принял решение! Подам прошение об отставке по состоянию здоровья — и забуду о воинской карьере. Подарок Ибрагим-Шаха позволит безбедно существовать несколько лет — по крайней мере, на время учебы в университете…»
И вот теперь, когда вся будущая жизнь лежала перед ним, как на ладони, на сердце вдруг стало так покойно, как бывает в детстве. Оставалось, правда, в четкой картинке несколько неясных, скрытых дымкой пятен. К примеру, он отлично видел себя в церкви во время венчания, слышал даже дребезжащий голос батюшки… Неразличимо было лишь лицо избранницы. Из-под кружевной фаты то проступали черты Матильды фон Штильдорф, то Варвары, но чаще всего — Настенькин милый облик…
«Интересно, — сменили направление мысли молодого человека. — Как она сейчас? Наверняка укатила со своим стариком-супругом в Европы, позабыла о том, что нас связывало…»
— Идиот, — сказал он вслух. — Я же все великолепно могу узнать у Мити! Гвардия же еще не выдвинулась в Гатчину! А я ведь так и не встретился с ним после возвращения!
— Шли бы вы куда, ваше благородие, — тронул его за рукав пожилой жандармский вахмистр, видимо, посланный кем-то из офицеров, недовольных торчащим на крыльце управления ротозеем из армейских. — Нельзя тут посторонним без дела…
Положительно ему везло сегодня — «князюшка наш Митенька» мало того, что оказался в такой час дома — встретил гостя так, как будто только его ему и не хватало все прошедшие месяцы.
— Саша! Живой! — тряс он руку приятеля, несколько смущенного таким горячим приемом. — Не сожрали вас дикие горцы, подавились! А поворотись-ка, сынку! — отстранился он, чтобы окинуть Сашу взглядом с головы до пят. — Да вы прямо герой! Загорели, возмужали!.. А плечи-то, плечи! И вырос — смотри-ка! На полголовы ведь обогнал меня, старика!
— Да ладно вам, Митя… — краснел молодой человек. — Просто отощал, вот и кажется… После госпиталя…
— Вы и ранены были? Не серьезно, надеюсь?.. Да вы проходите в дом! Праздновать будем!.. Евлампий! Где тебя нечистый носит?
— Туточки я, батюшка! — просунулась в дверь еще более раздавшаяся вширь физиономия вельяминовского лакея. — Господи! — по-бабьи сжал ладонями толстые щеки слуга. — Александр Павлович припожаловали! Никак с войны?..
— С войны, Евлашка, с войны, — оборвал его причитания барин. — А посему недосуг ему тебя слушать. Беги на кухню, распорядись накрывать.
— На двоих или боле, барин?
— Как, Саша? — повернулся к гостю, уже расстегнувшему шинель, хозяин.
— Да мне хотелось бы один на один…
— На двоих, в малой зале. Праздновать потом будем. А пока суд да дело — распорядись сервировать нам столик в кабинете. Ну, ты знаешь…
Слуга унесся исполнять приказ, а Дмитрий отобрал у друга шинель и собственноручно повесил на вешалку.
— Боже мой! — только сейчас он увидел орден. — Да вы герой на самом деле! За что удостоены, поручик?
— Было дело…
— Что же мы стоим? Пойдем, сядем рядком да поговорим толком! Как там у классика? Сдвинем чашу с чашей дружно!..
— Нынче пить еще досужно…[33] — с улыбкой подхватил Александр…
— Да-а-а… — задумчиво протянул князь, когда Саша завершил свою бесконечную сагу: даже с большими купюрами, повествование заняло несколько часов. — Ваших приключений на добрый роман хватит… А то и на два. Нам тут такого не видать — служба, караулы, разводы…
— Балы, вечеринки, дамы… — в тон ему продолжил поручик. — Там нам о таком оставалось лишь мечтать… Да что мы все обо мне да обо мне — ты-то как, Митя?
— Я? Что я? У меня все в порядке… — Вельяминов разлил по рюмкам водку, взял в руку свою и задумчиво повертел в руках, любуясь бликами на хрустальных гранях. — Прошлой зимой, под Рождество, произведен в штаб-ротмистры. Принял роту. На маневрах в честь тезоименитства Государя отмечен Высочайшим вниманием и награжден орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира. Четвертой степени. С бантом. Без мечей, естественно.
— Поздравляю!
— С чем? — Дмитрий вяло чокнулся рюмкой о рюмку друга и опрокинул ее в рот. — Орденок к случаю…
— Но все равно… — Саша замялся. — А как на личном фронте? — сменил он неловкую тему. — Помнится, вы, сударь, были обручены с княжной Чернышевой…
— Пустое, — отмахнулся князь. — Помолвка наша расстроилась… Да и не жалею о том, Саша — пассия моя оказалась особой вздорной и препустейшей. Одно достоинство — богата, княжна, слов нет. Да и я ведь с сумой по миру не хожу.
— Она красавица, — заметил Бежецкий.
— Знаете, граф, как в народе говорят? С лица воды не пить. Так что я повременю на себя золотые кандалы надевать, Саша. Последую вашему примеру.
— Да, я как раз хотел вас спросить, Митя, — спохватился поручик. — Как там На… Анастасия Александровна?
— Настя? Головнина? — князь отвел глаза. — У нее все в порядке.
— Наследничком еще не обзавелись? — горько поинтересовался Саша и залпом осушил свою рюмку. — Времени-то уж прошло изрядно…
— Не знаю, не знаю… — заторопился Вельяминов. — Кстати, а когда, поручик, вы намерены отметить возвращение из новой провинции Империи в стольный град Петров? Ручаюсь, старые друзья будут рады вдрызг напиться в вашу честь? Если стеснены в средствах…
— Спасибо, князь, но у меня в деньгах недостатка нет, — поспешил заверить его поручик.
По пути он уже заходил в одну из ювелирных лавок на Литейном и был приятно удивлен суммой, предложенной там ему за эмирский бриллиант. Пока, разумеется, он с ним расставаться не собирался, но…
— Поистине Империя приобрела чудесную провинцию, — улыбнулся штаб-ротмистр. — Офицеры, подобно испанским конкистадорам из Америк, возвращаются оттуда увенчанные славой и отягощенные златом…
— Полноте, князь, — смутился Бежецкий, поняв, что перегнул палку. — Какое злато? Так, жалованье, то да се… Одним словом — кое-что в кармане есть.
— Не бросить ли и мне постылую столицу? — подмигнул Митя. — А что? Мой чин при переводе в армию…
— Не советую, — покачал головой Саша. — Афганистан, знаете ли, не столица…
— Но мы отвлеклись: что у нас с банкетом?
— В любой момент, — пожал плечами молодой человек. — Пока я совершенно свободен… Может быть, послезавтра?
— Увы, — князь покачал головой. — Как раз послезавтра я занят. Может быть, в субботу?
— Можно и в субботу… А чем вы заняты послезавтра?
— Стреляюсь, — спокойно ответил Вельяминов и вновь наполнил рюмки.
— Что?!! — Александр выронил из пальцев вилку. — На дуэли?
— Вы догадливы, граф. Послезавтра, поутру, у Пискаревки. С удовольствием бы пригласил вас секундантом, но, увы. Во-первых, у меня уже есть два секунданта, и отказать одному из них равносильно вызову на еще одну дуэль…
— Я их знаю? Может быть…
— Попытаетесь уговорить? Бесполезно. Первый секундант у меня — штаб-ротмистр Баргузин, а вы
