая не отдельные объекты, а целые районы и абзацы текста.

Вот и сейчас он немедленно её включил и обратился к плану Москвы.

Суть его доклада сводилась к расчёту сил и средств, необходимых для наведения порядка в городе, при тех-то и тех-то условиях. Исходя из признаний, сделанных бывшим начальником одного из главных управлений МГБ Стацюка, реально мятежники опирались только на одно специально подготовленное к вооружённому захвату власти подразделение «Зубр», устроенное по типу детской игрушки «Лего». То есть оно существовало как бы только в сфере представлений его анонимного главкома, в реальности воинского формирования с таким названием, местом постоянной дислокации, определённым числом личного состава, штатным вооружением и средствами усиления вовсе и не было. Было ядро кристаллизации, учебный батальон вроде бы вполне аполитичного ведомства.

Не зря даже Мятлев, по идее осуществлявший контроль и надзор за всем силовым блоком государства, ничего о нём не слышал. Это, конечно, вчера инициировало у Леонида Ефимовича вспышку комплекса неполноценности, от которого его очень удачно и вовремя отвлекла Герта. Но, с другой стороны, он не мог не восхититься красотой замысла, как при разборе хитроумной шахматной задачи, что в своё время регулярно публиковались в журнале «Наука и жизнь». Такого, конечно, не мог придумать ни сам Стацюк, ни кто-либо из его подчинённых. Не знал Мятлев в министерстве таких офицеров – гениев комбинации и одновременно убеждённых врагов существующей власти.

На самом деле в распоряжении мятежников была целая разобранная армия, обитающая в компьютерных файлах, но состоящая из вполне конкретных взводов и рот. Батальонных структур, усложняющих механизм на порядок и расширяющих круг посвящённых, у «Зубра» не предусматривалось. Все его мнимые подразделения реально имели место, входили в состав самых разных частей и подразделений армейских спецназов, в том числе и ГРУ, ВДВ, особо подготовленных ОМОНов и СОБРов. Плюс к этому – разнообразные ЧОПы, которые при наличии подходящей «крыши» (а куда уж лучше – целый Главк министерства), вполне могли содержать внутри себя особого рода боевые единицы. И – разного рода клубы, пейнтбольные, охотничьи, военных реконструкторов и тому подобные.

Много чего интересного можно найти или создать в пятнадцатимиллионном городе, даже не привлекая подкреплений со стороны. Вышеупомянутая Венгрия, к примеру, во время Второй мировой войны насчитывала меньше десяти миллионов населения, а имела армию, достаточно успешно воевавшую против СССР на стороне Германии до последнего дня. И сохранила достаточно кадров, чтобы через десять лет, стремительно мобилизовавшись, больше двух недель вести в Будапеште уличные бои против регулярных дивизий Советской Армии. С этим «подпольным войском» не справились ни собственная армия, ни МВД и АВХ[99].

Штаб, имея полный комплект комсостава, мог объявить «всеобщую мобилизацию», и по условным сигналам боевые группы, не вступая в непосредственный контакт, в течение полусуток могли занять определённые дислокацией и текущими приказами места и тут же приступить к выполнению элементов единого плана. До последнего момента рядовые бойцы и младшие офицеры понятия не имели, что служат в части «двойного назначения», а потом получали подкреплённый волновым импульсом приказ, не выполнить который не могли физически. Не требовалось ни «боевого сколачивания», ни совместных манёвров – каждый исполнитель получал расписанный по минутам график действий, а старшие командиры лишь занимались корректировкой взаимодействия, исходя из требований могущей непредсказуемо меняться обстановки.

Фон Ферзен отметил, что в данном случае методика должна была применяться такая же, как и во время антикняжеского путча, только с гораздо более высокой степенью мотивации, если можно так выразиться. Но этими делами занимались люди повыше и посерьёзнее, чем какой-то генерал МГБ. Один из них – тот, что приезжал вместе со Стацюком на дачу Президента. Ещё одного, по имени Вячеслав Борисович, форбсовского уровня бизнесмена и одновременно председателя одного из думских комитетов, координировавшего этот этап акции из своего секретного офиса на Мясницкой, вычислила и изрядно напугала Герта.

