десятка вещей — всего лишь начало. А дальше курьер должен был привезти новые данные. И еще… И еще… Понимаете, сэр? Все те предметы, которые считаются безвозвратно утерянными, могли бы принадлежать Америке… И как знать, может, и что-то новое, прежде неизвестное, тоже выйдет отыскать. Вот поэтому никому чужому, а тем более вам вовсе не следовало догадываться о вашем даре, а еще… еще вам не полагалось жить дольше, чем требуется. Мне, правда, жаль… жаль, что мэтр Шмуц нашел вас всего лишь десять лет назад. Тогда все было бы иначе.
Баркеру вдруг отчего-то смертельно захотелось пиццы — большой итальянской пиццы, такую подают в забегаловке у седого Джованни. Он вспомнил, как с неделю назад намалевал Моржа и что из того вышло, и захотел пиццы еще сильнее. Горячей, залитой желтым сыром, в котором плавают кусочки салями и кружки соленых крепких огурцов.
—?Соломон? Ах, ну да… «Рисуй, сынок, рисуй»… А я то думал, идиот, что ему нравится мой стиль…
—?Мэтр Шмуц «натаскивал» вас. Все в ложе хотели убедиться, что дар — не случайность, и не исчезнет тогда, когда вы понадобитесь. Ну и из виду вас выпускать было уже нельзя. Мне жаль… Но теперь, — мальчишка осторожно шагнул к Красавчику, протягивая тому Моржа, — вы можете сами распоряжаться своей способностью. Хотите, ищите предметы — продадите их потом ордену, но только помните о моем предупреждении. А хотите, предложите свои услуги любой разведке мира. Но только сначала помогите мне… нам. Я понимаю, мне наивно на это рассчитывать… Но притворяться вашим братом я больше не мог, а без вашей помощи мы отсюда не выберемся. Я… я бесконечно люблю ее, сэр!
Все беды из-за женщин! И все самые невероятные глупости, когда-либо совершенные мужчинами, тоже из-за них. Можно сколько угодно предупреждать самого разумного юношу о том, какие непоправимые ошибки он способен совершить из-за длинных кос, стройных ножек и тонкой талии; можно заручиться его словом и письменными уверениями, что он всегда останется хладнокровным и целесообразным… но все это впустую. Ведь даже самый циничный мужчина хотя бы единожды терял голову из-за женщины! Генри Джи Баркеру это было давно известно, поэтому то, что ему рассказал Стиви (который не Стиви) его ни капли не удивило.
—?…и тогда я понял, что потерял вас! Охотник потерял ищейку! Орден такого бы мне не простил… Да что орден! Я был готов сам себя задушить! По десять раз в день я обходил все адреса, где вы могли объявиться. Дежурил на почтамте, облазил все местные госпиталя, богадельни и гостиницы… Изучил все константинопольские притоны. Вы представить не можете, сколько здесь притонов! В конце концов, я решил, что произошло самое ужасное — ищейка убита! Тогда я решил искать предметы сам. Это глупо, знаю. Но я был в отчаянии. И начал с простого, с Моржа.
—?Да Моржа и нигер бы отыскал… Ну и? — Генри поднялся с кровати, убрал клинок в трость. Подошел к окну и с интересом принялся изучать кладку, прикидывая, сможет ли он спуститься в сад прямо отсюда, не сломав шею.
—?Дом-то я нашел, а как в него попасть? Несколько вечеров бродил вокруг, а потом… потом через ограду увидел девушку. Она читала книгу, сидя на садовой скамье. Ну… я спросил ее как пройти к Босфору, не надеясь, в общем-то, что она мне ответит. Девушка могла просто не знать английского, или убежать, испугавшись, или позвать охрану… А она взяла и ответила. Оказалось, она дочь хозяина дома, зовут ее Зехра, она только что закончила французскую школу и ей скучно… Ну, девушка была такой милой и наивной, такой открытой, что я решил…
—?…соблазнить глупышку и заставить ее вытащить тебе Моржа? Да? А потом, оказалось, что сам по уши втрескался? Да… Аххаахаха…
—?Это не смешно! — обиделся юноша. — Совсем не смешно. Каждый вечер она выходила в сад, я перелезал через забор и мы сидели и разговаривали, разговаривали до самого рассвета и мечтали, как мы уедем отсюда, купим домик, заведем собаку. И мне уже ничего не нужно было, только слышать ее милый голос и держать ее за руку. А потом… ее отец вдруг заговорил о быстрой помолвке! Я тогда предложил немедленно бежать… В Бразилию или хотя бы вон… в Россию. Кто нас там найдет? Ни орден, ни тем более ее родные! Я ей все-все рассказал. И про себя, и про охоту, и про то, почему я оказался здесь и зачем с ней в тот вечер заговорил… Я думал, она сумеет понять и простить, а она расплакалась и убежала. И не появлялась в саду до самой помолвки. Я с ума сходил! Прятался под ее окнами до рассвета. А вчера, когда я увидел, как собираются гости, когда понял, что я ее потеряю навсегда, тогда решился… Хотел посмотреть в ее глаза последний раз. Спросить, любит ли она меня. А там все равно — жить или умирать. Какая разница, если без нее? Но теперь… теперь она готова уйти со мной, и я не хочу больше рисковать. Прошу! Помогите сэр, отвлеките погоню на себя…
—?Вот дурила… Даром, что масон! А в поезде-то ты зачем в драку полез? Тоже влюбился? Может, ты во все, что в юбке, влюбляешься, а? — удовлетворенно кивнув, Генри отошел от окна.
