похожими на сардельки, которые нескромно увешаны фентелями с камушками. Ну, натурально — манекен из ювелирного магазина. Лиска после их первой встречи назвала его Мистер Понт. Что ж, она была права.
Сервер — пережиток девяностых, выживший в те нелёгкие времена, вовремя переквалифицировавшийся в легального бизнесмена и выполняющий роль посредника между крупными акулами и различного рода криминальными элементами. Начиная от наркоманов, которые могут за дозу пырнуть неугодного журналиста, и заканчивая предводителями хакерских кланов вроде Лекса. С наркошами, конечно, не сам Сервер общается, а его шестерки, а вот Лекса удостаивает личным вниманием. Хотя это ещё вопрос, кто кого удостаивает.
— Зачем так поступаешь, Лёша-джан? Зачем теряться начал…
— Я не теряюсь. Говорю же, меня не было в стране на прошлой неделе.
— Знаю, Лёша-джан, знаю. Как Сингапур? Понравилось? Я был в Сингапуре, мне там не понравилось.
В этом году Сервер называет себя грузинским евреем. И пытается соответствовать имиджу. У него не очень-то получается, но это его слабость, и её ему обычно прощают.
Пару лет назад он был цыганским бароном, а до этого усиленно пускал слух, что он исконный нохчи и его корни уходят к тейпу Беной.
На самом деле в Сервере нет ничего грузинского, цыганского или чеченского. Он вообще безнациональный персонаж, родившийся то ли в Мурманске, то ли в Архангельске и живший там до своей первой отсидки. Во всяком случае, именно эту инфу Лексу предоставил Синдикат перед их первой встречей с Сервером в реале.
Просто сейчас модно намекать на свою причастность к посадке Мишико в президентское кресло, так же как пару лет назад модно было гордиться связями с Вовой, Феликсом и остальными братьями Манченко.
— У меня человека там закрыли. Ты же в курсе, Север.
— Слыхал, слыхал… его, кажется, в Штаты экстрадировать собираются, да?
Вообще-то его погоняло Север. Сервером его Лекс за глаза называет, просто по приколу, без всяких аллюзий. Какой из него сервер, обычный толстый мешок с гов… кхм… с деньгами в любой валюте мира. Немного туповатый, немного злобный, но в целом обычный мужик из тех, которым всегда всего мало.
Связей у Севера прилично на самом деле. В конференц-зале его офиса на Таганке одна из стен увешана фотографиями, на которых его массивное тело тусуется в компаниях с теми, чьи лица украшают передовицы таблоидов. Режиссёры, олигархи, политики, телеведущие, спортсмены… Не исключено, конечно, что часть фоток сделаны в фотошопе.
Север любит понты во всех проявлениях, это его слабость. В жажде попонтоваться он любому нохчи или цыгану фору даст. Что ж, понты — это один из показателей репутации.
Стена напротив этих «фотообоев» вызвала у Лекса куда больший интерес. Плазма три на два, окружённая несколькими миниатюрными камерами, скорее всего, использовалась здесь для видеосвязи, но первое, что подумал Лекс, увидев этот экран: было бы неплохо погамать на таком экране в «Плейстейшен».
— Давай к делу, Север. В чём проблема?
— Ты так не говори, Лёша-джан. А то я подумаю, что зазря на тебя наезжаю…
— А ты наезжаешь?
— Пока нет. Вы же пока целые сидите, невредимые.
Ключевое слово тут, видимо, «пока».
Север только с виду добродушный толстяк, а однажды, говорят, клюшкой для гольфа лично избил до полусмерти какого-то швейцарского банкира только за то, что тот неосмотрительно что-то там ляпнул нехорошее относительно его личности.
Лиска вот нервничает. Виду, правда, не показывает, но Лекс её уже достаточно хорошо знает, чтобы уловить эмоции, настроение. Когда нервничает, она волосы пальцем крутить начинает.
Эта девчонка, кроме того что круто кодила на ассемблере, имела ещё ряд несомненных достоинств, одно из которых — знание нескольких языков, причем на английском и французском она говорила, в общем-то, свободно. Очень удобно для работы в команде, где девять человек из пяти стран. В своё время именно это Лискино достоинство сделало её главной помощницей Лекса, для которого иностранные языки до сих пор оставались непреодолимой преградой.
Лекс не собирался её с собой брать на эту встречу, она сама напросилась. Мол, если в первый раз вместе встречались, значит, и сейчас она должна присутствовать.
Ну-ну.
В первую встречу, на Рождество, Север ласковым был, как котёнок. Весь такой вежливый, обходительный. Как сказала Лиска, импозантный мужчина. Улыбался, шутил, дорогущим коньяком угощал.
А сейчас, волчара, сидит, зубы точит потихоньку да к прыжку готовится. Даже чаю не предложил.
— Через месяц всё будет готово…
— Мы договаривались, Лёша-джан, что заказ в середине марта будет выполнен.
— Разве? Мы, кажется, сроки вообще не обговаривали.
— А подружка твоя сказала, что после мартовских праздников всё сделаете. Было такое?
Было. В прошлый раз, когда он коньяком их напоил, Лиска болтливой не в меру стала. В смысле, хвастаться начала, что мол, они самые лучшие в мире, что им любое задание по плечу, а море по колено. Ну и ляпнула, что за два месяца всё сделают, как два пальца об асфальт.
А два месяца как раз на днях вышли.
Они бы и сделали, да только Сайбера через месяц после этого разговора приняли в Сингапуре. Арестовали за какую-то ерунду, а дальше, как в песне: подняли старые папки, поняли, пассажир опасный…
Сайбер — индус. По-английски еле-еле говорил, зато кодил на лиспе как бог. Несколько лет он жил в Штатах, накуролесил там достаточно, чтобы его в международный объявили. После его ареста не то чтобы клан в безвыходном положении оказался, но определённые проблемы возникли. Надо искать нового прогера, а новый человек — это новый код с нуля, потому что ни один уважающий себя программист не станет работать с чужим недоделанным кодом и разбираться в его нюансах. На доделки-переделки- разборки больше времени уйдёт.
Поэтому Лекс и летал в Сингапур на прошлой неделе, пытался подмазать, чтобы отмазать. Безуспешно. Америкосы в последнее время на компьютерные преступления особенно злые, чуть ли не к терроризму приравнивают.
Экстрадиция и лет десять отсидки в каком-нибудь Синг-Синге Сайберу обеспечены.
— Так было такое или нет, Лёша-джан?
Лиска удостоилась мрачного взгляда и стала ещё активнее вертеть волосы.
— Апрель — это тоже после мартовских праздников…
— Ты со мной не играй в слова, Лёша-джан. Я эту школу ещё в магаданских зонах прошёл. Срок был к середине марта, то есть сейчас. Слово не воробей…
Он начинал душить словами, как удав душит свою жертву. Медленно и верно.
— Да ничто не воробей, кроме воробья. Север, я тебе уже объяснил: у меня человека закрыли, возникли проблемы. Заказ мы выполним, в течение месяца. Если есть что сказать, то не надо ходить вокруг да около, скажи прямо, чего ты хочешь в сложившейся ситуации.
— Гонорар пополам, Лёша-джан. За задержку штраф.
— Не пойдёт.
— Что?
— Ты слышал, Север. Не будет никаких пополамов. Хочешь отжать наши деньги — тогда ищи других хакеров. Пусть они тебе взламывают мастеркарды, уничтожают всемирные банки, меняют экономическую систему и прочую хренотень, которую ты в прошлый раз втирал. И чтобы расставить все точки над «i», поясню сразу — аванс возвращать никто не будет.