С помощью всё тех же пресловутых Шаров всю эту работу по выявлению аналогий и сопоставлению однотипных элементов плана «Форос», как назвал его Фёст, проделал он с валькириями, а результаты для обработки передал Секонду с Тархановым. Точнее сказать, то был не план, а как бы вирусная программа, запустившая будто бы очередной уровень компьютерной игры. Тем более что у них уже имелись предварительные материалы, собранные Вяземской по собственной инициативе, и все разработки по результатам «Мрака и тумана».

– Таким образом мы на сегодняшний день можем предполагать наличие в Москве около двух – двух с половиной тысяч полностью замотивированных и готовых исполнить любой, я подчёркиваю – любой приказ бойцов. Судя по тому, что нам известно – какие бы то ни было переговоры с ними бессмысленны, они подлежат поголовному уничтожению или… В общем, это уже не моё дело. После завершения операции пусть законная власть решает, исходя из целесообразности и реальных возможностей, – лицо у полковника Ферзена стало жёстким, несмотря на природную округлость, и стало понятно, что он на самом деле из тех средневековых рыцарей ливонского ордена, сначала полтысячи лет яростно воевавших с восточными славянами, а потом более трёх сотен – верой и правдой служащих Российской Империи. Очень хорошо служащих, надо сказать. В отличие от немцев из Германии их давно уже не волновал вопрос «крови»: в Империи нет национальностей, есть только подданные, служащие общему делу и, разумеется, имеющие полное право в «нерабочее время» разговаривать на каком угодно языке, соблюдать близкие им обряды и исповедовать практически любую религию. Но именно – тогда и в тех объёмах, пока это не препятствует общему делу.

– Значит, для этого мы должны задействовать, по моим расчётам, двукратно превосходящие силы частей Отдельного корпуса, штурмгвардии и «печенегов», разумеется. Мы не имеем возможности, к счастью, гипнотизировать своих солдат, поэтому нам потребуется сотня, а то и две ваших людей, – сделал Фёдор Фёдорович лёгкий поклон в сторону Президента. – На должности советников и дублёров командиров подразделений от взвода и выше. Наши бойцы, как вы понимаете, не владеют обстановкой, не знают местных особенностей, обычаев и обстоятельств. А им предстоит деликатная работа, не просто захват вражеского населённого пункта и нейтрализация гарнизона…

– Найдём людей? – спросил Фёст прямо у Мятлева. – Требования тебе понятны, так что вопрос чисто технический.

– Должны найти. Если бы только получить возможность гарантированно определять, зомбирован человек или нет…

– Думаю, такая возможность есть? – повернулся Фёст к Секонду.

Он имел в виду не только Людмилу и Герту с Шарами, вдвоём бы они и за неделю не справились, а и Максима Бубнова с его отделом и верископами, усовершенствованными, в том числе и с использованием аппаратуры НЛП, захваченной во время операции «Мрак и туман». Но вслух об этом говорить не хотел даже и в этой аудитории.

– Немедленно проверим. Прямо сейчас позвоню Вяземской, пусть они на Стацюке и том капитане попробуют.

– Подполковника Бубнова привлечь? – вопросительно приподнял бровь Чекменёв, догадавшийся, о чём говорил Фёст. – Вы же там чего-то такого экспериментировали?

– Обязательно, – ответил Ляхов. – Я хотел сразу после совещания его пригласить. Потребуется с полсотни его полевых аппаратов, но для начала – хоть десяток, с операторами, естественно. А стационар – это уже на следующих этапах. Там о сотнях весьма важных персон речь пойдёт и крайне глубоком зондировании[100].

Президент с Мятлевым и Журналист переглядывались, потеряв нить разговора, но вопросов не задавали, просто не понимая, о чём следует спрашивать.

– Да вот мы сразу, как закончим, с господином Воловичем в отдел к Максиму и съездим. На нём и потренируемся…

– А может, лучше на кошках? – с улыбочкой, долженствующей означать, что он здесь вполне освоился и претендует на равные хотя бы со своими соотечественниками права, спросил