Ему все еще хотелось выпустить масончику кишки за Малыша Стиви, но он уже понимал — ничего такого он не сделает. После всей той лапши, что сопляк ему тут навешал, мечталось Красавчику посидеть где-нибудь в тихом заведении Джованни с большой круглой пиццей и кувшином домашнего кислого вина, подумать… Помозговать о том, куда дальше. Все планы, которые Красавчик строил эти два месяца, летели к чертям! И запасные планы, и запасные планы для запасных планов, а также еще с дюжину вспомогательных сценариев. Все! Не надо теперь Красавчику было ни спешить за Гусеницей, ни разыскивать предметы. В кармане у Красавчика, рядом с часами лежал Морж и, наверное, фигурку можно было кому-то втюхать за хорошую сумму, но сейчас Генри совсем не хотелось об этом думать.
—?В поезде? Заигрался я. Решил, что настоящий Стиви Баркер, окажись он на моем месте, непременно полезет в драку. Ну и потом, сэр… я все-таки джентльмен!
—?Сопля ты, а не джентльмен! Пшел вон отсюда! Бегом беги! Через четверть часа слушай сад. Услышишь у ворот шум, стрельбу и так далее, хватай свою турчаночку под мышку и дуйте через заднюю калитку отсюда прочь… И на глаза мне больше не попадайся — Малыша я тебе не простил.
—?Сэр… Спасибо сэр… Сэр… Я знал, что вы поймете. Что вы великодушны… Я говорил ей. Я… мы… Мы будем за вас молиться, сэр! — мальчишка попятился к двери. Огарок чадил, и черный дым кривлялся в воздухе, похожий на хитроумного Карагеза — короля театра теней.
До узкого балкона, обвитого многолетним плющом, можно было добраться двумя способами — либо по внешнему карнизу, либо, как все нормальные люди, через дом. Красавчик выбрал первое, рассчитывая, что карниз достаточно широк, и он на нем легко удержится. Он бы вытерпел любую боль, но раненая нога просто отказалась выворачиваться нужным образом. Через три минуты неуклюжих попыток выбраться наружу через окно, Генри от этой затеи отказался. Комнатка с тем самым удобным балконом должна была находиться не так далеко от его мансарды, добраться до нее можно было минуты за три. Но Красавчику снова не повезло — прямо у мансардной лестницы он наткнулся на древнего старика. Тот сидел на нижней ступеньке, напевал что-то под нос и чистил генеральские сапоги. Окажись на месте старика генеральский денщик или любой из охранников, Красавчик, не думая, вырубил бы его одним ударом кулака. А тут, пока примерился, пока рассчитал силу удара, чтобы не вышибить из деда дух, пока обыскивал, забирал шило и кривой нож, пока оттаскивал под лестницу и связывал осторожно, стараясь не перетянуть и без того синюшные дедовы запястья, прошло времени чуть больше, чем он думал. Дом уже начал просыпаться — пришлось осторожничать, идти медленно, пережидая каждый шорох. Моржом Красавчик пользоваться раньше времени не хотел. Он, если откровенно, совсем не горел желанием связываться с предметами — и так слишком многое ему довелось сегодня про них и про себя узнать. Надеялся Генри на то, что получится отбить у сторожей оружие и прорваться, как все нормальные люди, со стрельбой и резней, а не как чертовы колдуны.
В общем, до дверцы, за которой предполагался вожделенный балкончик, Красавчик добрался не так быстро, как ему хотелось бы. Да и с замком пришлось повозиться — отращенный в Чикаго «замочный» ноготь пришлось еще до поездки спилить. Тут Красавчик кстати вспомнил о дедовом шиле и вопрос немедля решился в его пользу. Дверь поддалась и распахнулась. А вот балконная дверца, хоть и выглядела хлипкой, оказалась не в пример капризнее. Провозившись с ней целых три, а то и все четыре минуты, Генри плюнул, втянул кулак в рукав и размахнулся, чтобы со всех сил ударить по окну.
Откуда-то издалека послышалась беспорядочная стрельба… Несколько одиночных выстрелов из
