«Услышав музыку царства Ци, Конфуций три месяца не ведал вкуса мяса».
«Может, мы когда-то и были неправы, но мы никогда не ошибались».
«Мы вообще любим с ним поболтать о том, о сём. Особенно после того как он умер».
«В Амурской области все лесные пожары обслужены. — Хорошо, не снимайте напряжения».
«Секс — это занятие не слишком увлекательное. Это скучно: я читала!»
«Я подумаю об этом завтра».
«Сделайте мне гамбургер. Один, но навсегда!»
«Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта… Ах, Мариэтта…»
«Мы все мутанты, и удивительно не это, а то, сколькие из нас при этом считаются нормальными».
«Люди, которые ищут неприятностей, не проблема для тех, кто к этому готов».
«Знаю, знаю: слова «сердце» и «мозг» звучат почти одинаково, но вот пишутся совершенно по- разному».
«Всегда есть еще».
«Бирбрюм — что значит это слово?»
«Never say never again».
«Лучше умереть и чувствовать себя спокойно, чем жить долго и волноваться».
«Сальвадор Дали использовал прелесть своих какашек для эстетических и философских обобщений. А у Хэмингуэя какое оправдание?»
Автор о «Драконе 3»
Цинь Ши-хуан и Лю Бан жили очень давно, оттого сведения о некоторых этапах их жизни фрагментарны и даже противоречивы, но в общем и целом мы знаем биографии этих персонажей довольно подробно, так что есть полная возможность и в художественном тексте отталкиваться от тех событий, которые когда-то имели место на самом деле.
Я старался поступать именно так, и в этом смысле — да, я считаю важным использовать подлинные китайские источники. Однако же художественный текст — он на то и художественный, чтобы до определенного предела отпустить на волю воображение и даже фантазию и попробовать представить себе (и дать такую возможность читателю), как бы повели себя реальные исторические персонажи в определенных условиях.
А «китайщины» я не боюсь, поскольку стараюсь ее избегать по мере возможности — иногда, быть может, даже слишком. Например, в «Драконе» свой любимый пекинский напиток, по-китайски зовущийся «эрготоу», я для простоты восприятия назвал «пекинской народной». Получилось длинно — зато уж точно неподготовленный глаз непривычностью не режет.
Я стараюсь бывать в Китае регулярно — такова специфика моей профессии: ведь я китаевед, а как китаевед может существовать в отрыве от изучаемой страны, когда нынче к этому есть все возможности? И как он может промолчать об увиденном, вернувшись? Ведь, несмотря на гораздо более открытый мир, наши соотечественники про современный (а уж тем паче древний) Китай знают до обидного мало. Причиной тому — одна из самых главных особенностей китайской цивилизации, а именно ее закрытость и самодостаточность. Но, с другой стороны, и источников информации о Китае существует не так уж много. Вот я и стараюсь по мере сил восполнять этот пробел. А что до нашего посольства в Пекине, то да — оно огромное, город в городе, около шестнадцати гектаров, кажется. По-моему, самое большое в мире.
Если в двух словах, то это — стремительно развивающаяся страна, в скором времени претендующая стать одной из первых экономик в мире, страна со своими трудностями и проблемами. Лично я в Китае бываю минимум два раза в год и пользуюсь этим временем в том числе для того, чтобы отдохнуть от пронзительных будней российской действительности, набраться вдохновения и сил — потому что ведь можно иначе строить будущее! Наши страны часто сравнивают — дескать, старт в капиталистическое будущее они взяли почти одновременно, но при этом забывают, что у постсоветской России в распоряжении была вся наработанная при СССР экономическая мощь и тотальное среднее образование, а у Китая — фактически развалины экономики и почти полная неграмотность. Прошли десятилетия — и где мы, а где Китай?
