Вот странное дело: совершенно небедные люди, технически подкованные, можем заказать любой прибор, вплоть до лазера, и любые комплектующие, вплоть до платиновых контактов, а прототип внепространственного ретранслятора монтируем из всякого хлама.
— Не туда! Не туда втыкаешь, криворукий! — ругался Юся.
Я ничего не понимал, злился, рычал на Юсю, и требовал объяснять доступнее.
— Зачем тебе эти головняки? Забыл, что исследования в этой области объявили вне закона, равно как и клонирование человека?
ФБР раскрутили дело о крушении самолёта, и выяснилось, что Люси Дарк, супруга нашего шефа, работала на какую-то шпионскую корпорацию, и это она нам втыкала палки в колёса. И ладно бы только нам. По её наводке и самолёт взорвали.
Проект «Порт» с этого момента считался уничтоженным, но спецы из ФБР просмотрели отправленные письма нашего начальника Дагласа, и их весьма заинтересовало последнее, отправленное нам. Постскриптум — «Люси никогда не чистит корзину» — и стал ключом к разгадке преступления. Сначала агенты выяснили тёмное прошлое Люси, раскрутили настоящее, а потом до всех дошло, что Дарк перед смертью понял, кто главный его враг, и спрятал всю информацию по проекту в мусорной корзине на лэптопе Люси. Там лежали тысячи файлов и корневых каталогов, и Даглас спрятал документацию по проекту в этой куче мусора.
С нас взяли подписку о неразглашении, проект «Порт» был объявлен правительством вне закона, как угрожающий мировой экономике и безопасности США.
— Зачем тогда помогаешь собирать? — спросил я.
— А я не американский гражданин, поэтому мне до балды. К тому же надо проверить — всё ли я правильно запомнил.
— Эй, вы там! — Викса заглянула в сарай, превращенный во временную лабу, — я не поняла, вас зачем разделяли, если вы снова сидите вместе как приросшие?
— Дело привычки, — мрачно пошутил я, со злостью глядя на Юсю, будто бы он был виноват в том, что я и правда никак не мог от него отойти.
— А мы тут тортики выбираем... — сладко облизнувшись, сказала Викса. — Вы какой больше любите? Фруктовый? Карамельный? Или шоколад?
— Шоколад, — в один голос ответили мы и снова посмотрели друг на друга.
Викса скорчила кислую мину, словно мы не шоколад попросили, а вареный лук, и обернулась к кому-то, кого мы не видели за дверью.
— Фруктовый!
Вот вечно она так!
На самом деле мы, конечно, вели себя по-свински. Несмотря на то, что вся родня была в сборе, несмотря на присутствие Виксы и прилет раскаявшейся Сузуме, мы с братом с самого утра закрывались в сарае, болтали, спорили, паяли, рисовали чертежи и напрочь забывали обо всех окружающих. Все бы ничего, если бы не свадьба. Вернее, две. Возможно, это было слишком скоро и мы поддались всеобщему настроению праздника, но как-то вечером, не сговариваясь, и я и Юся сделали своим девушкам предложение. Была та редкая красивая ночь на Понпеи, когда не лил дождь и небо было чистым, вплотную припавшим к земле. Звезды горели, как сумасшедшие, откуда-то доносилась дурацкая душещипательная мелодия и наши деревянные языки сказали что-то, после чего пляж, с двух разных сторон, был оглушен девчачьими визгами.
— Да, да, я согласна! — визжала Сузуме, бросившись мне на шею и повалив в песок.
— Ты идиот, кто так делает предложения! Ну конечно я согласна! — завопила на другом конце пляжа обезумевшая Викса и уронила в песок Юсю.
