— Осталось две минуты! — напомнил профессору Гумилев.
— Майор! — позвал Решетников. — Пока профессор не искромсал нашего покойника, что можете сказать?
Грищенко, закинув автомат за спину, нехотя присел возле трупа, посветил фонарем, потрогал края раны, вскинул руку, намереваясь, видимо, понюхать пальцы, но вовремя вспомнил про скафандр и коротко ругнулся.
— Ну, я могу начинать вскрытие? — раздраженно спросил Вессенберг.
— Валяйте, — кивнул Грищенко, выпрямляясь. Он подошел к Решетникову и Гумилеву, виновато усмехнулся. — Я, конечно, не судмедэксперт…
— Давай, давай, — подбодрил его Решетников.
— Судя по окоченелости, смерть наступила часа два — два с половиной назад в результате проникающего ранения брюшной полости, задевшего жизненно важные органы. Должна быть большая кровопотеря, но крови я почему-то не обнаружил. Судя по рваным, а не резаным краям раны, нападавшие были вооружены твердыми, острыми предметами — например, заточенными кусками арматуры.
— Нападавшие? Их было несколько? — уточнил Гумилев.
— Один человек не сумел бы причинить такому гиганту страшные увечья, — уверенно сказал Грищенко.
— А если это был не человек? — иронично улыбнулся прислушивающийся к разговору Штреллер. В этот момент он выглядел совершенно нормальным.
— Вам что-то известно? — повернулся к нему Решетников. — Вы встречались с подобными существами?
— Они — порождения зла! — сверкнул глазами Штреллер, мгновенно перестав казаться нормальным. — Тьма родила их! Они — часть ее. Из тьмы выходя, во тьму и возвращаются. И нас всех тоже поглотит тьма!
Грищенко невесело присвистнул. Гумилев скривился. Похоже, доктор Захария Штреллер все-таки нуждался в немедленной психиатрической помощи.
— Поразительно! — послышался возглас Вессенберга.
— Что там? — Гумилев оставил Штреллера и шагнул к эстонцу, вокруг которого сгрудились ребята Шибанова.
— Андрей Львович… — Вессенберг отбросил окровавленный армейский нож «Бокер орка». — У него двойной скелет… Внешний — из костей, а внутренний — титановый. На одном из ребер маркировка: «База Неллис, Зона 51, собственность правительства США». Он искусственный!
В наступившей оглушающей тишине отчетливо прозвучал смешок Штреллера.
— И еще… — упавшим голосом закончил Вессенберг. — Двойной скелет не помог. Кто-то выел у него все внутренние органы…
Теперь отряд двигался с повышенной осторожностью, что было неудивительно: зрелище дохлого чудовища, которое кто-то убил и частично сожрал, не располагало к беспечности. Шибанов, внимательно следя за лучами фонарей разведчиков, изредка поглядывал на Атику. Девушка держалась молодцом, но после сообщения Вессенберга о выеденном изнутри искусственном монстре заметно побледнела. А вот Мидори продолжала шагать как ни в чем не бывало, похоже, эту девчонку жутковатое зрелище ничуть не тронуло. Джей-Ти подступил с расспросами к Штреллеру — мол, что за тварь, откуда, для чего?
— Док, вы тут что, суперсолдат выводили? Сдается мне, этого четырехрукого можно нашпиговать свинцом по самые яйца, но он ни фига не остановится!
— Порождения тьмы нужны, чтобы сдерживать ее исчадий! — заунывным голосом ответил Штреллер. — Господь всемогущ. Мы нарушили его заповеди, мы предались дьяволу, и теперь кара Его обрушилась на нас.
Поняв, что от свихнувшегося ученого ничего не добиться, рэпер стал приставать к Решетникову:
— Офицер, вы-то точно знаете, что за зверушку мы нашли.
— Похоже, это штурмовой киборг первой волны, управляемый дистанционно, — задумчиво пробормотал полковник. — Вессенберг обнаружил у него в позвоночнике какие-то микросхемы.
— Что значит — первой волны? — вмешался в разговор Шибанов.
— Первой волны атаки, — пояснил Решетников. — Такие существа идеально подходят для захвата хорошо защищенных объектов: командных пунктов, узлов связи, бункеров. Ваш приятель прав — его не остановят несколько прямых попаданий в корпус. Жизненно важные органы этого монстра надежно упрятаны за двумя скелетами, да к тому же наверняка имеют дублирующие системы. По крайней мере сердец у него было два. В ближнем бою, в рукопашной схватке это страшный противник…
— И тем не менее кто-то одолел его около трех часов назад, — буркнул Гумилев. — Одолел — и наполовину сожрал.
Шибанов недовольно зыркнул на олигарха.
— При всем уважении, вы бы… — речь Шибанова прервала короткая очередь из М4. Стрелял Грищенко. Практически сразу же заработал и автомат Ивановой. Они били в темноту, и пули высекали искры из бетонного свода тоннеля. От адского грохота хотелось закрыть уши руками.
— Быстро — рассыпаться! — крикнул Решетников. — Огонь по команде!
Но тут стрельба неожиданно стихла.
— Здесь что-то было, — неуверенно крикнул Грищенко. — В воздухе. Но мы не попали… Или попали, но оно все равно смылось.
Гумилев широким шагом двинулся к разведчикам. Подумав, Ростислав присоединился к нему.
— Что значит «оно»? — спросил Гумилев, шаря фонарем по потолку и высвечивая выбоины, оставленные пулями.
— Там что-то летало, — Грищенко ткнул пальцем вверх. — Черное такое… Как тряпка.
Догадка сверкнула в голове Шибанова. Он прошел вперед метров на десять и посветил на свод тоннеля.
— Вон она, ваша тряпка, посмотрите, — позвал он Грищенко и Гумилева. — А вон еще пара болтается.
— У страха глаза велики, — улыбнулся Гумилев, разглядывая свисавшие с кабелей кожистые груши.
— Летучие мыши, — облегченно выдохнул Грищенко и засмеялся. — Помню, мы пацанами их ловили на платок.
— Это как? — живо заинтересовался негр.
— Это берешь платок белый, расстилаешь на травке ночью, мышь на него и бросается. Зачем — хрен ее знает. Но главное — ее сцапать, пока она когти не отцепила и не удрала.
— А потом чего? Ели их?
— Ага, с жареным лучком и картошечкой, — подмигнул майор.
— Сколько еще топать до этого поезда… — сварливо проворчал один из федеральных агентов, поднимая носилки.
— Миль пять-шесть, — ответил ему из-за спины Миллерс. — Может, десять-двенадцать. Вы парни крепкие, выдержите. Поди, в Куантико? [15] и не такому учили.
— Индро Юльевич, как состояние Лобачевского? — спросил тем временем Решетников у Вессенберга.
Эстонец во время вынужденной задержки посчитал у раненого пульс, оттянул веко и посветил фонариком, проверяя реакцию зрачка.
— Стабильно тяжелое. Пока действуют препараты, опасаться нечего, но, чтобы поддерживать его в состоянии медикаментозной комы, нужны новые инъекции. Словом, и здесь время работает против нас.
— Значит, пойдем быстрее, — подытожил за всех Андрей Гумилев.
…Минут двадцать отряд двигался в полной тишине, нарушаемой лишь хрустом гравия под ботинками.
