– Ничего не нужно. Мы совсем ненадолго, даже из помещения выходить не будем.
– Ну, веди меня, Вергилий…
– Не так всё драматично, ни в «сумрачный лес», ни рай, ни в ад мы не пойдём. Кстати, о рае у разных народов и людей очень разные представления. Эта дверь куда ведёт? – спросила аггрианка, указывая на нишу между двумя книжными шкафами.
– На лестницу, а та – вниз, в вестибюль, или вверх, в другое крыло.
– Впрочем, это не имеет никакого значения. Главное – ничему не удивляйся…
Олег Константинович решил так и поступить, но незаметно для Сильвии взял из ящичка под стойкой мини-бара и сунул в карман сделанный на тульском заводе по спецзаказу не пошедший в серию по причине конструктивной сложности и избыточной мощности пистолет Токарева, сам по себе очень красивый и удобный[98]. На всякий случай. Если предлагают ничему не удивляться, значит, ожидается нечто экстравагантное.
Сильвия подошла к двери, повернула ключ, толкнула. Император с удивлением увидел за ней широкий и очень высокий, под шесть метров, сводчатый коридор, уходящий почти в бесконечность. Нечто в этом роде Олег видел в Австрии, в аббатстве Мельк. Через стрельчатые готические окна, прорезанные в левой стене, виден был внутренний двор, тоже очень похожий на монастырский или крепостной. Вдоль правой – несколько дубовых, окованных железными полосами дверей, больше похожих на калитки в крепостной стене.
– Входи, входи, Олег. Ничего страшного. Это одна из моих резиденций, – сделала приглашающий жест Сильвия.
– Ни хрена себе, – матерно и с загибом удивился Император, который позволял себе крепкие выражения и при дамах, будто крупный партийный начальник советских времён среди функционеров ниже рангом. А Сильвия вообще «друг» и женщина, с которой у него «серьёзные отношения», так чего там…
На лице аггрианки даже бровь не дрогнула, хотя внешне она и «такие слова» казались абсолютно несовместимы.
– Не тебе же одному Кремлями и Эрмитажами владеть. Заходи, будь как дома.
«Как дома» у Олега не получалось. Многовато чудес на единицу пространства-времени. Но решительности и внешней невозмутимости хватало. Он оглянулся – позади была глухая стена, без всякого намёка на то, что в ней может таиться какой-то замаскированный проход.
«Чудны дела твои, Господи», – только и произнёс про себя Император.
Аггрианка открыла первую же, расположенную напротив и чуть левее дверь. Вместо того банального двухкомнатного номера отеля средней руки, где ей пришлось жить при первом посещении Замка, фактически на правах привилегированной военнопленной, вроде фельдмаршала Паулюса, на этот раз она заказала Арчибальду кое-что получше. В стиле тех кают, что оборудовали себе члены Братства на «Валгалле».
Огромная гостиная, выходящая тремя окнами на мглистый, неспокойный осенний океан. И множество, не менее шести, дверей по обеим боковым стенам, между кадками с тропическими растениями, оригиналами древнегреческих статуй, нефритовыми полуколоннами и большими картинами в резных золотых рамах. На всех – поясных и ростовых портретах и жанровых сценах – только Сильвия. В самых разных одеждах, от парадных платьев конца XIX века до римских туник и неглиже, а также и полные, весьма изысканные «ню».
Была у неё непреодолимая склонность созерцать самой и демонстрировать другим имеющиеся прелести анатомии и своего художественного вкуса.
Олег обвёл глазами эту выставку, одобрительно хмыкнул, деликатно не задерживая взгляда на тех частях тела, которые большинство женщин инстинктивно предпочитает скрывать. Хотя, казалось бы…
– Художники выдающиеся. Не хуже Рубенса или там Рафаэля Санти…
– Только художники?
– Я думал, ты сама по себе в комплиментах не нуждаешься. Всё равно выйдет банально и плоско…
– Согласна.