Именно с этого момента жизнь вокруг нас завертелась с утроенной скоростью. Девушки постоянно куда-то мотались вдвоем или с Лэйлой. Приносили в лабу стопки каталогов с платьями, заставляли выбирать букеты цветов, оттенки лент и музыкальное сопровождение. И если с одной стороны это было хорошо, потому что им было чем занять себя, а значит, не отвлекать нас от работы, с другой стороны (да что там, со всех четырёх сторон, и изнутри, и снаружи) наш строгий мужской сарай был превращен в филиал свадебного агентства.
— Я вроде еще не женат, — задумчиво сказал Юся, — а от семейной жизни уже немного подустал...
И хотя я искренне любил свою невесту, где-то в глубине души я все еще не мог смириться, что Викса досталась именно ему. Не знаю, что на меня нашло, а только после этих слов я взял со стола спаянную схему и запулил ее в окно.
— Тебя, я смотрю, тоже, — невозмутимо продолжил Юся.
— Сволочь ты... Она же тебя любит, — с глупой обидой сказал я.
— Я тоже очень ее люблю, — ласково успокоил меня Юся, — но личного пространства не отменяет даже сильная любовь. Тьфу, сколько пафоса.
Как же, держи карман шире. С Виксой о личном пространстве можно забыть...
— С Виксой о личном пространстве, конечно, можно забыть, — словно прочитав мои мысли, повторил Юся. — Ну, не отменять же из-за такой ерунды свадьбу.
Я нехотя встал с пола, вышел из сарая и разыскал в зарослях кустарника выброшенную деталь. Когда я вернулся, Юся сидел в позе лотоса, закрыв глаза, словно его мысли были где-то далеко отсюда.
— А зачем нам постоянная линза? — спросил я громко.
— Неправильно вопрос ставишь, — сказал Юся, не открывая глаз. — Меня больше интересует вопрос, как мы попали в тот Вангъял.
Вот дурак, нашёл о чём вспоминать.
— Мы прыгнули, подсказал я.
— Тонкое наблюдение истинного учёного. Хорошо, уточню вопрос: куда именно мы прыгнули? Там же пропасть голимая, полтора километра вниз, ты что, надпись не читал?
Если честно, мне тогда вовсе не до надписей было. Я тогда думал, что Далай-лама нас элементарно кинул, прости, Будда, за такие слова.
— Ты хочешь сказать, что мы в линзу попали? — спросил я.
— Узнаю брата Колю, — Юся открыл один глаз и одобрительно посмотрел на меня. — Именно в линзу, иного объяснения не вижу.
— И ты хочешь понять, откуда она там взялась?
— Да. И главное — какая именно сила её там поддерживает? У меня даже всей моей смелой фантазии и недюжинной силы научного прозрения не хватает, чтобы понять: как висит линза в воздухе, что её стабилизирует по отношению к восходящим потокам воздуха, и, что тоже немаловажно, как долго она там находится? И можно ли повторить такой фокус, используя современные технологии и ресурсы?
— Ты хочешь сделать что-то подобное? Да ты псих!
— Почему?
Я ответил честно. Наука мне больше неинтересна. Мне достаточно выходить каждый день в открытый океан, и чувствовать, что моя работа нужна людям. Не то, чтобы я думал, что учёные — дармоеды, которые только и думают, как расщепить атом и посмотреть, что будет. Просто мне надоело. Я хотел простого и понятного. Поскольку край солнца, который я увидел, оказался слишком ярким, и смотреть на него мне больше не хочется.
— Всё сказал? — Юся вернулся к работе (он как раз заканчивал монтировать очередной участок цепи).
— Всё.
И тогда сказал Юся. Сначала он предложил мне окунуться в алебастр, но не это главное. Нам не для того дали собраться вместе, чтобы гаситься вдали от великих свершений на побережье и ловить рыбку, большую и маленькую. Нас ожидает что-то более значительное. Как изящно выразился оратор — «что-то такое, блин, крутое».
— Нас ведут, Егор. Нас кто-то ведёт к совершенно определённой цели, — он опять отвлёкся и посмотрел на меня.
— Я не люблю, когда меня ведут, — признался я.