В следующей комнате, не очень большой гостиной, обставленной так же, как подлинная гостиная в фамильном лондонском особняке хозяйки, был накрыт стол на две персоны. Накрыт обильно и разнообразно.
– Прошу, Ваше Величество, мы ведь сегодня так и не собрались пообедать. Только извини, горячего не будет, я прислугу отпустила…
– Да тут и без горячего… – Большой любитель застолий, Император архетипичным[99] русским жестом потёр руки.
– Ты пока можешь начинать, а я отлучусь ненадолго…
Вернулась она действительно быстро, минут через двадцать, Олег успел только принять грамм полтораста и закусить валованом с икрой и несколькими ломтиками солёного огурца.
За смешное по обычным женским меркам время она успела изменить макияж и причёску на более подходящие к случаю и переодеться. Теперь вместо строгого, пристойного для делового совещания светло- серого приталенного костюма с юбкой ниже колен на Сильвии было длинное, до пола, вишнёвое платье, переливающееся, будто муаровое, с глубоким, до середины ложбинки между грудями, треугольным вырезом и разрезами, доходящими до верхней трети бёдер по бокам.
Император в восхищении вскочил, едва успев проглотить цельную маслину, хорошо, хоть не очень большую.
– Ну, мадам, ты не устаёшь удивлять. Решила не уступать собственным изображениям?
– А что, изображения интереснее? – надменно вскинула голову Сильвия.
– Моментами…
В следующие полчаса, перекусив и выпив, по потребности, но в меру, они вели вполне светский разговор, не касающийся текущих проблем оставшегося неизвестно за какими перевалами мира. Сильвия изложила Олегу начала хронофизики, теории Гиперсети и сакрально-функциональную суть Замка, в котором они сейчас находились, вызвав у Императора сначала некоторое недоверие. Как у члена французской Академии, не желающего признавать наличие на небе камней, могущих оттуда падать. Но, как настоящий учёный, Олег быстро адаптировал свои стереотипы к новой реальности и стал задавать вполне осмысленные и даже проницательные вопросы.
– Но так что же с обещанными планами британского генштаба? – наконец спросил Император. – Это мы за ними сюда пришли?
– Совершенно верно. Но нужно немного подождать. Когда всё будет готово, мне сообщат. Иди сюда…
За следующей дверью оказалась самая обычная спальня. В том смысле обычная, что предназначалась именного для сна, конкретно. Ничего, кроме роскошной по всем меркам кровати и необходимых сопутствующих предметов меблировки здесь не было. А в остальном интерьер, конечно, соответствовал вкусам и привычкам хозяйки.
Олег посмотрел на Сильвию с определённым интересом. Он помнил их последний разговор и её слова о том, что «случайно произошедшее» между ними не будет иметь продолжения, поскольку было именно эксцессом, не совместимым с её нравственными принципами. Император признал, что действительно оказался в тот момент несколько несдержан и впредь такого себе не позволит.
Сильвия тогда говорила без всякого лицемерия. Она действительно не собиралась затевать с Олегом длительную связь, тем более что планировала возвращение Берестина, а бегать тайком от живого мужа к любовнику было ниже её достоинства. Но сейчас обстоятельства несколько изменились.
Во-первых, в Лондоне 1899 года она узнала, что Алексей имел несколько, пусть и одномоментных, вызванных интересами дела, контактов с дамами из окружения тогдашнего кандидата на престол третьей очереди, которого они решили сделать наследником номер один. Следовательно, теперь, как весьма эмансипированная женщина, она имела право «сравнять счёт».
Во-вторых… Во-вторых начиналась уже политика за гранью общепринятых методов и принципов.
– Не удивляйся, милый. В тот раз я просто немного погорячилась. Сам знаешь, как это бывает. Приличной женщине очень трудно изменить мужу, особенно – первый раз. Это оставляет такой след… Вот и
